Психолога вызывали? (СИ) - Саттэр Елена

Очнулась я от света фонаря, лупившего мне по глазам даже сквозь закрытые веки. Приоткрыв глаза, я обнаружила, что лежу на чём-то твёрдом и холодном, а надо мной нависла круглая луна.

Последнее, что я помнила — это лапы дракона. Где он, кстати? Что-то тёплое грело мой правый бок. Я повернула голову. Принц с закрытыми глазами лежал рядом. Я присела и огляделась. Узкая плоская площадка на вершине горы среди горного массива. Куда нас занесло?

— Джарлетт, — дотронулась я до него легонько. Принц не двигался. Помер? Я приложила ухо к его груди. Нет. — Я выдохнула. — Дышит. Я опять толкнула его. Вставай, родимый, я понятия не имею, где мы и как тебя спускать отсюда вниз. Я ущипнула его за щеку. Тишина. Разорванная на груди рубашка оголила его мускулистый торс. Я вспомнила, как отпихнула его в библиотеке. Жалко, конечно, что он не в виде дракона здесь валяется пузом кверху. Столько замечательного можно было бы разглядеть, да еще при таком мощном освещении.

Я наклонилась к его лицу и, пользуясь его полной беспомощностью, разглядывала его, потом провела пальцем по носу, скулам и губам. Мои волосы волной упали ему на лицо. Один волосок ветром залетел в ноздрю, и он оглушительно чихнул, но глаза так и не открыл.

Я пощекотала своей прядкой его нос:

— Ты притворяешься. И уже пришел в себя.

— Неправда ваша, я без сознания, тяжело ранен и вообще умираю. И одна глупая девчонка, которую за какой-то надобностью понесло на крышу с убивцем, это не понимает. И даже спасибо не сказала.

Я тихо засмеялась:

— Спасибо за то, что ты меня поймал, — и опять пощекотала прядкой его губы. — Ну как? Ты оживаешь?

— Нет, — помотал головой принц, — только поцелуй истинной любви сможет излечить мои раны и вернуть волю к жизни.

Я чмокнула его в щеку.

Джарлетт приоткрыл один глаз и с укоризной сказал:

— Ника, тебе не стыдно? Ты с Хреновым за пару гвоздичек целоваться в губы собиралась, а меня за спасение в щечку губами ткнула.

И он опять закрыл глаз и вытянул губы трубочкой.

Да гори оно все голубым пламенем Газпрома, и я прильнула к нему, как будто первую помощь при остановке дыхания оказывала. Голова закружилась. Сильные руки обхватили меня. Как-то быстро и пуговички на моей рубашке расстегнулись, и брюки с него как заговоренные сами сползли. Вот есть чудеса на свете. И что мы там только не творили, всю камасутру в действо притворили, и камень не такой уж и холодный оказался, а раскалился как печка. Угомонились мы только к рассвету, когда солнце начало подрумянивать щеки ночному небу. Я лежала, закинув на него ногу, и выводила пальцем замысловатые узоры на его груди. Как дорвавшаяся до сметаны кошка, я только не урчала от удовольствия.

— Как ты, кстати, про крышу узнал?

Джарлетт гладил меня по голове, перебирая волосы:

— Да Люси это все. Ко мне сначала пришел слуга и потребовал, чтоб я к матери явился под очи гневные. Я собаку взял да и отправился к ней. Прихожу, а она спит давным-давно и никого ко мне не посылала. Я Люси хотел у нее оставить да к себе вернуться, как собачонка эта лупоглазая насторожилась, носом повела и рванула из покоев по коридору. Бежит и визжит, как будто ее режут. Вот вернемся, я эту морду расцелую — честное сиятельное. Сразу понял тогда, что одной неразумной баронессе, — он легонько щелкнул меня по носу, — опасность смертельная угрожает. За собакой побежал. Она на крышу привела, а там ты с герцогом. Я как увидел нож у твоего горла — у меня реально в голове помутилось. Как тебя туда занесло, неугомонная ты моя?

Я и рассказала про письмо, и как меня ноги потащили на черную лестницу.

—Глупая девчонка, — улыбнулся принц, потом повернулся ко мне и внимательно всмотрелся в мои глаза. — А сейчас замуж за меня пойдешь?

Я вздохнула и отрицательно помотала головой.

— И даже от короны принцессы откажешься? Она красивая.

— Не нужна мне эта корона, Джарлетт. Мне нужен только муж в единоличное пользование. Ты мне очень нравишься. Правда. Но делить тебя с властью, гаремом и мамочкой — я не хочу.

Он приподнялся и навис надо мной. Черные волосы свесились и переплелись с моими русыми прядями:

— А если я скажу, что люблю тебя? И влюбился уже тогда, когда мы за шторой толкались. Не выходила ты больше у меня из головы. Такая смешная и вредная, самоуверенная.

Я опять покачала головой.

Он тяжело вздохнул и поцеловал меня в кончик носа. Потом, улыбаясь, спросил:

—Хорошо. А за простого главу охранного агентства Веселого Кукуя замуж выйдешь?

У меня глаза стали как два пятирублевика:

— Ты это серьезно? Готов от короны отказаться ради меня?

— Не нужна мне эта корона, Ника. Мне нужна жена, которой не нужен принц, но нужен мужчина.

И мы поцеловались. Потом еще раз поцеловались. Когда мы наконец скрепили брачный союз, солнце уже встало и стало нас потихоньку поджаривать. Дескать, пора и честь знать, но мы никуда не торопились, обсуждая будущее.

— Прилетим сейчас во дворец, заберем Люську и полетим в твою Фейхуовку.

— А мама твоя не обидится, что мы собаку увезем?

— Она уже давно говорила, что Люси у неё уже только номинально, и что она давно уже привязалась к противной баронессе. Открою охранное агентство. Буду заказы на сопровождение кораблей брать.

— Как назовешь свое предприятие? — полюбопытствовала я.

Джарлетт задумался, потом, хохотнув, сказал:

— Ну если уж на то пошло, то чтобы бренд не менять, назову “Стальные яйца”.

— Вау,— поддержала я, — звучит мощно и страшно. А можно задать один вопрос?

Бывший принц вопросительно посмотрел на меня.

— А какого размера твое достоинство, когда ты дракон?

Тот засмеялся и пообещал:

— Если будешь себя хорошо вести — покажу как-нибудь.

Вернулись во дворец мы после обеда. Сверху он напоминал разворошенный муравейник. И когда мы опустились на землю, к нам рванули все, кто ни попадя. И императрица с императором, и девочки мои, наплевав на запрет общения с баронессой нон грата, и, конечно, с радостным тявканьем Люська.

Я подхватила собаку на руки и наглаживала эту ушастую довольную морду. А Джарлетт объявил всему честному народу, что он скидывает с себя корону принца и улетает со своей невестой в славный город Веселый Кукуй. Сказать, что все обомлели — это мало сказать, даже насекомые замолкли и прислушались. Только Люси ободряюще квакнула, не забывая вылизывать мне лицо. Принц, уже бывший, правда, добавил пару резких слов про герцога, и что этому маньяку — и маньячная, разодранная лапой дракона, смерть.

Разборки с сыном правящая верхушка прилюдно решила не устраивать, решив сделать это в тесной доверительной обстановке. Когда Джарлетт глянул на меня, приглашая в эту теплую, местами припекающую обстановку, я замотала головой так, что она чуть не открутилась. Свят, свят, я лучше домой вещички паковать.

Джарлетт демонстративно чмокнул меня в лоб и пошел к родителям в императорские покои, а я в сопровождении подруг направилась к себе.

Перво-наперво отправила Киру за завтраком для меня любимой. Жрать, я не побоюсь этого слова, захотелось так же, как и в первый день моего попадания в это тело. Потом я отправилась в купальню, усадив подруг за стол и сказав:

— Ждите. Такое расскажу!

Девочки извелись, пока я смывала с себя ночные похождения. Даже пробовали в купальню просочиться, но я предусмотрительно закрыла дверь, а они в скважину верещали:

— Ну начни хотя бы!

Ну я и проорала , нежась в теплой пене:

— Вначале было слово…

Отстали они от меня, даже поесть дали, но сверлили глазами укоризненно. Дескать, не любишь ты нас, видишь, от любопытства томимся. Утолила я их голод только после того, как сама наелась. И куда в меня только влезло! Видимо, утехи ночные калории пожирают в большом количестве.

— С письма все началось, — стала я рассказывать девочкам свои приключения. — Вот, видимо, так у нас, у девочек, женский мозг противоречиво устроен. Как две личности сидят — умная и дура. Поумней — “не верь”, говорит, “письму”, а подурней — “может сбегать и одним глазком глянуть?”. А когда еще и инстинкты в спор вмешиваются — пиши пропало. Умную тапками забросали, и рванула я прямо к герцогу в лапы. Это он за мамашу свою, любовницей папеньки обиженную, всем девушкам мстил, и женам, и не женам. На голову совсем больной оказался. — Рассказывала я, попивая чаек и поглощая булочки. — Люська, спасительница, опять выручила и Джарлетта привела. Тот меня и спас.