Я не бог. Книга XXXIV (СИ) - Дрейк Сириус

«Палата 304. Сергей Александрович Есенин. Состояние: стабильное, под седацией».

Дверь была заперта сложным механическим замком. Я приложил палец, и Лора послала короткий импульс. Замок тихо щелкнул.

Палата была полутемной, освещалась лишь тусклой лампой над койкой. Сергей Александрович лежал, пристегнутый к капельнице, его лицо было бледным и осунувшимся. Но глаза его были открыты и смотрели на меня без удивления, словно он ждал.

— Михаил… — его голос был слабым, хриплым. — Значит, добрался… Как Антон?

Я подошёл ближе, отбрасывая маскировку.

— Сергей Александрович. Антон еще в пути. Что случилось?

Он медленно, с усилием повернул голову.

— Саша… — выдохнул он, и в его глазах стояла отеческая боль. — Он проснулся. Я не знаю, что именно произошло. Но все случилось слишком быстро. Его палата просто взорвалась от переизбытка энергии.

Я молчал, давая ему собраться с мыслями.

— Он ничего не сказал. Просто вошёл. Посмотрел на нас с Алисой… Он как будто не узнал нас.

— Он что-то говорил? Какая-то цель? — спросил я тихо.

— Ничего… — Есенин закрыл глаза. — Я не знаю, что и думать. Почему он пришел в сознание? У него не должно было быть магии. Я проверял. Много раз проверял.

В палате повисла тяжёлая тишина, нарушаемая лишь тихим писком аппаратуры. Значит, Нечто действовал не только через президента США. Но мог ли это быть хаос? Вполне. Слишком много совпадений. Но как Петр Первый это провернул? Зачем помещать в него хаос, если они сейчас не в лучших отношениях с царем?

Значит это ход Нечто.

В этот момент дверь в палату бесшумно открылась. В проеме стоял Антон Павлович Чехов. В своем неизменном белом халате, с невозмутимым, усталым лицом ученого, видевшего все круги ада. Его взгляд скользнул по мне, но ни малейшего удивления в нём не было.

— Михаил, — произнёс он своим ровным, глуховатым голосом. — Я предполагал, что рано или поздно ты появишься. Но не настолько быстро.

Он вошел, закрыл за собой дверь и подошёл к монитору, проверяя показания.

— Нарушение режима покоя моего пациента — это серьёзно. Даже для тебя.

— Антон Павлович, — кивнул я. — Есенин в сознании. Он только что рассказал мне…

— Я знаю, что он рассказал, — Чехов перевёл на меня свой пронзительный, тяжёлый взгляд. — Я слышал. Акустика здесь, как ты понимаешь, идеальная. И я должен сказать… ситуация гораздо серьёзнее, чем кажется.

Он скрестил руки на груди.

— Энергетический след, оставленный на месте взрыва… он идентичен сигнатуре, которую я зафиксировал во время эпидемии хаоса в КИИМе. Но для Саши это не важно. А вот что действительно интересно, так это то, что я зафиксировал и магию Порядка.

Глава 16

Угроза государственного уровня

Я перевел взгляд с Есенина на Чехова. Михаил Павлович выглядел уставшим, но в его глазах читалось что-то еще. Беспокойство? Или скорее… любопытство ученого, столкнувшегося с чем-то невероятным.

— Магия Порядка? — переспросил я. — Вы уверены?

— Михаил, я занимаюсь исследованием магии больше двухсот лет, — Чехов поправил очки. — Я уверен. Более того, сигнатура была настолько мощной, что мои приборы просто зашкалили. Удивительно, что до сих пор есть такая остаточная сила.

Есенин застонал на кровати, пытаясь приподняться.

— Не надо, Сергей Александрович, — остановил его Чехов, мягко, но настойчиво надавив на плечо. — Вы получили серьезную энергетическую перегрузку. Нужно время на восстановление.

— Сколько? — хрипло спросил Есенин.

— Сутки, может двое, — Чехов достал небольшой планшет и что-то пролистал. — Вы с Алисой Игоревной — одни из сильнейших магов, которых я знаю. То, что вас обоих вырубило одновременно… — он покачал головой. — Это говорит о колоссальной мощности источника. Ваш сын, Сергей Александрович, сейчас представляет угрозу государственного масштаба. Опять.

Повисла тяжелая пауза.

— Как Алиса? — тихо спросил Есенин.

— Стабильно. Она в соседней палате, под наблюдением. У нее те же показатели, что и у вас. Энергетический шок, перегрузка нервной системы. Ничего критичного, но организму нужно время на восстановление.

Я подошел ближе к кровати.

— Сергей Александрович, вы точно ничего не помните? Может быть, какую-то деталь? Что-то, что могло бы помочь понять, куда он направился?

Есенин закрыл глаза, явно пытаясь вспомнить.

— Он… он посмотрел на нас. Но это не был взгляд моего сына. Это было что-то… пустое. Холодное. Как будто там внутри никого не было. Или наоборот — было что-то чужое.

— Одержимость? — предположил я.

— Похоже на это, — кивнул Чехов. — Но с одной оговоркой. Обычно при одержимости личность носителя либо подавлена, либо уничтожена. Здесь же… здесь я вижу слияние. Хаос и Порядок в одном теле. Это противоречит всем законам магии, которые я знаю.

— Но так же было и раньше? — выдохнул Есенин.

— В том то и дело, — кивнул врач. — Так что это может быть еще один вариант. Он просто в шоке.

Он подошел к окну, сложив руки за спиной.

— Знаете, что меня больше всего беспокоит в этой ситуации, Михаил? — не оборачиваясь, спросил Чехов. — За время вашей войны с Европой мои больницы превратились в настоящий перевалочный пункт. Мы принимаем раненых со всей Европы. Пруссия, Англия, даже Франция после вашего… визита в Париж. У них там полный коллапс медицинской системы. Не хватает ресурсов, медикаментов, квалифицированного персонала.

Он повернулся ко мне.

— Из всех нападавших на Сахалин только Валахия не присылает своих раненых. Что само по себе странно. Либо у них настолько хорошая медицина, что они справляются сами, либо…

— Либо у них вообще нет раненых, — закончил я. — Потому что у них сейчас немного другие проблемы.

Не буду же я рассказывать, что теперь вся верхушка правительства принадлежит Элю.

— Именно, — кивнул Чехов. — Римская Империя тоже не обращается за помощью, но у них свои лекари, владеющие древними методами врачевания, которым тысячи лет. Они справляются. А вот остальные… — он вздохнул. — Михаил, я врач. Я даю клятву помогать всем, независимо от того, на чьей они стороне. Но когда я вижу, сколько молодых жизней уносит эта война… Это бессмысленная бойня. И чем дальше, тем хуже.

— Я не начинал эту войну, — тихо произнес я. — И уже ее закончил, если быть откровенным.

— Я знаю.

Я не стал отвечать. Все было не так просто, и Чехов прекрасно это понимал.

— Что касается Есениных, — продолжил Михаил Павлович, возвращаясь к профессиональному тону, — с ними будет все в порядке. Просто нужно время. Организм сам справится с перегрузкой. Но вот то, что их вырубило… Сергей Александрович и Алиса Игоревна — маги высочайшего уровня. Энергетическая емкость их тел колоссальна. То, что Саша смог их перегрузить одним всплеском… — он покачал головой. — Это говорит о том, что сейчас в нем сосредоточена мощь, способная изменить баланс сил в мире. Опять…

Мой телефон завибрировал. Граф Бердышев. Я нахмурился — он должен быть на пути в поместье.

— Извините, — кивнул я Чехову и вышел в коридор, приняв звонок. — Граф?

— Михаил! — голос Бердышева был напряженным. — Ты сейчас где?

— В больнице у Чехова. А что такое?

— На трассе. Слушай, тут… тут происходит что-то странное. Я ехал обратно в поместье, и минут пять назад проехал мимо какого-то мужика, который шел прямо по трассе. Причем не по обочине, а именно по разделительной полосе. Я сначала не обратил внимания, но потом… Михаил, это был Саша Есенин.

Я замер.

Центр города.

г. Москва.

Граф Бердышев ненавидел московские пробки. Особенно вечерние. Особенно когда надо было срочно вернуться в поместье и решать дела с несколькими производствами в Подмосковье и в Сибири.

Его черный лимузин полз по Садовому кольцу со скоростью пешехода. Водитель нервно постукивал пальцами по рулю, поглядывая в зеркало заднего вида.