Я не бог. Книга XXXIV (СИ) - Дрейк Сириус

— Граф, может, объедем через Тверскую? — предложил он.

— Там еще хуже, — буркнул Ростислав Тихомирович, просматривая сводки новостей на планшете. — Езжай как есть.

Наконец пробка рассосалась. Они выехали на относительно свободный участок трассы. Фонари освещали дорогу тусклым желтоватым светом. Снег перестал идти, но на асфальте остались мокрые разводы.

— Что за… — водитель притормозил.

Бердышев поднял глаза от планшета.

По обочине шел мужчина. Просто шел. Без куртки, в просторной рубашке, на несколько размеров больше, и в штанах. Босиком. По снегу. Руки безвольно висели вдоль тела, голова слегка опущена. Светлые кудрявые волосы растрепаны.

— Господи, да он замерзнет! — воскликнул водитель. — Может, подберем?

Бердышев всмотрелся в фигуру.

Что-то было не так. Что-то очень не так.

Мужчина шел ровно, размеренно. Снег под его ногами… Бердышев прищурился. Снег под его ногами будто отталкивался, создавая идеально ровную дорожку.

— Граф? — водитель вопросительно посмотрел на него.

— Езжай, — коротко бросил Бердышев, не отрывая взгляда от идущего.

Они проехали мимо. В тот самый момент, когда машина поравнялась с мужчиной, тот повернул голову.

Бердышев похолодел.

Глаза. Совершенно пустые глаза. Не мертвые — в мертвых хоть что-то, но есть. А эти… Они будто смотрели сквозь реальность.

— Это же… — начал водитель, но Бердышев заорал:

— ЕЗЖА…

Но тут же раздался взрыв.

Сзади что-то с диким ревом врезалось в их машину. Лимузин занесло, водитель с трудом удержал автомобиль на дороге. Бердышев ударился плечом о дверь.

— Какого хрена⁈ — выругался водитель.

Они остановились. Бердышев обернулся.

Позади них стоял внедорожник с разбитой передней частью. Водитель выскочил из машины, держась за голову.

— Вы что, тормозить не умеете⁈ — закричал он.

Но Бердышев его не слушал. Его взгляд был прикован к тому месту, где только что шел мужчина.

Саша Есенин стоял посреди дороги. Неподвижно. Руки все так же висели вдоль тела.

И тут внедорожник взорвался.

Не постепенно. Не с предупреждением. Просто ВЖУХ — и столб огня взметнулся в небо. Ударная волна тряхнула машину Бердышева.

— МАТЬ ТВОЮ! — заорал водитель, вжимаясь в руль.

Водитель внедорожника отлетел в сторону. Бердышев выскочил из машины, инстинктивно выставив магический щит. Жар от пламени был ощутим даже на расстоянии. Горящие обломки валялись по всей дороге.

А Есенин… Есенин стоял в эпицентре взрыва. Невредимый. Даже волосы на голове не шевельнулись.

— Твою ж… — выдохнул Бердышев.

Со всех сторон начали стягиваться люди. Из ближайших домов выбегали жандармы. Появились первые маги в форме городской охраны.

— Стоять! — крикнул один из жандармов, направляя на Есенина горящий кулак. — Руки за голову!

Саша не отреагировал.

— Я сказал, руки за голову! — жандарм подошел ближе.

И тут Есенин поднял голову.

Медленно. Очень медленно.

Его взгляд скользнул по жандармам, по магам, по горящим обломкам.

И он улыбнулся.

От этой улыбки Бердышева бросило в дрожь. Это не обещало ничего хорошего…

— Стрелять буду!

Есенин скрестил руки на груди.

И медленно взлетел.

Не подпрыгнул. Не оттолкнулся. Просто плавно поднялся в воздух.

Жандармы замерли. Маги переглянулись.

— Что за… — начал один из них. — Погоди… Ты разве не…

Есенин висел в воздухе метрах в десяти над землей. Руки скрещены на груди. Голова слегка откинута назад. Глаза закрыты.

А потом он начал двигаться.

Медленно. Плавно. По прямой.

В сторону Кремля.

— СТОЙ! — крикнул маг и выпустил огненный шар.

Шар ударился в невидимый барьер в паре сантиметрах от Есенина и рассыпался искрами.

— Черт! — маг попытался еще раз. С тем же результатом.

Есенин продолжал свой неспешный полет. Словно прогуливался по воздуху. Руки по-прежнему скрещены. Лицо безмятежно.

Бердышев судорожно нащупал в кармане телефон и набрал Михаила.

— Алло? — ответил Кузнецов, в голосе слышалась усталость.

— Михаил, — Бердышев не узнал собственный голос — он звучал хрипло и напряженно. — Ты сейчас где?

— В больнице у Чехова. А что такое?

— На трассе. Слушай, тут… тут происходит что-то странное. Я ехал обратно в поместье, и минут пять назад проехал мимо какого-то мужика, который шел прямо по трассе. Причем не по обочине, а именно по разделительной полосе. Я сначала не обратил внимания, но потом… Михаил, это Саша Есенин.

Повисла пауза.

— Повторите, — голос Михаила стал ледяным.

— Саша Есенин, он странно себя ведет и летит к Кремлю, — Бердышев смотрел на удаляющуюся фигуру. — Маги пытались его остановить. Не вышло. Он просто… идет по воздуху. Как будто гуляет. Михаил, что мне делать?

Есенин уже превратился в темную точку на фоне ночного неба. Но Бердышев все равно видел — он двигался ровно.

Прямо к Красной площади.

— Михаил? — позвал Бердышев. — Ты здесь?

— Я здесь, — выдохнул Кузнецов. — Слушайте меня внимательно. Никто не должен к нему приближаться. Поняли? НИКТО. Передайте это всем магам и жандармам. Пусть эвакуируют район. Немедленно.

— Но…

— Ростислав Тихомирович, — Михаил не терпел возражений. — Он немного не в себе. А может, и много… Пока никто не может сказать, что у него в голове. Я еду. Задержите его, если сможете. Но не вступайте в бой. Просто задержите.

— Миша, я конечно, считаю себя не самым последним магом, но с Есениным, особенно с Сашей…

Но Михаил уже отключился.

Бердышев посмотрел на телефон, потом на небо, где Есенин продолжал свой неспешный полет.

Где-то вдалеке завыли сирены. Москва просыпалась. И Бердышев понимал — эта ночь войдет в историю.

Он только не знал — какой именно ценой.

Я убрал трубку и посмотрел на Чехова. Мы оба были очень взволнованы.

— Михаил Павлович, — я говорил быстро, четко, без лишних слов. — Стягивайте всех своих лучших лекарей к Красной площади. Прямо сейчас. Не важно, чем они заняты. Пусть бросают все и едут туда.

Чехов не стал задавать вопросов. Он просто кивнул и достал телефон.

— Сколько человек? — спросил он деловым тоном.

— Всех, кого можете собрать за десять минут, — я уже направился к двери. — И приготовьте операционные. Много операционных.

— Михаил, — окликнул меня Чехов, уже набирая номер. — Насколько все плохо?

Я обернулся. Посмотрел ему в глаза.

— Не знаю. Но лучше перестраховаться.

Выскочив в коридор, я активировал связь с Валерой через внутреннее хранилище.

— Чал, мы выходим. Быстро!

— О, наконец-то! — в его голосе прозвучало неприкрытое удовольствие. — Я уже заскучал!

Я бежал по коридору больницы, люди шарахались в стороны. Валера присоединился ко мне на выходе. Болванчик уже сканировал территорию вокруг Кремля.

— Миша, — сказала Лора на улице, появившись рядом. — Болванчик зафиксировал, что Есенин движется со скоростью пятнадцать километров в час. До Кремля ему примерно двенадцать минут.

— Успеем!

Мы с Валерой запрыгнули в машину. Мотор взревел. Я вдавил педаль в пол.

Москва проносилась мимо в размытом калейдоскопе огней. Машины, пешеходы, светофоры — все это превратилось в декорации. Лора выделяла препятствия красным, безопасные маневры — зеленым.

— Ну что, брат, — сказал Валера, хлопнув меня по плечу. — Рассказывай, кого бить будем?

— Саша Есенин, — сказал я, выруливая к центру. — Сын Сергея.

— А-а-а, — протянул он. — Тот самый, который в коме лежал? Ну наконец-то проснулся! Хотя судя по твоему лицу, проснулся как-то не так?

— В него вселился либо Хаос, либо что-то еще хуже. Чехов зафиксировал энергию Порядка.

Валера присвистнул.

— Интересненько. Значит, у нас коктейль из двух противоположностей в одном теле?

— Похоже на то.

Мы были уже у Кремля. И тут я увидел купол.