Ментальная кухня 2 (СИ) - Злобин Максим

— Куда⁈ — капитан Погонялов чуть ногами от досады не затопал.

— Так надо, — сказал Захар, явно упиваясь собственной властью.

И ничего не возразишь ему при Васе. Поскольку Вася и сам по себе пацан вроде бы ровный, и с Сидельцевой что называется на короткой ноге, и грузин этот его ручной…

— Придумай что-нибудь! — прокричал Гачин-Мучинский, не без труда подняв батут с одного бока. — Мы верим в тебя! — и вместе с Каннеллони потащил его куда-то за дом.

А Антон по кличке Погоняло остался один на один с целой толпой первоклашек. Снова. Вот только на сей раз без вольера для их содержания.

— Вот так, детишки, — постарался улыбнуться Погоняло. — УДО.

— УДО! — радостно захлопала в ладоши детвора. — Ура! УДО!

— И чем бы нам теперь с вами заняться, а? У кого есть предложения?

— Дядя Антоша, ты хороший и умный! — поддержала в трудный момент Васька Безобразова. — Ты обязательно что-нибудь придумаешь!

— Хм-м-м… постараюсь.

Погоняло начал крутить головой вокруг и тут взгляд его упёрся в небольшой садовый столик. На столике стоял огроменный, розовый с белым торт. Четыре, блин, яруса! А сколько в нём веса и подумать страшно.

— О! — просиял Погоняло. — Детишки, а вы когда-нибудь лепили шахматные фигурки из бисквита?

12:15

Комната Геннадия Витальевича Безобразова

— Отлично, — улыбался Миша Кудыбечь, переворачивая страницы древнего фолианта. — Просто сказочно.

В первой же главе и на первых же страницах этого бесценного учебника, он узнал такое, что не узнал бы больше нигде и никогда. И мало того! Он уже придумал как применить новые знания. Сегодня, здесь и сейчас, пользуясь подходящим случаем он решил раз и навсегда не усмирить строптивую демоницу, а… подружиться с ней.

— Давай, Мишаня! — настроил он сам себя на успех. — У тебя всё получится!

И в следующие несколько минут Кудыбечь подготовил ритуал. А именно: мимо Санюшки и казахских клоунов лосём метнулся в машину, забрал одержимый сантоку и вернулся обратно. Затем разделся по пояс, извлёк нож из коробочки, встал напротив зеркала и полоснул себя лезвием прямо по груди.

Неглубоко, но так чтобы кровищи было в достатке.

Сперва, пока кровотечение было особенно сильным, он начертил пентаграмму на полу. Затем на зеркале. Затем, — самую маленькую, — на лбу у барона Безобразова.

— Готово, — оглядел Мишаня плоды своей работы и сел в прямо в пентакль, в позу лотоса. — Фурфурия! — громко и уверенно сказал Кудыбечь. — Взываю к тебе! Приди!

И то ли у демоницы не было других дел, то ли ритуал оказался столь убедителен, но начерченная на зеркале пентаграмма в ту же секунду начала пульсировать ярким пунцовым светом. Ещё мгновение и вместо отражения в зеркале возникла стена огня. Пламя, из которого покачивая крутыми аппетитными бёдрами, неспеша вышла Фурфурия.

О том, чтобы призвать демоницу в физический мир пока что речи не шло — Миша был слишком слаб для такого. Но так… хотя бы какой-то способ коммуникации!

— Приветствую, — вполне себе обычным человеческим голосом сказала Фурфурия.

— Здравствуй, исчадие Ада!

На вычурное приветствие демоница лишь зевнула и принялась изучать свои длинные острые когтищи, всем своим видом показывая, как же ей скучно со смертными.

— Не томи, — попросила она. — Что тебе нужно?

— Я затеял небольшую шалость. Погляди-ка вон туда, — Миша указал назад, на залипающего в стену барона Безобразова. — Я хочу, чтобы этот ничтожный овощ вышел в окно.

Фурфурия от такого чуть не подавилась. По лицу её пробежал целый калейдоскоп различных эмоций, от недоверия и удивления до радости и… да, чёрт его дери, да! До уважения!

— Ух ты, — сказала она, игриво улыбаясь. — Хочешь, чтобы несчастный старик свернул себе шею?

— Мечтаю! — крикнул Кудыбечь и разразился сатанинским хохотом.

— А ты хорош, Михаэль, — сказала Фурфурия, склонив голову чуть набок. — Признаться честно, до сих пор я думала, что попала в руки к какому-то слабаку, а ты… человеческое жертвоприношение… ну хорошо! — демоница хлопнула в ладоши. — Давай приступим?

— Да-а-а-а!

Фурфурия уставилась на Безобразова, хищно оскалилась и начала бормотать что-то на латыни. Пентакль во лбу Геннадия Витальевича вспыхнул…

12:16

Холл

Впервые в жизни Санюшка держал в руках чужие документы. Чувство, надо сказать, приятное. Пьянящее такое.

Однако Аничкин сумел не захмелеть и не поддался влиянию момента. Паспорта Ержана и Мансура Байболотовых он перечитывал в двадцать пятый раз лишь потому, что перед ним была поставлена такая задача: во что бы то ни стало держать их здесь и строить из себя злого полицейского.

Вот только ожидание что-то и впрямь затянулось.

— Так вы, ребят, казахи, да?

— Да, — ответил старший брат Мансур. — А что?

— Не-не, ничего…

Санечка не отдал, но положил паспорта прямо перед собой, и начал лихорадочно вспоминать что угодно, что может быть связано с казахами. Но только чтобы не обидное и не стереотипное, а вот совсем наоборот. Санюшке нравилось хвалить людей, ведь тогда он им гораздо больше нравился.

— Кумыс люблю, — сказал он как бы между делом и ни разу не соврал. — Тан всякий, айран. С бодуна оттягивает очень. Кстати! Как думаете, ребят, вот есть капучино на миндальном молоке, на соевом, на банановом… а на кумысе получится сделать?

Братья Байболотовы переглянулись.

Они уже давно перебрасывались между собой фразами на родном языке и пришли к выводу, что господин полицейский явно не в себе. С одной стороны, это было хорошо, ведь до сих пор в разговоре не проскочило ни слова про депортацию, сроки пребывания в Российской Империи и всё такое прочее. С другой, совершенно непонятно чего можно ожидать от этого чудика.

— О! — тут Санюшка вспомнил ещё кой-чего. — Ребят, а песню эту знаете? Э-э-э! Идёт Орда! Бе-е-е-реги пердак! Открывай чердак! На-а-а-аведу бардак! Это же вроде про ваших, да⁈

— Начальник, отпусти в сортир по-братски? — подал голос Ержан.

«Ну раз по-братски», — не без удовольствия подумал Санюшка.

— Иди, конечно. Вверх и направо по коридору.

— Спасибо.

Никакого отвлекающего манёвра не было. Никаких многоходовок и попыток улизнуть. Просто за несколько часов Ержану действительно так припёрло, что держаться дальше не было никаких сил. Моча, что называется, ударила в голову. Да притом так сильно, что Байболотов-младший перепутал право и лево.

Так что вместо того крыла, в котором находилась комната Кати Хариной, — или же Кейт О’Хары, кому как удобнее, — он ломанулся в самый эпицентр событий. Сперва ворвался в комнату госпожи Безобразовой.

— Ой-ой! — крикнул Ержан. — Прошу прощения!

Захлопнул дверь и чуть постоял в коридоре. Попытался проморгаться и забыть блеск стразы, а затем двинулся дальше и попал окончательно:

Стоило Байболотову младшему отворить следующую дверь, как на него сразу же пристально уставились три пары глаз. Одна пара принадлежала бородатому, измазанному в крови парню с ножом в руках. Вторая краснокожей демонице, что взирала на Ержана из зеркала. А третья, — тут уж совсем крипота, — старику с потухшим взглядом и пентаграммой на лбу, что стоял на подоконнике. Впрочем, простоял старик недолго. Качнулся на пятках, и молча выпал к чёртовой матери.

— Извините! — Ержан захлопнул дверь и тут же припал к ней спиной. Сердце заколотилось, как сумасшедшее.

«Это какие-то неправильные полицейские», — пронеслась мысль у него в голове. Один слабоумный, второй с хозяйкой вытворяет чёрте что, а третий вообще… Да это же культисты! Грёбаные культисты заманили их с братом на свой шабаш! И жертвоприношения уже начались! Твою-то мать, а⁈

Кое-как вернув себе самообладание, Ержан понял, что его жизнь сейчас находится в его руках. И чтобы выжить нужно драться…