Барон Дубов 2 (СИ) - Капелькин Михаил

— А зачем кормить весь лагерь? — Дорофеев понизил голос до шёпота. — Съедим сами. Это будет только наша добыча.

Волчица рыкнула, словно до неё дошёл смысл слов графа. А он дёрнулся с перепуга. Охотник, блин. Добытчик.

— Мы не будем есть волчат. По крайней мере сегодня, — сказал я. — Лучше освободим её, и пусть уходит.

— Ты в своём уме, Дубов? — взвился Дорофеев. — Чтобы она потом пришла и накормила своих волчат нами? Нет уж, на такой поход я не подписывался. Если ты такой неженка, что тебе жалко какую-то задрипанную волчицу, Дубов, то я — нет.

Он напитал свой кинжал маной и двинулся к волчице. Она снова попыталась зарычать, но сил сопротивляться у неё недоставало. Дёрнулась всем телом, чем вызвала скуление волчат, но отползти не смогла. Дорофеев занёс клинок, часть парней тоже напряглась, ожидая удара. Я перехватил его руку и развернул к себе.

— Убьёшь её, и её сородичи могут прийти мстить. Неужели ты думаешь, что она одна-единственная в этой долине? Кто-то же заделал ей этих волчат.

— Мне плевать. Какой-то сраный барон не будет указывать графу! — прошипел Кирилл. И выронил кинжал из руки, чтобы поймать его другой.

Но я разгадал его манёвр и дал ему лёгкого тычка под дых быстрее, чем он успел схватить рукоять. Дорофеева согнуло пополам от боли, он закашлялся, пытаясь вдохнуть. Я передал его на руки остальным парням, и они ушли, изредка оглядываясь на меня. Видимо, мои мотивы так и остались для них тайно И только один лишь Северов не поспешил вслед за ними.

— И что ты будешь делать? — спросил он. — Волчица истощена, волчата тоже. Да и капкан… Ржавый весь и грязный, значит, пролежал здесь много лет, и волчица могла получить заражение крови.

— Знаю, — буркнул я.

— Если собираешься добить их из милосердия, то позволь мне не смотреть на их смерть.

— Да не собираюсь я никого добивать. Подержи жилетку.

Я снял меховую одёжку и передал Павлу. Сам поднял брошенный клинок и осторожно, шаг за шагом, приблизился к зверю. Ржавый капкан при каждом движении всё сильнее врезался в истерзанную плоть. Да, рана выглядела неважно и начинала вонять. Ладно, может быть не всё так плохо ещё. В конце концов, если так рассудить, волки это неодомашненные собаки. А на собаках заживает известно как. Легко и быстро! К тому же озарила меня одна идея…

Только волчица мой оптимизм не разделяла. Смотрела загнанным взглядом на лезвие в моей руке. Волчата тыкались в её сухую грудь.

— Тише-тише… — пытался успокоить животное. — Ш, ш, ш…

Ещё на шажок ближе. Волчица дёргалась и сучила лапами, ржавая цепь звенела, натягиваясь. Она крепилась к колышку, который вбили в корень дерева.

— Ладно, будет больно.

Превратил правую руку в дубовую и сунул волчице в пасть. Судя по глазам, она слегка ошалела от этого.

— Апорт.

Ну, а что тут ещё скажешь?

Следующим движением, пока волчица пыталась глодать морёную древесину, вставил левой рукой клинок между зубьями капкана и расширил щель. Вставил ногу, предварительно стянув ботинок носком другой ноги (тот ещё акробатический трюк!) и тоже призвал на неё Инсект. Отбросил клинок и дубовыми пальцами разогнул капкан. Волчица вырвала повреждённую конечность, я отбросил капкан, который зло клацнул, захлопнувшись, и насел на зверюгу. Ох, и огромная она была! Похоже, мутант.

Отозвал Инсект отовсюду, кроме правой руки, которой нажал на пасть волчицы, прижимая её к земле. Она решила, что я хочу её убить и задираю голову, чтобы полоснуть ножом по горлу. Засучила задними лапами, раскидывая волчат по мягкому мху. Те заскулили сильнее.

А силы-то в ней ещё ого-го осталось! Трепыхалась, как загнанный в угол зверь. Впрочем, ей именно так и казалось.

— Тише ты, дурёха! — прошипел я, пытаясь удержаться сверху. Огромная тварь меня почти сбрасывала с себя. — Побежишь и точно помрёшь!

Я нажал на пасть ещё сильнее, вжимая локтём башку в податливую землю. Из горла шёл отчаянный хрип. Вытащил из поясной сумки аптечку, большим пальцем откинул крышку, вытащил маленькое зелье регенерации, зубами вырвал пробку и щедро полил дубовую руку красной жидкостью. Она стекла по морёному дереву прямо в пасть волчице. Та закашлялась, пытаясь языком избавиться от противной гадости.

Не тут-то было! Отбросил аптечку и пальцами этот её язык поймал. Держал, пока всё не проглотила. Потом резко вытащил руку. Жёлтые клыки волчицы скрежетнули по дубу. Схватил волчицу за пасть, чтобы не укусила, и резко повернул в бок. Тело волчицы перевернулось вслед за головой. Я сел ей на спину.

— Паша, порошок обеззараживающий дай!

Он подобрал аптечку и кинул мне пузырёк с белым порошком. Я щедро посыпал рану волчицы на лапе, отчего та взвыла так, что в ушах зазвенело.

— Ну вот, — Северов мгновенно побледнел. — Теперь её сородичи сюда сбегутся.

— Сомневаюсь, что они здесь есть. Долина маленькая, много волков не прокормит. Думаю, отец этих волчат погиб, может, в таком же капкане, а мать отправилась сама на поиски пропитания. И вот результат. Двойное невезение.

— Но ты же только что сказал Дорофееву…ну про волка- отца.

— Я солгал.

— Оу, ясно.

Я встал с волчицы, она тут же вскочила и отбежала от меня на несколько метров. Оскалила зубы. Раненую лапу она подгибала под себя. Свет керосинового фонаря отражался в её глазах. Понюхала воздух, глядя на меня, а потом, недолго подумав, вернулась, собрала вместе волчат и, подталкивая их, исчезла во тьме ночного леса. Думаю, зелье придало ей сил, так что найдёт пару кролей, поест и сможет накормить своих детей.

Я не хотел убивать раненую волчицу. В этом не было даже намёка на честь.

По пути обратно в лагерь наткнулись на Сергея Михайловича, который во главе небольшого отряда прорывался к нам.

— Дубов! Какого чёрта? Я слышал волчий вой. Ты там волков подкармливаешь, что ли?

Я придумал маленькую историю про то, как мы с Северовым пошли в лес по нужде и наткнулись на раненую волчицу. Дорофеева решил не упоминать. Сам, если захочет, растреплет, как какой-то барон дал ему мешочек люлей.

А тем временем в лагере уже приготовили ужин. Несколько небольших костров в центре пускали искры в небо, освещая палаточный городок Студенты расселись вокруг огня и ели из тарелок походную еду. Ну, точнее, пытались есть.

Я присел у одного из костров и наполнил жестяную тарелку до краёв. Еда пахла изумительно. Густой пар поднимался от рожков в виде ракушек, и волокна тушёного мяса, которых было в изобилии, вызывали мощное слюноотделение.

Всё-таки голод — лучшая приправа! Так что первую тарелку я съел очень быстро. Вкуснятина! А остальные, включая графа Дорофеева, с постными лицами ковырялись в своих тарелках.

— Да… — протянул Кирилл, — а могли нормального мяса поесть. Спасибо, Дубов.

К своей еде он даже не притронулся.

— Уверен, учись мы в Преображенской академии или хотя бы в Симферопольской, то нам бы каждый день готовили лучшие повара Империи. И ели бы мы рябчиков в сметанном соусе, а не… макароны с тушёнкой. Корм для свиней, а не еда!

— А мне нравится! — Северов лихо стучал ложкой по тарелке на противоположной стороне костра.

— Я же сказал, — усмехнулся Дорофеев под одобрительные взгляды дружков. — Корм для свиней.

Взгляд Павла остановился на графе. В следующий миг остатки его еды полетели аристократу в лицо.

— Ну, и кто теперь свинья, Кирилл Игоревич? — холодно спросил он.

А парнишка-то поменялся! Впрочем, это вполне объяснимо. Два раза побывал в переделке, почувствовал свою, пусть маленькую, но силу, ещё и тренируется, как не в себя. Похоже, есть у него что-то, что его подстёгивает.

Через секунду два студента академии валялись на земле и от души мутузили друг друга. Ну, а я положил себе ещё порцию рожков с тушёнкой. Пища богов! Я, пожалуй, и три тарелки съем.

Повеяло прохладой, и рядом со мной на бревно опустилась княжна Онежская.

— Чего это они? — спросила она озадаченно.

Народ собрался вокруг дерущихся и от души подбадривал бойцов. Даже Медведев там затесался, но ни во что не вмешивался. Видимо, сегодняшний урок с больным коленом и желанием всем помогать за свой счёт кое-чему его научил. Да и я вступаться за Павла не собирался. Если он посчитал нужным отстоять свою честь, то пусть сам и отстаивает. Я не собираюсь никому сопли подтирать и заступаться, чуть что. Хочет быть мужиком, так пусть становится. Флаг в руки.