Таран отпрянула, и Сильвестр скакнул прочь. А в следующий миг дверь отворилась и на пороге появился куратор. Рубашки на нем не было, лишь какой-то простой медальон. Свет фонаря над входом ронял отсветы на гладкий подтянутый торс.
С непроницаемым лицом Ихлас оглядел меня. Темная и теплая магия, которая окружала его, в тот момент казалась спасением. Силы были на исходе, поэтому я вскинула голову и попросила:
– Помоги мне, Дан.
Я ждала, что меня сначала отругают. И безмерно удивилась, когда куратор сжал мои плечи, а затем с предельной осторожностью поставил меня на ноги. Вся его злость пришлась на несчастную дверь. Ее он пнул с такой силой, что та с оглушительным грохотом врезалась в косяк, оставляя наджи за порогом. А я оказалась прижата к этой самой двери крепким мужским телом.
Дрожащими пальцами я вцепилась в обнаженные плечи своего учителя, чувствуя, как с невероятной осторожностью его ладони скользят по моей спине. На них пульсировала темная и теплая магия, которая столько раз снилась мне. Остатки “светлой тени” внутри меня встрепенулись, потянулись навстречу. Я едва не расплакалась от облегчения.
Но куратор не спешил объединять наши силы, хотя в тот момент мне хотелось этого больше всего на свете. Я вскинула голову и заглянула ему в глаза, которые оказались пугающе близко. Но пустота внутри развороченного источника пугала сильнее. Поэтому я обвила Ихласа руками и ногами, а затем выдохнула ему в губы:
– Помоги мне, Дан.
Руки на моей спине сжались чуть сильнее, а куратор шепнул:
– Что ты творишь?
К тому, что последовало за этим, я оказалась совершенно не готова. Он наклонился и поцеловал меня.
После первого же прикосновения губ я забыла обо всем. Вопреки той нежности, с которой Ихлас продолжал удерживать меня, этот поцелуй оказался требовательным и собственническим. Он подчинял меня себе, заставлял разжать губы, сплестись языками. И словно каждым движением говорил: “Ты моя”.
Когда мы смогли оторваться друг от друга, я с удивлением обнаружила, что “темный свет” проник внутрь моего тела. Он сплетался с остатками “светлой тени” внутри меня, и с невероятной осторожностью будто бы штопал развороченное средоточие моей силы.
Я бы восхитилась тем, как искусно управляет магией Ихлас, но в этот момент горячие губы коснулись моей шеи. Мысли снова выбило напрочь, и воздух между нами словно сгустился. Я даже не думала о сопротивлении. Наверное, приняла бы все, что этот мужчина пожелал бы сделать со мной.
Но на следующем осторожном стежке “темный свет” внутри сильнее переплелся со “светлой тенью”, и сознание целомудренно кануло во тьму.
В эту ночь мне ничего не снилось. Но первым, что я ощутила при пробуждении, было тепло темной магии. Открывать глаза не хотелось, в голове царила блаженная пустота. Только правое предплечье саднило, будто на нем были царапины… Царапины?
Я с усилием разлепила веки. Первым, кого я увидела, был виновник этой боли. Сильвестр спал на другом конце широкой постели, свернувшись в серый пушистый шар. Таран дремала, распластавшись на кошачьем боку, и напарник придерживал ее хвостом.
Но самым худшим оказалось то, что моя щека покоилась на обнаженной груди Ихласа, а расцарапанная рука обнимала мускулистый торс… Правда, воспоминания о прошлой ночи оказались хуже этого факта.
Я резко дернулась, пытаясь нащупать внутри хоть какую-нибудь магию. Но ничего не почувствовала. Зато обнаружила, что мы лежали в незнакомой комнате, а в окна светило яркое солнце. И, самое главное – слава всем богам и драконьим предкам, я была одета.
Правда, рукава рубашки все еще закатаны, а верхние пуговицы расстегнуты. Но есть надежда, что ничего страшнее запретного поцелуя между мной и куратором не произошло.
Тяжелая мужская ладонь придавила меня обратно. Я едва не уткнулась носом в медальон, который заметила на шее своего учителя еще ночью. И поняла, что на простой серебряной пластине выгравирован пальмовый лист. Такой же как те, на воротах… И подобный мелькал на моей коже во сне.
Я приподнялась на локте и теперь оторопело рассматривала свою находку. Ихлас в этот момент приоткрыл один глаз и сонно спросил:
– Как себя чувствуешь?
– Что это? – ответила я вопросом на вопрос, указывая на медальон.
– Родовой знак Ихласов, – с удивлением произнес куратор, пытаясь стряхнуть остатки сна.
Тут я вывернулась из его объятий и резко села на постели, чувствуя, что мне не хватает воздуха. Во сне пальмовая ветвь пыталась появиться на моем теле. Чужой родовой символ на теле девушки у драконов мог значить только одно…
Да, в такую переделку я еще не попадала!
