Мой папа - медведь (СИ) - Владимирова Анна

Зинаида Васильевна была теткой холодной и высокомерной. Она была убеждена, что это я во всем виновата - что брак наш с Игнатом распался, и что он вынужден был увезти сына от меня подальше. Но я все это терпела, потому что свекровь, в отличие от меня, моего сына и слышала, и даже видела. На последней нашей встрече она невзначай бросила мне, что летит заграницу. К сыну. И у нее не так много времени, чтобы утешать меня в этот раз, поэтому я должна была убраться как можно быстрее. И я потеряла контроль. Помню, что сначала меня вогнало в ступор. Потом началась истерика. Я кричала на неё, высказывая за всё, что копилось внутри. Даже что-то разбила… Она скакала вокруг меня, обзывала придурошной, угрожала вызвать участкового, а потом всё же подала на меня заявление…

И вот теперь мне нужно встретиться с кем-то в отделении, объяснить все… Господи, как же я устала…

- Ди….

Я поспешно вытерла слезы и обернулась:

- Привет, Тиш, - улыбнулась и шмыгнула носом.

- Ты плачешь, - заключил он, глядя на меня внимательно. - Снова думала о Роме?

Ну какой же ты проницательный для своих лет!

- Да. Я всегда плачу, когда думаю о нем. - Я направилась к нему и присела рядом. - Ты вчера уснул и не дождался спагетти. Голоден?

Он кивнул.

- И печенье ещё хочется.

- Конечно, - улыбнулась я.

И внутри немного потеплело. Несмотря на то, что за пределами станции пустился тот самый ливень из прогноза, атмосфера завтрака разгоняла потихоньку мрачное скопление туч в душе. Тиша снова болтал ногами, с аппетитом уплетая и спагетти, и какао с печеньем, и тем самым вызывал во мне приступ умиления.

- А Ромка у меня плохо ест, - улыбнулась я. - Ты молодец.

- Римма говорит, что в лесу аппетит всегда лучше. Ромке нужно в лесу жить, с тобой… - И он пригорюнился. - Диана, а меня заберут сегодня?

- Я не знаю, Тиш. Но это ведь хорошо, если папу найдут, да?

- А ты будешь меня навещать? - с надеждой посмотрел он на меня.

- Конечно. Мы же друзья, Тиш.

- Правда?

- Правда. Ты хороший очень, а с хорошими людьми всегда приятно проводить время. И мне с тобой тут лучше, чем в одиночестве.

- Да? - просиял он.

- Да. Одному долго быть плохо.

Он ненадолго задумался.

- Мой папа один. Долго. И, наверное, ему тоже одному плохо.

- Очень может быть.

- Может, он поэтому.… такой?

- Какой? - осторожно поинтересовалась я.

- Ну, он когда приезжает, молчит долго. Но позволяет мне с ним спать. Мне с ним лучше спится. Я люблю, когда он приезжает.

- Да, это всегда радостно, когда к тебе возвращается тот, кого очень ждёшь.…

Дождь встал стеной. Забарабанил по жестяной крыше станции, затарахтел в окна и подёрнул горизонт плотной ватой тумана. Мы с Тишей допили чай и сели смотреть альбом станции.

- Хранение и дополнение альбома - одна из обязанностей смотрителя, - рассказывала я, благоговейно проводя рукой по первой странице, которая пожелтела от времени. - Эта станция работает с начала семидесятых годов. Смотри, - и я указала ему на пожелтевшее фото, - вот на этой фотографии - первый смотритель, Семен Петрович Говорушин.

Тиша слушал, открыв рот.

- А что это у него в руках?

- Это огнетушители. Тогда смотрители принимали участие в тушении пожаров.

- А сейчас?

- Сейчас только в крайнем случае.

- У тебя тоже есть огнетушитель?

- Да.

5

Следующие полчаса я показывала ему свой шкаф со спецодеждой, и Тиша внимательно читал каждую надпись и инструкцию, осматривал огнетушители и каски.

- Я бы хотел быть пожаротушителем в лесу, когда вырасту, - выдохнул он завороженно.

- Думаю, ты будешь отличным спасателем и пожарным.

Когда мы вернулись к столу, Тиша принялся листать альбом и читать подпись к каждой фотографии вслух.

- А твои фото тут есть? - спросил он, не отрываясь от альбома.

- Нет ещё.

- А будут?

- Знаешь, я почему-то не собиралась вставлять туда свои фото, но теперь передумала, - подмигнула ему я. - Нужно будет сделать фото с тобой и оформить в журнале страничку.

- Будет здорово! - воодушевился Тиша. - На телефон?

- Да. - И я направилась к нему, захватив мобильник с холодильника.

Мы немного повозились с камерой и настройками, но в итоге у нас получилось несколько фотографий вдвоем - на фоне леса, на диване, перед окном.

- Классно, Тиша, - листала я фото, - когда попаду в город, распечатаю их. Для тебя и для себя. И для альбома. Какую для альбома сделаем?

Я наклонилась к нему, показывая экран.

- Вот эту, на фоне леса…. - И он вдруг обнял меня за шею и прижался щекой на пару секунд.

Интересно, что же случилось с его мамой?

И тут меня парализовало от фантазии, что, может, папа Тиши такой же, как мой бывший? Может, мама у Тиши есть, но ее, как и меня, лишили возможности видеться с сыном?

«Да ну, что за глупости? - одернула я себя. - Не всё же дети без мамы в такой ситуации, как мой сын…»

Мне хотелось позвонить деду Грише или на базу по поводу дальнейших планов относительно Тиши, но он услышит ведь. Подумает ещё, что я хочу от него избавиться. Нет. Нужны будем - сами нас найдут.

Только про нас будто забыли вовсе. Чудно, конечно, но ничего было не поделать.

Я приготовила на обед яичницу с колбасой, и Тиша также с аппетитом ее уплел. А после обеда мы сели изучать рацию и карты местности. Ребёнок с такой жадностью все впитывал, будто аппетит к новому у него был таким же, как и к еде. Вторая пачка печенья подошла к концу к вечеру. Мы говорили с Тишей обо всем. Когда на станции не осталось ничего такого, чем можно удивить его, начал рассказывать он. Сначала про животных, которые водятся в этом лесу. Потом про насекомых и птиц. Оказалось, что у Тиши дома есть муравьиная и бабочковая ферма, целая семья мадагаскарских и аргентинских тараканов, целый террариум со змеей, гекконы и прочая живность. Теперь пришла моя очередь слушать, открыв рот.

- И ты за всем ухаживаешь сам? - искренне удивлялась я.

- Это не сложно, - заверил он меня. - Бананоед Санчес ест всего лишь два раза в неделю, а полоз Криспер - раз в месяц. У меня есть график обедов для них…

- Классно. Я бы хотела посмотреть на всех твоих домашних питомцев.

- Я обязательно тебе покажу, когда ты приедешь к нам! - радостно кивал Тиша. - И Роме покажу, когда он к тебе вернется. Он ведь вернется?

- Я очень на это надеюсь.

Я никогда ещё не говорила о Роме вслух столько, сколько сегодня с Тишей. Стало казаться, что у меня и правда все наладится, а вспоминать Рому становилось все легче. Благодаря Тише, вся моя трагедия казалась совсем не такой ужасной. Вот Тиша и правда пережил трагедию - на его глазах умер друг отца.… Мда, это странное свойство нашего мозга - преуменьшать собственные тревоги на фоне чужих. Но Тиша заслуживал другого - любящую маму и папу, который был бы рядом.

Когда Тиша уснул, я вышла на площадку и вздохнула полной грудью. Запах леса после дождя горчил от настоявшихся густых ароматов хвои и сырой земли. Пахло грибами и, казалось, немного осенью. Как же медленно тянется время тут! Да и вообще… Я будто увязла в одной минуте и все никак не могу из нее выбраться - в той самой, когда приехала забрать сына у свекрови, а его там не оказалось… И только сегодня с Тишей жизнь будто сделала робкий шаг вперед.

Тут мое внимание привлек какой-то шорох внизу. Я опустила взгляд на подножие станции и замерла, всматриваясь в область света, которую давал фонарь. Сначала шум был еле слышным - то там треснет сучок, то там что-то зашелестит. Но потом звуки слились в один окрепший поток, который мог показаться новым приступом дождя, но тут из-за деревьев на площадку вышел медведь.

Я замерла и затаила дыхание.

Зверь покрутил головой, принюхался…. и вдруг задрал голову, замечая меня на площадке. И тоже застыл. Смотрел долго, пристально, и только мокрый нос поблескивал в свете фонаря. Потом медведь отчетливо фыркнул. А я спохватилась и бросилась в комнату за телефоном. Не дай Бог дед Гриша придет! Надо его предупредить!