Отель "У ведьмы", или ведьмы замуж не выходят! (СИ) - Власова Ксения

— Вообще-то, я скорее начальник Офелии, чем коллега, — поправил меня Коул и протянул руку папе. — Приятно познакомиться.

Папа внимательно посмотрел на рану на скуле Коула, но тактично не стал задавать вопросов.

— Взаимно, молодой человек, взаимно, — проговорил папа и отступил, пропуская нас в квартиру. — Заходите, выпьем чаю. Кстати, Офелия на кухне у нас еще один гость.

— Да, мы сейчас. Только руки вымоем, — сказала я и, затолкнул Коула в ванную, запоздало поинтересовалась: — А что за гость? Кто-то из университета?

Папа работал преподавателем в университете. График у него был плавающий, иногда пары отменяли в последний момент, поэтому я не удивилась, застав его дома в разгар буднего дня. К тому же, у него вполне могли оказаться лекции у вечерников.

— Нет, милая, — ответил папа. — Алекс пришел, забрать свои вещи.

Папа улыбнулся мне и направился на кухню, видимо, не подозревая о том, какой удар нанес своими словами. Я же замерла и впервые пару мгновений, кажется, еще и не дышала. По ощущениям мне воткнули в спину нож и провернули его. Вот же черт!

Я прошмыгнула в ванну, где Коул уже разобрался с кранами (быстро он все схватывает!) и теперь смывал мыльную пену с рук. При виде меня он обернулся, скользнул беглым взглядом и тут же напрягся.

— Что случилось?

Я чуть подвинула его и тоже склонилась над раковиной.

— Ничего. А что?

— У тебя такой вид, будто в твою ногу вцепился аллигатор — та же смесь ужаса, паники и отвращения.

Я усмехнулась, невольно поразившись меткости сравнения. Плеснув в лицо холодной водой, я вытерлась полотенцем и только тогда встретилась взглядом с Коулом.

— Извини. Тут просто мой бывший, и я занервничала. Мы не очень хорошо расстались.

Гордость не позволила сказать, что меня цинично бросили. Вернее, сначала изменили, а потом бросили.

К горлу подкатил ком. Боль смешалась со злостью. Кончики пальцев закололо, будто иголками.

— Ты предпочла ему другого или он просто тебе надоел?

Я с трудом сдержала нервный смешок. Интересное у Коула видение возможных причин разрыва.

— Вообще-то, это он был инициатором нашего расставания, — неохотно призналась я и заглянула в шкафчик под раковиной. — О, перекись! Иди сюда, сейчас будем обрабатывать твою царапину.

Коул послушно замер, когда мои пальцы легли ему на щеку. Его взгляд — сосредоточенный и немного растерянный — не сходил с моих губ.

— Он что, сам тебя бросил?

Рука дернулась. Я неаккуратно мазнула по скуле Коула, и тот поморщился от боли, но даже не зашипел. Если бы столько перекиси попало на мою открытую рану, я бы уже захлебнулась криком.

— Угу, — неохотно подтвердила я. — А что?

— Он был в трезвом состоянии? Соображал, что делает?

— Думаю, да.

— Тогда он просто идиот. Мне его жаль.

Кончики пальцев снова дрогнули. Слова Коула прозвучали настолько убежденно и бескомпромиссно, что в груди разлилось томное тепло.

— Спасибо, никто прежде не делал мне столь лестных комплиментов.

— Это не комплимент, Офа. Простая констатация факта. Если человек добровольно отказался от возможности быть с такой женщиной, как ты, значит, с ним что-то не так.

Мы стояли близко, очень близко. Я втянула носом воздух, пытаясь восстановить душевное равновесие, но сделала лишь хуже: ноздрей коснулся аромат туалетной воды Коула, смешанной с теплым запахом его тела. Колени едва не подогнулись. Мне безумно захотелось утонуть в его объятии — наверняка крепком и надежном. Я торопливо отпрянула, будто молодая учительница от курящей девочки-старшеклассницы.

— Ладно, — голос дал петуха, поэтому пришлось прочистить горло. — Я, пожалуй, пойду. Ты дальше и сам справишься.

Всучив Коулу перекись и ватные диски, я ретировалась из ванны так быстро, словно за моей спиной взметалось ввысь пламя лесного пожара. В каком-то смысле, так оно и было.

Оказавшись в коридоре, я взглянула в зеркало и поморщилась: видок у меня был такой, будто я сбежала из ада, роняя тапки. Щеки окрасились румянцем, волосы растрепались, а глаза горели, как у той самой собаки Баскервилей. Я сделала глубокий вдох и постаралась привести в порядок хотя бы прическу, после чего толкнула дверь кухни и переступила порог с тем же достоинством, с которым, вероятно, короли всходили на гильотину.

За столом обнаружился Алекс. В его руках была зажата кружка с дымящимся чаем. Чуть подальше, возле шкафчика с посудой, нашелся и папа. Он варил кофе. Бодрящий аромат уже тянулся по всей квартире.

— Офелия, будешь кофе? — спросил папа, снимая турку с огня. — Только подоспел.

— Нет, спасибо, — мрачно ответила я и посмотрела на Алекса. — Привет. Какими судьбами?

Алекс нервным движением поправил длинную челку, падающую на высокий аристократичный лоб, и смущенно ответил:

— У тебя остались мои вещи. Я хотел бы их забрать.

Я пожала плечами, стараясь при этом смотреть в другую сторону. Но взгляд сам собой возвращался к лицу Алекса с пухлыми, хорошо очерченными губами.

Я помнила вкус поцелуев, которые дарят эти губы.

— Нет проблем, — нарочито безразлично сказала я. — Только я не помню, чтобы ты что-то оставлял у меня.

Это правда. Алекс ночевал у меня всего несколько раз. В большинстве случаев мы встречались на его территории. Не то чтобы так было удобнее, ведь Алекс жил с мамой, так же, как и я с отцом, но… Ладно, кому я лгу? Так было удобнее Алексу! Ведь если он ночевал у меня, ему приходилось вставать на полтора часа раньше, чтобы добраться до работы.

Мы обсуждали возможность съехаться, чтобы кому-то из нас не приходилось тратить лишнее время на дорогу, но все это осталось на уровне разговоров.

— Нет, я точно у тебя кое-что оставлял.

Я не стала спорить и молча кивнула в сторону спальни. Алекс неловко поднялся и, ссутулившись, засеменил в комнату. Он часто сутулился. Говорил, что в детстве стеснялся высокого роста, а потом это вошло в привычку. Худой, даже тощий, он казался немного томным, но меня это не смущало. Мне нравилась его творческая натура и некая изящность в движениях. А уж эти тонкие пальцы музыканта!

Пришлось притормозить череду обрушившихся на меня воспоминаний. Вернусь в отель и порыдаю от души! Получается, у меня совсем не было времени потосковать и свыкнуться с расставанием. Плохо. Эмоции следует проживать, а не гасить.

— Ну, забирай, если что забыл.

Я не глядя отодвинула ящик, который выделяла Алексу, когда тот ночевал у меня. К моему удивлению, Алекс покраснел и принялся неловко перерывать содержимое. При этом он совсем не смотрел на вещи, только на меня.

— Офелия, — пробормотал он, — мы с тобой так странно расстались…

— Вообще-то, — напомнила я и скрестила руки на груди, — это ты со мной расстался. А по ощущениям, даже не так. Со мной рассталась твоя новая девушка, а не ты.

— Ах, это! — Алекс поморщился. — Она для меня ничего не значит.

Я припомнила уверенный тон барышни, разговаривающей со мной, и уточнила:

— А она в курсе? Похоже, она считает совсем иначе.

Алекс явно занервничал и принялся мямлить, пытаясь нащупать наиболее тактичные слова.

— Ну, она для меня не так важна, как ты. И она… Словом, она совсем не понимает меня!

Я устало потерла виски. Мне не нравился тот оборот, что принял разговор. Это попытка вернуть меня или просто желание пожаловаться?

— Ты нашел, что искал? — сухо спросила я.

Алекс вспыхнул и, нащупав что-то, вытащил на свет старую зажигалку. Под моим скептическим взглядом он неловко буркнул:

— Это моя любимая зажигалка. Памятная вещица.

Я с сомнением оглядела пластиковую дешевую зажигалку, которую можно было купить в любом супермаркете, но спорить не стала. Вместо этого направилась к двери.

— Все? Тогда давай я тебя провожу.

Я вздрогнула, когда мне на плечо опустилась мужская рука.

— Погоди! — попросил Алекс, и я вынужденно обернулась. — Слушай, я был не прав! Возвращайся ко мне.

— Э-э-э…