Офень флая федьма (СИ) - Амеличева Елена

Кивнула сама себе, вздернула нос и зашагала прочь. Взялась за ручку калитки и замерла. Посмотрела в сторону канавы. Замерзнет ведь. У нас горный регион, лето по утрам как объятия покойника. Постояла, хмурясь. Потом вздохнула и пошлепала обратно.

Дура я, знаю, но лучше уж помогу этому идиоту, чем весь день о нем думать буду. Положу в саду на скамейку, укрою мешками, вчера как раз привозили снедь, их много остались, они толстые и мягкие, сойдут за неплохое одеяло. А проспится, сам уйдет, коли не совсем совесть пропил.

Только вот сначала вытащить надо этого проходимца. Вернее, мимо проползанца. Вопрос — как? Он же тяжелый, наверное. Поставила ведро, глянула по сторонам и, убедившись, что никто не подсматривает, подоткнула подол повыше, встала на колени и потрясла незнакомца за плечо. Живой ли он? По спине пробежали зябко-когтистые мурашки. Как же тут воняет! Вот точно — так пахнут неприятности.

И зачем сама полезла, спрашивается? Надо было позвать кого-нибудь. Ведь любая умная женщина знает: к чему марать ручки самой, если для решения проблем существуют мужчины? Найди крайнего, озадачь своей бедой, похлопай ресничками, демонстрируя степень беспомощности как у гусенички — и все, жди, когда твой герой все решит. А если сгинет в пылу борьбы, отнеси цветы на могилку и всплакни — о том, что теперь придется нового спасателя искать.

Так меня учила бабушка. Но не в кобылку корм, что называется. Теорию я знала в совершенстве, ночью разбуди, от зубов будет отскакивать. Но применять не умела катастрофически. Все сама, всегда, вот этими вот ручками. И таверну держала на плаву, и детей Тимьяна воспитывала, и домашнее хозяйство вела, да еще и больных принимала в пристройке к дому, и животных лечила в комнатке рядом.

А что, многие женщины, как фокусники, умело жонглируют горящими мячиками — пока мужья жалуются, что у них диваны слишком жесткие. Вечером девочки мажут обгоревшие ладошки мазью, забинтовывают, а утром все начинают сначала. Потому что на них мир держится. А мужчины решают важные вещи, мир спасают — в пивной.

Так, пойду-ка позову соседей, пусть кто-нибудь из них вытаскивает мужичка из канавы. Побуду умной девочкой.

И кто сразу же после принятия умного решения свалился в канаву с громким писком? Конечно, я!

— Сломанная метла!!! — прорычала, пока зловонная жижа радостно уничтожала мои башмачки. — Чтоб тебя! — в сердцах пнула алкаша.

В ответ раздался стон. Ну, хоть выяснила, что живой.

А теперь давайте уже извлечем негодяя из нечистот. Посмотрим, из-за кого хоть столько хлопот.

Глава 5

Найденыш

Магия помогла. С помощью заклинаний и ругательств я вытащила-таки мужчину из канавы. Когда грязь стекла, поняла, что на голове у него мешок, да еще и завязанный на шее толстой веревкой. Ой-ей, резвое помело! Ахнула, смахнув очистки с его тела. В лицо глянули резаные глубокие раны. Сколько их, мамочка! Как же бедолага жив-то еще?

Стало безумно стыдно. Подхватив его под плечи и бормоча заклинания, что делали найденыша полегче, потащила к дому. Нелегко пришлось, но вот уже и крылечко родное.

Кряхтя, толкнула попой дверь и втянула мужчину в холл. Протяжно выдохнула. Выпрямилась, подождала секундочку, давая раствориться танцующим перед глазами алым пятнам и дождавшись, когда стихнут молоточки в висках. А не то рядом бы с ним легла.

— Батюшки-матушки! — Кондратий бородатым колобком подкатился ко мне. — Это кто ж такой еще? Ты разворожила своего муженька и немного утопила в канавке?

— Нет, конечно! — возмутилась в ответ, наградив его соответствующим взглядом. — Нашла вот в нашем стоке.

— И сразу к себе в нору потащила, — съязвил вековушка. — Ну да, чего добру пропадать, все в дом, все в дом!

— Кондратий! — повысила голос.

— Чаво?

— Не бухти. Лучше помоги, ранен он, сильно.

Защитник дома помог. Правда, от лекции о глупых ведьмах, что тащат домой всякие опасные штуки, это меня не избавило. Но мы внесли незнакомца в мою спальню, за это и не такое бы выслушала.

— Давай таз с горячей водой, полотенца — много, перевязочное полотно, обработку для ран, иглы прокаленные, нити, — велела помощнику. — Живее!

— Опять я бегай, — проворчал он. — А ведь не молоденький ужо. Мне ведь сотен пять уж стукануло!

— Шустрее, дедуля! — бросила, через плечо глянув. — А не то будешь в саду могилу рыть ему.

Вековушка убежал, а я принялась снимать с мужчины одежду. От рубахи остались одни лохмотья, потому ее удалить оказалось легко. Несмотря на огромное количество ран, не смогла не заметить, что торс у него мощный и красивый. А еще даже сквозь всю вонючую гадость, на кожу налипшую, видно сияние, что пробивается наружу. Теплое, как золото, что разливается по небесам, когда солнце за горизонт почти ушло уже.

Так, а теперь от возвышенного к низменному перейдем. Хмыкнула смущенно и расстегнула ремень на штанах. Какая пряжка, камень-то рубин, похоже. Светится хищно, будто вот-вот клыки покажет и вцепится в руку, что посмела его коснуться.

Отложила в сторону. Чужого мне не надо. Потянула брюки вниз, но тут сильные руки стиснули мои запястья будто стальными наручниками. Это если он полумертвый так силен, то каков же, когда в здравии?

— Не мешай, мне надо раздеть тебя и вымыть, раны обработать, — сказала ему.

Стеснительный какой, надо же!

Пальцы ослабли, и я стянула с него штаны вместе с исподним и сапогами. Стараясь не глядеть, куда не надо, разумеется. Я порядочная ведьма, чужие, эти, финтифлюшки не интересуют. Хотя все одно заметила, что природой он награжден более, чем щедро.

— Это чего же ты раскраснелася-то так? — полюбопытствовал вековушка, поставив рядом таз и перелив в него воду из кувшина.

— Переживаю за больного, — буркнула и, намочив ткань, начала обмывать осторожно раны на мужчине. — Отвары тащи и мази. И ниток — все, что есть. Тут работы до вечера!

— Мой пока, я мешок с башки его сниму, — Кондратий завозился, щелкая ножницами.

Вот все по-своему надо сделать, упрямый! Хотя сама такая, чего уж там.

— Батюшки-матушки!!! — вопль вековушки ударил по ушам.

Что стряслось, покусал раненый, что ли, моего духа-защитника? Посмотрела на него вопросительно, но тот лишь тряс бородой, на что-то глядя. Драные метелки, видимо, серьезное нечто случилось.

Я подошла к нему и…

Тоже замерла, хлопая глазами и не в силах вымолвить и слова, глядя на голову незнакомца. Вернее, на то, что из нее росло.

Рога!!!

Самые настоящие, сияющие обсидианом — так, как бывает только у демонов! Длинные, острые, изящно изогнутые, похожие на кинжалы и змей одновременно. Такие опасные и притягательные, что рука сама потянулась к ним.

— У одного-то кончик отколот, — пробормотал Кондратий, и его голос вывел меня из забвения.

— Это не самая большая наша проблема, — помотала головой и вернулась к обработке ран на теле.

— Ведьма, у нас тут демон полудохлый, если ты не заметила! — голос вековушки повысился до визга. — И у него рог отколот! А это значит, что…

— Кондратий! — рявкнула на него. — Знаю я все! Это значит, что в него ведьма магией ударила. Но сейчас надо зашить раны, напоить его отварами. Думать будем потом.

— Рисковая ты баба! — он сел рядом и протянул шкатулку с нитями и иглами. — Может, я в околоток сбегаю, полицаям нашим расскажу, чего сыскали в канаве сточной? И все, не наша проблема. Ведьмам отдадут его, пусть те и…

— И добивают? — глянула в глаза защитника, и тот отвел взгляд. — Сам ведь знаешь, не жить ему, коли найдут.

— Потому как демоны — наши злейшие враги! — возразил он. — Лихоманку, что столько жизней унесла, кто наслал? Они, рогатые гады! За то и бьем их нещадно! Они стольких на тот свет заразой своей отправили!

А вот насчет этого у меня имеются серьезные сомнения. Но промолчу, так как даже за мысли такие ковен может испепелить на месте.

Я взяла иглу, вставила нить, вымоченную в специальном отваре, мной же заряженном, шепнула заклинание. Довольно кивнула, увидев, как от острия до кончика нити прошла золотая искра, и начала сшивать первую рану, обильно обработанную заживляющей мазью.