Барон Дубов 3 (СИ) - Капелькин Михаил

Воздух свистел в ушах. Я накачал тело маной, особенно ноги и мышцы шеи. Первые, чтобы ускориться, вторые, чтобы выдержать удар. Посмотрим, чья башка крепче!

Шаг, ещё шаг, толчок правой ногой. Вижу, что козёл прыгает мне навстречу, оттолкнувшись задними копытами, и выставляет вперёд лоб. Делаю то же самое. В полёте наши лбы встречаются и раздаётся оглушающий треск.

Пришёл в себя я уже на земле. На лицо и губы мне что-то капало. Тёплое и солёное. Кровь? Я открыл глаза и увидел зарёванное лицо Вероники с распухшим носом и красными от слёз глазами.

— Господин, вы живы! — запричитала, бросившись мне на шею.

Я приподнялся на локтях и огляделся. Неподалёку лежал плотоядный козёл с разбитой головой. Ветер ерошил его шерсть.

— Жив я, жив, — погладил девушку по волосам и отстранил от себя. — А ты?.. Вроде тоже в порядке. Хорошо.

Она быстро закивала головой, улыбаясь чувственными красными губами.

Вдруг что-то глухо затрещало. Будто лёд на реке потрескался. Я этот звук знаю, слышал его однажды на подлёдной рыбалке, когда угораздило попасть под ледоход. Треск, который идёт словно отовсюду. И сейчас звук был очень похож. Мне это не понравилось.

— Бежим! — вскочил я.

Поздно. Земля ушла из-под ног, и мы рухнули в темноту.

Летели недолго, упали на что-то мягкое. Сверху какое-то время сыпались камни и куски льда, потом всё стихло. Приземлились мы на тушу того самого козла. Вскоре глаза привыкли к полумраку, и девушка сдавленно вскрикнула.

Насколько я мог судить, столкновение с лбом козла породило ударную волну. Или звуковую. И она пришлась на слабое место в ледяном потолке. Он проломился, и мы оказались здесь. В ледяном тоннеле. Стены, убегающие вверх на десяток метров, пол и своды… всё из чистейшего льда. Выбраться отсюда без снаряжения невозможно.

Среди обломков нашёл свой молот и повесил обратно на пояс.

— Где мы? — спросила девушка, зябко ёжась.

Да, здесь было холодно, из уст при дыхании вырывался пар.

— Думаю, в леднике, — ответил я. — Эх, мне бы сразу догадаться, почему это плато было такое ровное. Впрочем, всё равно бы не помогло…

— А… а мы выберемся отсюда?

— Конечно, — пожал я плечами. — Почему нет? Так… нам надо на восток, а это… — я поводил пальцем по сторонам. Направления было всего два, и я выбрал то, которое ничем не отличалось от другого. То есть наугад. — Туда! Но сперва…

Я нашёл острый осколок моего любимого котелка и освежевал тушу козла. Заодно отломал рога и жвалы, чтобы сдать их потом по заказу. Скорее всего, это тот самый козёл, который донимал местных. Я оформил заказ на него в Бюро заказов в Пятигорске перед походом. В нём говорилось, что пропало несколько человек, а затем нашли только обглоданные останки. Повезло, если это он, конечно.

А если нет, просто продам ингредиенты алхимикам. Рога и жвалы этих тварей хорошо ценятся. Свою жилетку снял и накрыл Веронику. Она с благодарностью закуталась в неё, как в шубу. А в шкуру козла сложил уцелевший скраб и части монстра, которые можно продать. К мясу твари даже не притронулся. Она людей пожирала, так что есть её мясо, всё равно что каннибализмом заниматься.

— Лучше? — спросил девушку. Та кивнула и покраснела. Жилетка на ней была как шуба. Почти до колен доходила.

Зато не замёрзнет. А мне холод не страшен. Собрав ещё пару полезностей, я повёл Веронику в выбранный тоннель. Особой разницы, куда здесь идти, не имелось. Либо найдём способ выбраться, либо… нет.

Стены иногда сужались, и приходилось протискиваться боком. Даже не знаю, кому из нас тяжелее — широкому мне или грудастой Веронике. Она пыхтела, но не жаловалась. В тоннелях было темно, но всё же солнечный свет проникал сквозь толщу льда, так что мы могли видеть друг друга и наш путь.

Иногда в стенах появлялись небольшие отверстия, будто норы, вырытые снежными кротами. Пролезть в них мы не могли, так что не обращали внимания. Если не считать эти ответвления, то тоннель не раздваивался. Но и не кончался.

— Простите меня, господин… — вдруг сказала сзади Вероника. А потом хлюпнула носом.

— Хватит звать меня господин. Я не он. Зови Дубов. Или Коля. За что ты извиняешься?

— Я простолюдинка, господин. Это я виновата.

— Думаешь, надо было дать монстру убить тебя?

— Вам не следовало спасать меня-а-а!

Рыдая, она бросилась на меня сзади. Мда, и что с ней делать?

— Мне надо… было… идти быстрее-е-е! — не успокаивалась Вероника.

Я попытался двигаться дальше, но она вцепилась в пояс и повисла на нём, волоча ноги по льду. Её голос эхом разлетался во все стороны. Казалось, что даже наши исковерканные отражения смотрят на меня с укоризной — обидел, мол, бедную девушку.

Да она сама! Всё сама! Боже, за что мне такое наказание?

Я повернулся, взял Веронику за руку и поставил на ноги. Легонько щёлкнул по красному носу.

— Слушай, давать монстрам убивать людей у меня на глазах не в моём характере. Да, я тебя спас, но в благородство играть не буду. Если хочешь предаваться чувству вины или другому унылому занятию, то оставайся здесь. Если нет, то идём дальше. Молча. Кивни, если понятно.

Она кивнула и шмыгнула носом. Я пошёл дальше, слыша позади топот ножек девушки. Еды у нас нет, а когда зайдёт солнце, то мы останемся в кромешной темноте. Я нашёл зажигалку Агнес, но понятия не имел, сколько в ней еще топлива. Можно израсходовать его на освещение, но я предпочту сэкономить, чтобы, если повезёт, протопить выход наружу. Если такой удастся обнаружить. Так что времени сидеть и сопли по лицу размазывать просто нет.

Через десять минут шаги Вероники сбились с ритма и начали стихать. А потом будто куль с опилками упал. Я обернулся, и от лежащего тела Вероники по пещере разнеслось громкое урчание её живота, усиленное эхом. Мой живот ответил тем же. Есть хотелось.

Я подошёл к девушке. А она, оказалось, ещё и храпела в придачу ко всему!

— Эй! — я перевернул её и легонько постучал по щекам.

Девушка сонно зевнула, схватила мой палец и:

— Ам!

Укусила его! Больно!

— Ай! Ты что, ходячий мертвец, что ли⁈ — я затряс рукой.

Студентка сонно открыла глаза, похлопала ими и села.

— Ой! — поняла она. — Простите, господин! Когда я голодна, я всегда хочу спать.

— Придётся потерпеть. Пошли.

— Хорошо! — сурово кивнула она. Встала, сделала пару шагов и опять упала лицом в снег, захрапев.

Боже, да за что мне это? Или я уже задавался этим вопросом? Ладно, от меня не убудет. Не в том смысле, что я дам ей мной закусить!

Я поднял её и взвалил на плечо. Можно было и на руки, но так идти удобнее. Да и ей было всё равно. Храпела только так, ещё и причмокивала во сне.

Шли мы так довольно долго. Свет начал меркнуть, значит, солнце скоро сядет. В ледяном тоннеле становилось всё темнее и неуютнее. Скрип льда под ногами разносился причудливым эхом. Стены расширились, идти стало свободнее.

Видимо, иногда солнечные лучи крепко припекают, и внутри огромной толщи льда в самых мелких порах образуются ручейки талой воды, которые протачивают эти дороги. Потом в этих местах лёд тает снова и снова. Сколько лет этому тоннелю, если здесь такие широкие проходы? Миллионы? Или миллиарды? Не знаю.

Я никогда не был знатоком ледников. Только в одну вещь я сейчас неистово верил. В свою теорию таяния льда. Если она верна, то чем шире тоннель, тем тоньше корка льда, скрывающая его.

К звукам наших шагов стали добавляться другие. Потрескивание, затяжной скрип, скрежет. Будто сам лёд дышал или пытался говорить. Или ещё что-то. А может, кто-то? Я не хотел знать, какие монстры или духи обитали здесь.

Вскоре я вышел в большой грот. Потолок утонул в темноте, стены раздвинулись. Я прошёл вперёд и в сердцах пнул снег. Тоннель кончился тупиком.

Чёрт! Ещё и солнце окончательно село, погрузив пещеру в темноту. Можноотойти назад, но по темноте делать это — самоубийство. Мало ли в какую дыру угодит моя нога? Так что я сел, растянул на полу шкуру козла и положил на неё Веронику. Поплотнее закутал её в жилетку и лёг рядом. Мне холод не страшен, а сплю я по-прежнему чутко, так что ни одна недобрая сила не подберётся.