Барон Дубов 8 (СИ) - Капелькин Михаил

Ниндзя не опасались, что их заметят. Особые артефакты делали их почти невидимыми.

Сфера прокатилась мимо и неожиданно замерла посередине отряда. Жёлтый луч света лихорадочно шарил по стенам и замершим воинам, пока вдруг не остановился на одном из них. Свет покраснел, и сфера развалилась на две половины.

(яп.) — Оно нас видит! — заорал Исама. — Уничтожить!

Слишком поздно. Сфера первой открыла огонь. Артефактные сюрикены просто застревали в её броне. Прежде чем её искромсали мечами, неведомый механизм убил нескольких человек.

Исама грязно выругался, но затем дал приказ продолжить путь. После этого подобные сферы посыпались на отряд, как орехи из дырявого мешка. С боями и потерями отряд Исамы пробивался по следу Николая Дубова.

Теперь командир отряда понимал, почему послали половину клана. Но если так пойдёт и дальше, то их всех истребят!

Как? Как эти твари узнавали, где они находятся⁈

Постепенно Исама догадался, что сферы катят туда, где была уничтожена последняя из них. Тогда он использовал это знание и последнюю из сфер пленил с помощью замораживающего зелья. Если механизм не погиб, то и подкрепления ему не будет.

Вскоре поредевший отряд воинов клана Лунных цветов вышел по следу огра к месту грандиозного побоища. В круглом помещении с разбитым фонтаном весь пол был устлан телами полуголых существ с большими глазами и обломками защитных механизмов.

Исама понял, что их цель — настоящий монстр.

На первый взгляд, здесь след Дубова обрывался. Поэтому отряд ниндзя рассыпался по месту недавней битвы, ища следы. Они осмотрели ещё тёплые тела и дымящиеся обломки. В конце концов заметили брешь в стене.

(яп.) — Цель пошла сюда, Исама-сэнсэй! — позвал командира Кацу, стоя у дыры.

Исама, осматривавший в это время один из балконов, изящным кульбитом спрыгнул на голову большой статуи, а затем на землю, кувыркнувшись для смягчения падения.

(яп.) — Что ты нашёл, Кацу? — спросил он.

А ниндзя Кацу так широко открыл глаза, что превратился в европейца. Его палец показывал за спину Исамы.

Командир отряда воинов тени оглянулся и впервые за долгое время испытал страх.

Статуя, на которую он спрыгнул, внезапно ожила. На голове загорелись два красных глаза, а в металлической груди что-то загудело и защёлкало. Два монструозных орудия под шипение пара из поршневых ног, уставились на Исаму.

Тихий щелчок сообщил, что они зарядились.

Сокровищница

Николай

Пульсирующий красный свет неприятно давил на глаза. С Лютоволком мы бросились бежать, потому что такое освещение обычно не предвещает ничего хорошего. Как правило, оно сообщает о пожаре. Или опасности. Или о краже крайне драгоценного камня из старой сокровищницы гномов.

Впереди сквозь красное марево показалась толстая стальная дверь. Мы припустили ещё быстрее. Я очень сильно надеялся, что она не заперта. А потом с той стороны постучали. Очень громко. Гул разнёсся по всей сокровищнице.

Всё-таки заперта. Хорошо, что не мы одни хотим её открыть. Плохо, что другой желающий находится по ту сторону двери. И наверняка он будет искать камень.

А в следующий миг створки прогнулись внутрь от ударов. От следующих двух слетели с петель и чуть не пришибли подбежавших нас. Еле успел войти в Инсект и прикрыть себя и Альфачика щитом.

В сокровищницу, неторопливо шагая, вошёл металлический истукан. Его броня отличалась от других защитных механизмов. На вид казалась много прочнее и искуснее сделанной. Ноги-поршни сотрясали пол. Вместо рук торчали два больших шара на выдвижных шарнирах. Голова напоминала очень дорогостоящую кастрюлю с рубинами глаз. Эти рубины шарили красными лучами света по сокровищнице, пока не наткнулись на нас.

Молча истукан двинулся на нас, безошибочно распознав, кто стащил главное сокровище.

Вообще-то, не стащил, а возвращал потомку владельцев. Но разве объяснишь это машине?

Отступать было поздно, поэтому первый вражеский удар я принял на щит. Шар резко выскочил из руки на целый метр, прошипев паром. На ногах я устоял, но от силы удара скользнул ботинками по полу на тот же метр. Альфачик в этот же момент ударил молнией в торс истукана. Она прошла так близко, что меня обдало тугой волной жара. Разряды и искры забегали по броне машины, она отступила на шаг, но никаких заметных повреждений не получила.

Серьёзный противник. Самое время, чтобы опробовать новую секиру! Я призвал её из кольца в правую руку, вместо молота. Длинная ручка была сделана из того же металла, что и лезвие, и обтянута кожей в два подхода. Для разного хвата.

Кромки широких лезвий и руны засветились зелёным от вливаемой маны. Я увернулся от новой атаки. Шар с шипением врезался в гладкий пол, отчего тот покрылся сетью трещин. Затем я размашисто ударил секирой. Лезвие топора прошло легко, словно сквозь масло или даже воду. Машину рассекло от головы до пят, из тонкой щели повалил пар и забрызгали разноцветные жидкости. Затем две половинки механизма с грохотом упали на пол.

— Валим, пока новые не появились! — бросил я Альфачику, и мы побежали к выходу.

За выбитыми дверьми начинался небольшой коридор. В конце его виднелась открытая кабина грузового лифта. А из боковых ниш медленно выходили новые защитники сокровищницы. Не теряя времени, мы кинулись вперёд. Я бежал, орудуя новой секирой в одной руке и молотом в другой направо и налево, круша и ломая истуканов. Но их места тут же занимали новые, выползавшие из всё тех же ниш.

Преодолев коридор, мы оказались в кабине лифта. Золотые машины-стражники неумолимо шли на нас, словно толпа айсбергов на корабль. Или старшеклассники на первоклашек с целью отобрать мелочь на обед.

— Прикрывай, шерстяной! — рявкнул я, мысленно дублируя свои слова.

Электрический подъёмник не работал, но, к счастью, его дублировал механический собрат, который стоял сбоку кабины и работал от старой доброй мускульной силы. Я схватился за ручки агрегата и начал вращать механизм. Шёл он тяжело, потому что им не пользовались шесть веков. Но кабина начала медленно подниматься. В это время Лютоволк, по шерсти которого уже бегали разряды, а глаза горели жёлтым огнём, бил толстыми молниями из пасти по врагам. Им это не причиняло вреда, но выигрывало нам время.

В конце концов заржавевший механизм разошёлся, и подъём ускорился. Кабина втянулась в тёмную шахту, и стража сокровищ осталась внизу.

Я бы выдохнул с облегчением, но надо было крутить барабан, пока не выпадет сектор «Вы спасены».

Крутить пришлось долго, даже Альфачик начал лапами помогать. В итоге добрались до нужного и единственного этажа, на котором лифт встал. Да и дальше подниматься было некуда. По широкому коридору мы устремились вглубь городских катакомб.

Странно, но мёртвый город оказался вполне себе живым. Он напоминал улей с невидимыми пчёлами, который расширялся с каждым уровнем. Постоянно по коридорам разносились какие-то звуки. То капала вода, то царапали когти, то кто-то вскрикивал или рычал. Поначалу мы с Альфачиком постоянно прислушивались, крутили головами, проверяли магическим зрением обстановку. Но ничего не происходило. Никто не нападал. И мы привыкли к тихой какофонии, начав её воспринимать, как дыхание катакомб.

Вскоре случилось то, чего я не ожидал, но опасался. Карты Торвальда устарели ещё тогда, когда этот город был вполне себе жилой. И мы, идя по ним, упёрлись в тупик. Хотя по картам должен быть прямой, как рукоять молота, коридор. Теперь же здесь разрослась целая сеть тоннелей. Боковые ответвления разбегались в разные стороны, перемежаясь с дверями когда-то жилых комнат, отчего это место превращалось в настоящий лабиринт.

Я развернулся на месте. Альфачик ходил из стороны в сторону, обнюхивая другие коридоры, а луч фонарика выхватывал наши следы на тонком слое пыли. Я присел и поставил перед собой горелку и несколько фонарей, тем самым объявляя привал. Как раз есть захотелось. Так что поедим и подумаем, куда идти дальше.