Меч любви (СИ) - Романович Роман

— Мне надо выпить, — сказала Елена, когда мы вышли обратно в коридор. — Это реально была вампирша?

— Глупый вопрос.

— Ну да. Клыки, зубы… Брр… Я думала, это сказки.

— Тебе ли, видевшей великих богов, переживать из-за какой-то нечисти.

— Точно. Как я могла забыть, — не без сарказма произнесла девушка.

— Позволь тебя угостить.

Наш дорогой вагон был первым или последним, смотря как смотреть. Дальше шёл вагон-ресторан. После — обычные купе.

Место, куда мы пришли, встречало своей помпезностью. Отдельно стоящие столики, белоснежные скатерти, стулья. Барная стойка и бармен, стоящий за ней. Здесь уже сидел народ, половина столиков была занята. Я сделал заказ, чтобы нам принесли выпить, и мы уселись у окна. Ну, здесь все столы у окон, поэтому ничего такого.

— Итак, — сказала Блохина, выставив в мою сторону палец. — Ты, видимо, не шутил, предлагая мне не садиться в поезд.

— А ты подумала, что это дурацкий розыгрыш?

— Что мне ещё было думать? — пожала девушка плечами. — С тобой никогда нельзя быть в чём-то уверенной. В смысле, я не хочу сказать, что ты ненадёжный, — поспешно исправилась она. — Но ты же постоянно над всеми издеваешься!

— Удивительно, как такая девочка-ботаник может быть столь искренней в своих эмоциях, — подколол я её.

— А вот этого не надо, — строго сказала она.

— Чего не надо?

— Смущать меня.

— Как скажешь, — улыбнулся я.

Нам принесли вина, и мы отвлеклись на меню. Заказал-то я только алкоголь. Вроде не отравленное подали, хотя кто знает, в ядах я не очень разбираюсь.

— Мутный ты тип, Эварницкий, — сказала Елена, выпив первый бокал вина слишком уж быстро.

— Чем же я мутный?

— У тебя бывшая — вампирша.

— Бывшая? — изогнул я бровь. — Боюсь, ты сильно переоценила наши с ней отношения.

— После того, что видела?

— А что ты видела?

— Как ты переспал с половиной института и целовался с богиней.

Кажется, кое у кого накипело. Пережитый стресс и вино подкрутили краник, и, походу, Елена собралась высказаться. То, что рядом есть люди, её не особо смущало. А зря. Недалеко от нас сидели двое молодых мужчин, к которым ещё парочка подошла. Они на нас не смотрели, спокойно общались, но… С какого-то уровня развития начинаешь отчётливо ощущать столь пристальное внимание в свою сторону.

По правде говоря, этого внимания в нашу сторону было как-то многовато.

— Я не спал с половиной института.

— Ну да, ну да, — фыркнула Блохина. — Репутация у тебя однозначная.

— Обаятельного парня? Или, если верить тебе, мутного типа?

— Что-то среднее. Я пока не определилась. Но одно понятно точно, ты ходячее противоречие.

— В чём же оно заключается?

— Сложно сказать, — задумалась она и сменила тему. — Как ты проклят?

— Как? Волей богов.

— В смысле, в чём заключаются проклятия? — уточнила она.

— Ни любви, ни дружбы, ни покоя, ни меча в руках.

— Но ты сковал себе меч.

— Сковал.

— И-и-и?

— Что и? — усмехнулся я.

— Проклятие больше на тебя не действуют?

— Я нивелировал их влияние с конкретным мечом. Это пока что была единоразовая возможность.

— Но ты справился.

— Справился, — кивнул я. — К чему ты это?

— Просто мне интересно, — ответила Блохина.

Нам принесли еду, и мы на время прервались. Елена ела изящно. Она в целом изящная девушка. Что особо прорезалось за этот год. Сказывалось и взросление, и становление личности, и пяток новых звёзд, что она успела открыть.

— Что именно? — спросил я, продолжая беседу.

Которая доставляла мне удовольствие. Вот так просто поболтать о всяком разном, когда до начала очередного безумия осталось всего ничего — разве не прекрасно?

— Да всё, — ответила она. — Ты говоришь, что проклят, но как-то я не заметила, в чём это выражается. Да-да, — поспешно добавила она. — Тебя убили и всякое такое. Но разве было бы иначе, не будь ты проклят? В смысле, ты же посетил атланта, а представители богов не любят таких. Разве этот конфликт не обычное развитие событий при заданных вводных?

— В твоих словах есть доля правды.

— Только доля?

— Если хочешь точных цифр, то у меня их нет. Но когда в списке недругов могущественные организации и боги — это само по себе проклятие. Не находишь?

— Возможно, — ответила она. — Но мне непонятно и другое. Как работают проклятия? Ты сказал, что ни любви, ни дружбы. Как это? В тебя никто не влюбится? Но это не так. В тебя десятки девушек влюблены. Никто не захочет дружить и общаться? Но и это не так. Ты легко заводишь знакомства. Поэтому я не понимаю, что это за проклятия такие, если ты легко договариваешься с кем угодно, а девушки сами запрыгивают на тебя.

— Открою для тебя секрет, но человеческие отношения многогранны. Деловые отношения не всегда означают дружбу. Как и секс с незнакомками не означает любовь.

— То есть ты спокойно ведёшь дела, спишь с разными женщинами, живёшь на полную катушку и при этом называешь себя проклятым? — откровенно скептически, пожалуй, что и обвинительно поинтересовалась Блохина.

— Ты столько раз выделила то, что я сплю со всеми подряд… — покачал я головой.

— Это не я выделила, это ты этим выделился, мистер Брутальный Красавчик, На Которого Девки Смотрят Телячьими Глазами.

— У-у… У той самой Блохиной есть коготки?

— Есть, да не про твою честь. Не думай, что я ревную. Это мы уже прошли, и возвращаться к этому я не собираюсь.

— К чему?

— Ты понял.

— Я проклятый, а не всезнающий. Как бы я мог понять?

— Не понял и не понял, — отмахнулась она. — Объяснишь? Какая-то у тебя бракованная проклятость.

— Дело в том, что всё несколько сложнее, чем ты себе представляешь.

— Так расскажи.

— Это отчасти зависит от масштаба личности конкретных людей. Чем больше человек из себя представляет, тем проще ему сопротивляться влиянию. Представь себе реку. Сопротивляться течению проще тому, кто хорошо умеет плавать. Ты у нас девушка с техническим образованием, поэтому легко должна вообразить формулу с несколькими переменными. Сила проклятий, масштаб моей личности и моя сила, масштаб личности тех людей, с которыми я взаимодействию, а также общая ситуация.

— И чему равны эти переменные? — нахмурилась Елена.

— В данные момент проклятия слабее меня, поэтому оказывают не такое уж сильное влияние.

— Тогда в чём вообще проблема? Почему ты так избегаешь людей?

— А не должен?

— Я ведь знаю, что тебе одиноко, — выдала она.

— С чего ты это взяла? — выдал я свою лучшую улыбку уверенного в себе парня.

— Эта улыбка отлично доказывает сей тезис.

— Переживаешь за моё душевное равновесие?

— А может, и переживаю, — ответила она с вызовом. — Уж я-то знаю, что ты хороший человек.

— Полчаса назад я был готов расчленить вампиршу и выкинуть останки в окно. Странные у тебя представления о хорошести.

— Часть моих предков истребили аристократы. Я знаю, что жизнь бывает жестокой. То, что было полчаса… уверена, у тебя есть на то причины.

— Или ты слишком хочешь верить в то, что я хороший.

— Разве это не так?

— Ну, Блохина. Ты меня ещё героем назови.

— Я бы тебя назвала человеком, который сам отталкивает от себя людей.

— Думаешь, зря?

— Из того, что я видела, ты бы мог обрести и любовь, и дружбу, — уверенно заявила девушка.

— То, что мои проклятия можно трактовать и иным способом, не только как то, что никто меня не полюбит, никто не захочет дружить, но и как то, что тех, кто полюбит, тех, кто подружится, можно убить, ты принципиально игнорируешь?

— Чем это отличается от жизни обычного человека?

— Тем, что среди моих врагов боги?

— Ты плохо учил историю. Человечество тысячелетиями сражалось с богами. По твоей логике никто не должен был любить и дружить. Только вот и любили, и дружили. Иначе не было бы сейчас здесь всех нас.