Офень флая федьма (СИ) - Амеличева Елена

— Давайте раздеваться, Нианилла, — я помотала головой, прогоняя картинки с похитителем, что тащил бы свою репку из кареты, и принялась отстегивать юбки.

Взопрела, честное метелкинское, пока воздушные волны ткани отделились от талии девицы. Никогда я так не радовалась, увидев показавшийся из-под кринолинов зад в кружевных панталонах.

— Теперь главное, — вытерев пот со лба, потянула на себя бесконечные юбки. — Я дергаю, вы вылезаете. Хорошо?

— Плохо!

Глава 37

Вот ведь демон!

Что опять не так?

— Почему? — осторожно осведомилась, глядя на панталончики Нианиллы.

— Я голая, — донеслось в ответ.

Хм, резонно. Об этом как-то не подумала. Видимо, ведьма сегодня не многозадачная. Подустала малость. Мне б сейчас капустой побыть — сидишь себе под солнышком, бездельничаешь, глядишь, как рядом растущих соперниц гусеницы дырявят. Так, тьфу, что за пакостные рефрены, как сказала бы бабуля. Собралась, ворожея!

— Кондратий! — рявкнула я, и карета подпрыгнула. Кучер тоже. А что делать, сама не вылезу, эти кринолины обложили со всех сторон, сжали по бокам, как жандармы, что тащили на допрос. Это прямо не экипаж, а болото — залез и все, без помощи точно не выберешься. — Кондратий!

— Чего изволите, госпожа? — съехидничал он, заглянув внутрь. — Ишь ты, как залипательно, — пробормотал, узрев невестин зад. — То есть, занимательно, конечно же.

— Принеси девушке чем прикрыться, чтобы она смогла дойти до комнаты, где будет готовиться к свадьбе, — велела вековушке, заботливо прикрыв залипательный вид куском ткани.

— А зачем, на улице-то тепленько, — попытался защитить разврат мой помощник.

— Вот тогда сам тоже бегай без портков!

— Я-то чего, — вздохнул и принялся философствовать. — На меня никто глазеть не станет. А тут такое торжество природы! Не грех и продемонстрировать. Такого не смущаться надобно, а гордиться. Девки-то ведь ща стали что жерди, в ряд поставь, вот те и забор готов. А когда наоборот…

— Нечего тут хохотульки устраивать! — оборвала его лирическое «наступление». — Рот закрой, глаза отведи и неси чего-нибудь, быстренько!

— Ни себе, ни людям, — пробормотал Кондратий. — Ведь красота — она же зачем женщинам дана? Чтобы мир лучше был. Так надо делиться же ж всем красивым, чем тебя…

— Бегом, сказала!!! — рявкнула вновь, делая заикой и кучера, и лошадей.

Помощник утопал, и вскоре невеста, покинувшая капкан, что соорудила ей коварная карета, попала в объятия теплого халатика с ярко-бордовыми розами, скрывшими неподобающий вид. Меня бы теперь кто спас, пока не потонула в этих кринолинах!

— Давай помогу, — в рыцари заделался Эзра.

Сильные руки нащупали мое тело в бушующем океане юбок, вытащили наружу, поставили рядом с симпатичным демоном и прижали к нему, не давая шансов улизнуть.

— Вы такая красивая пара! — восхитилась Селена, хлопая глазками. — А если тебя немного причесать, Марьянушка, то хоть сейчас вас под венец веди!

— Отпусти, — прошипела я, пытаясь вырваться на свободу из демонической хватки, — сейчас из этой сводницы заливное сделаю!

Русалка, хохоча, убежала вслед за невестой. А я оказалась еще сильнее прижата к горячему мужскому телу.

— Может, она не так уж и не права? — поинтересовался Эзра.

— Свадьба еще не началась. Ты чего расчувствовался-то, как престарелая тетушка, что на голодный желудок опустошила графинчик с магическим веселящим, пока никто не видит? — постаралась остудить градус стремительно растущей романтики.

— Сколько бы ты ни старалась казаться стальной и бесчувственной, у тебя это плохо выходит, — хрипло выдохнул демон. — И учти: я колючек твоих не боюсь, Марьяна. — Рывком вжал в себя. — Ты никуда не денешься, мой рыжий дикобраз. Приручу, влюблю и не отстану, пока моей не станешь. Поняла? — он ухмыльнулся. — А теперь хватит приличных мужчин соблазнять, идем, работы много.

Отпустив меня, походкой вразвалочку отправился к дому. Вот это резвые метелки! Ничего себе заявленьице! Ошеломленно похлопала ему вслед глазками, чувствуя, как все внутри протаивает горячим медом счастья. На лице расплылась улыбка.

Вот ведь демон!

— Ты чего тут залип, как оса на медок? — уставилась на Кондратия.

Он стоял в саду, с умильной улыбочкой глядя на гостей, что глазели на невесту, шествующую к алтарю.

Надо заметочку на будущее сделать, напомнила себе, провожая взглядом пышное свадебное платье, юбки которого едва помещались в проходе между статуями. Впредь буду уточнять у папаш невест, какой диаметр окружностей надо вписать в праздничный антураж. А не то застрянет кто, беда!

— Да я ж просто любуюсь, — вековушка невинно улыбнулся.

— Ну, момент, конечно, трогательный, — тоже расчувствовалась, когда Нианилла, будто огромная каравелла, вошла в порт и пристыковалась к алтарю, рядом с женихом.

— Ага, — мечтательно протянул помощник. — Главное тут — хорошие зубы.

Зубы? Какие еще зубы? Наморщила лоб, задумалась, заставив извилины заскрипеть с натуги, но ничего путного не придумала.

— Ты о чем? — уточнила у Кондратия.

— О ней, — он все также глупо улыбался. — Такая кормА! Тут хорошие зубы нужны. Плохими зубами такую фигуру фигуристую не наешь! Глянь, какая попендра! — выдохнул с придыханием и причмокнул. — Вот это женщина, а не этот ваш, новомодный штакетник!

Я покосилась на замерших в благоговении перед таинством бракосочетания Сильвера и других мужчин. На их губах бродила в точности такая же глупая улыбка. Ясно, этих моряков тоже кормА невесты не оставила равнодушными. Вот ведь мужики, им бы лишь бы пришвартоваться к… к… К попендре чужой!

— А ну брысь работать! — прошипела на своих.

Ничего, мигом превращу всех этих бездельников в сухопутных. Или вздерну на рее развратников — как вариант!

Глава 38

Шторм

К середине празднования мой пыл поугас. Теперь понимала, что чувствуют загнанные лошади. У меня тоже ощущение, что уже все подковы стерла по самое иго-го. Пока свадьба пела и плясала, как ей и полагалось, я вспоминала старую присказку бабули — вместо салатов нарезалась сама. Отлично сказано, как на мой вкус!

Но увы, такое озорство бедной ведьме не светит. Мероприятие в разгаре, надо все проконтролировать. А не то только отвернешься, зазеваешься — в прямом и переносном смысле, и капецушки да кабзденушки, все накосячат так, что вовек не выгребем потом.

— Нет, я сказала! — долетело до слуха, заставив вздрогнуть.

Голос Селены. Покосилась на кухню. Что там происходит? Наша русалка опять вздумала разругаться вдрызг со своим Сильвером? Ничего против не имею, мужчин надо иногда подбешивать, это святая обязанность каждой женщины, но не сейчас же! И вообще, это нужно делать так, чтобы любимому хотелось заткнуть тебя поцелуем, а не утопить в ближайшем болоте, надев на шею камень потяжелее.

— Играйте громче, — шепнула скрипачу и зашагала в таверну.

А когда вошла туда…

В морском семействе бушевал шторм, в котором солировала Селена — со сковородкой наголо. Грозно сверкая глазами, она отчитывала Сильвера, притихшего и явно виноватого на вид. Значит, накосячил где-то, бракодел. Хорошо хоть, ума хватает молчать, кивать и во всем соглашаться с разъяренной и хорошо вооруженной половиной их морского дуэта.

Притихшие тарталетки на подносе с любопытством глядели на бесплатное развлечение, заставляя меня переживать об их судьбе. Ведь ежели сейчас начнутся боевые действия, вся вкуснятина попадает на пол, и придется этот мелкий закусончик прямо по полу караваном отправлять к голодным гостям, пешочком. Шутка.

— Что у вас стряслось? — спросила моих шумных рыбок.

— Ничего, — сквозь зубки процедила девушка, взглядом делая из своего возлюбленного экзотическое блюдо — русал-гриль. — Прости, что шумели, Марьяна. Больше не будем. Сейчас вот от чешуи этого идиота очищу, уху из него сварю и подам гостям! Хоть на что-то путное сгодится, килька неумная!