Таверна "Усталый путник" (СИ) - Фант Кристина

— Да разве проблема⁈ — вскричал ворон. — Вон, вкруг таверны раз пять пробегите и готово! Ну вы чего? Сами не додумались⁈

Ответом ворону стали наши изумленно вытянутые лица (морды?).

И впрямь… Как эта умная мысль не пришла в голову мне?

А зато я организатор хороший, да. Руководитель на то и руководитель, чтобы подобрать в команду настоящих мастеров своего дела. Вот ворон у нас — мозговой центр. Только Аластору не говорите…

— Но… как же с мигренью-то бегать? — посочувствовала я нашему незадачливому палачу.

— А она у меня прошла. Вот как старого друга увидел, так и излечилась сама.

Вано снял с себя пиджак, подтянул ремень на брюках, помотал руками, сделал наклоны в стороны и… побежал. Да так резво, что только и видны были облачка пыли, вылетающие из-под его пяток. Я уже говорила о дворнике?

— А ты чего стоишь? — строго спросил Аластор у фигуры в черном. — Давай вслед за Вано, а то будешь тут один колыхаться всю ночь!

Тип, обмотанный черными тряпками, заколыхался чуть быстрее, затем наверняка сделал нехитрые вычисления — ну, типа, сейчас же только утро, за утром день, вечер и только потом ночь. И, видимо, не улыбалось ему тут в одиночку торчать столько времени.

Пронесся он мимо нас так, что мы все отправились в свои номера — отмываться от пыли.

Вечер в нашей таверне удался на славу! Вино лилось рекой, столы ломились от закусок, настроение у всех было замечательным. Почему вечер, спросите вы, а я отвечу: никто из бравых мужчин не отважился разбудить нашу сову, ибо цитирую «невыспавшаяся дама опаснее разозленного демона».

Не подумайте, мы не сразу простили гнома, но он оказался славным малым, как можно на него долго обижаться? Особенно после того, как он подарил мне прелестное колечко с натуральным изумрудом, Аластору преподнес золотой коготь на серебряной цепочке, а Фентону вручил бляху на ошейник с алмазным гранением. Волк сначала возмутился, ведь у него ошейника не было, но Вано не оплошал, пораздумал пару минут и вручил ему… свой ремень. Правда, узрев недоброе выражение на физиономии нашего охранника, забрал его обратно, поколдовал немного и сделал из ремня поистине шикарный ошейник.

Я с опаской наблюдала за реакцией нашего волка. Не обидится ли? Не разозлится? Он все-таки не дворовый пес.

— Я всегда о таком мечтал, — всхлипнул Феник, а мы разразились аплодисментами.

Что говорить, не поскупился достопочтенный гном. Жаль только, что нервные клетки не восстанавливаются. Но кто прошлое помянет…

— Выпьем же за настоящую дружбу!

Вечеринка быстро набирала обороты, вот уже и Таверна включила музыку погромче, вот уже я увидела панибратские объятия Вано и Феника, а затем еще и услышала, как первый настойчиво уговаривает нашего волка отправиться с ним…

Стоп! Чего⁈

Я со стуком отставила бокал, подсела к гному и прямо спросила:

— Что это ты творишь, достопочтенный, зачем зовешь нашего Феника с собой? А мы тут как же без него?

Вано не стал юлить и, глядя на меня кристально честными, пусть и несколько нетрезвыми глазами, так же прямо и ответил:

— Талант у вашего Феника, понимаешь, хозяйка? Не дело ему обычным охранником работать. А со мной у него откроются такие перспективы, каких здесь ему не видать никогда.

— Это что за талант? — угрюмо поинтересовалась я, мысленно уже прощаясь с нашим верным другом. Я человек порядочный и, конечно, никогда не буду удерживать в подчиненных того, кто заслуживает работы получше.

— Чует он колдовство. Не как ведьмы, маги и прочие. Он ее физиологично чует, он таким родился, но, опять же, далеко не каждому волку такое дано. Я как про вонь от него услышал, сразу все понял.

Я посмотрела на волка, тот сидел с погрустневшей мордой, перед ним стоял полупустой бокал молока (он один из нас не пьет, непереносимость алкоголя, как и у многих его собратьев).

— Феник?

— Чую, — едва кивнул он. — Мамка велела молчать о моем даре, а тут я растерялся и проговорился.

— Что же ты опечалился? Это же великолепно — обладать таким даром, вон и Вано говорит…

— Да! — радостно перебил меня гном. — Я говорю! Это редчайший дар. Как он пригодится в некоторых мирах, вы даже представить себе не можете! Феник может себе сделать карьеру и в рядах инквизиции, и в охране ведьм, но я все-таки прошу его пойти со мной. Золотых гор не обещаю, но серебряных будет завались!

— А я не хочу! — вдруг резко высказался Фентон и даже стукнул лапой по столу. — Не хочу, понимаете, больше шататься по мирам наемником! Я дом свою хочу, пару хочу себе найти. Не выгоняй меня, Татьяна, нравится мне здесь, и с лесом я уже начал знакомиться, хотел разрешения у тебя просить избу себе рядом построить…

Тут я не выдержала, кинулась к волку с объятиями:

— Ну, о чем же ты говоришь, мой друг! Конечно, никто тебя не выгонит. Я просто… — я постаралась незаметно вытереть слезы о жесткую шерсть, — я просто подумала, что ты сам захочешь уйти.

— Выпьем же за наши мечты! — раздался над моим ухом голос Элронда, — Ой! А чего вы тут плачете?

— Феник останется работать у нас, — счастливо всхлипнула я.

Ворон подозрительно осмотрел меня, затем волка, и только потом бросил взгляд на гнома:

— Вано! — немного угрожающе каркнул он. — Мы тебе Феника не отдадим, он член нашей банды. Тем более не отдадим, что я навел о нем справки, и все, я повторюсь, все наниматели отзываются о нем как о честном, верном и не подкупном волке.

— Так что же такому честному в вашей банде-то делать? — усмехнулся гном.

— Не давать морально разложиться, — проговорила внезапно оказавшаяся рядом со мной Пурга. — И быть всем нам нравственным ориентиром. Выпьем же за это!

Я успела заметить, как Феник смахнул слезу, и поняла, что несмотря на суровый вид и свирепый оскал, у него нежная, ранимая душа.

Спустя пару часов я была уже в такой степени душевного настроя, когда море по колено, горы по плечу, ну, такое, знаете, смелое состояние, когда можно в одиночку дома свет выключить и даже одеяло скинуть. Я присела к разомлевшей сове и потихоньку, чтобы не услышали болтающие рядом ворон с гномом, прошептала:

— Пурга, а вот ты здравомыслящая же птица, да?

— Естессно!

— А вот ты веришь в бога или в дьявола? Или вот в смерть? В ту, которая имеет физическое воплощение и по верованиям многих народов моего мира приходит к ним с косой…

Мы, не сговариваясь, повернулись к входной двери, там колыхался спутник гнома в черных тряпках. Не подумайте, мы звали его к столу, не один раз, но он лишь отмахивался, а Вано сказал, что ему нравится вот так колыхаться в одиночку, хотя он и любит шумные компании, но предпочитает любить их на расстоянии. Хорошо, что не на большом, хохотнул тогда Вано. А мне вот подумалось, глядя сейчас на странное существо, что лучше бы на большом… Ну, жутковато, чего скрывать!

— Дор-рогая, — чуть споткнувшись, начала Пурга, — какая разница, во что верю я, во что веришь ты, разве от этого некоторые личности перестанут существовать? Нет, конечно!

Я, набравшись храбрости и выпив очередной бокал до дна, решительно спросила:

— А вот он, он и есть сама смерть во плоти?

Пурга очень внимательно воззрилась на меня и прошептала:

— С чего ты это взяла, Татьяна?

— Так ты сама на него посмотрела, когда я о смерти спросила!

— Так это… Тьфу, ты! Просто похож он на изображение смерти, на те, что в детских книжках рисуют. А так-то, да ну… — она медленно развернула голову на сто восемьдесят градусов, пробуравила пьяно-серьезным взглядом колыхающегося типа, вновь повернулась ко мне и уверенно заявила, — Явно хтоническая сущность какая-то! Но не смерть.

Я пожала плечами и долила вино, вот как наливалась тонкая бордовая струйка, медленно наполняя собой бокал, так и в моей душе разливался покой… Три одинаковых глагола в предложении, а что вы хотели, с таким-то злоупотреблением. Но подумать о филологических погрешностях мне не дали…