Невеста генерала Грозы (СИ) - Мишина Соня

― Обращайтесь! ― кивнула я, ничуть не смутившись.

В военном деле, особенно если оно касалось тварей Проклятого леса, я понимала куда больше, чем в чистописании или игре на арфе.

Бестелесный голос, отсмеявшись и уже не пытаясь шептать, проговорил:

― Интересно! И очень… нестандартно. Может, это нам и необходимо… Проходите дальше, леди Горнфельд. Только предупреждаю: следующий этап ― драконья аромадиагностика. Проверим, нет ли у вас непереносимости серных паров и высокомерия!

— Значит, этот этап я прошла? ― уже шагая снова вдоль дорожки из мерцающих золотистых огоньков, уточнила я.

― С блеском! ― заверил голос. ― Открою вам тайну: не все претендентки, которые были до вас, могли хотя бы имя свое написать. Кто-то ставил крестики, кто-то пытался рисовать сердечки. Это, разумеется, мило, но будущая драконья наездница обязана знать, с какого конца за перо держаться!

― Главное, чтобы она знала, с какой стороны у дракона хвост, ― фыркнула я.

Голос снова зашелся в хохоте и поторопил меня:

― Идите, леди! Идите!

Я шагнула в новый зал, где из полумрака начали проступать огромные силуэты. Воздух стал густым от запаха серы и чего-то дикого, первобытного. Где-то в темноте раздалось тяжелое дыхание, и пара огненных глаз медленно открылась, уставившись на меня.

«Ну что ж, — подумала я, чувствуя, как учащается пульс. — Похоже, настоящее испытание только начинается…»

Глава 4

Стоило мне сделать пару шагов, как и без того темный зал стало заволакивать желтоватым паром. Нос защекотало от запаха тухлых яиц.

«Не морщиться! Не чихать! Не показывать отвращения!» ― напомнила себе я, продолжая наощупь пробираться сквозь влажную тьму, которая оседала на коже и одежде тончайшей пленкой испарины.

Тяжелое дыхание, которое, видимо, должно было меня напугать, дополнилось звуками мокрых шлепков ― словно кто-то хлопал по поверхности воды мокрой тряпкой. Эти шлепки можно было бы принять за звук шагов, если бы они приближались или отдалялись и звучали более ритмично. А так…

― У нас в замковой прачечной еще и не так шумят, ― объявила я темноте и пошла прямиком на звуки. ― Но, надо признать, там посветлее и воздух посвежее.

Еще десяток шагов, и в мою ногу ниже колена ткнулось что-то твердое и тупое.

― Осторожно! Я же споткнуться могу! И придавить ненароком! ― предупредила я и присела, вглядываясь в облака пара.

Нос к носу со мной обнаружилась чешуйчатая голова с короткими рожками и огромными глазищами.

― А мы уж думали, нас до утра никто не помоет! ― пропищала она.

― А ты кто? ― не торопясь разбрасываться обещаниями, поинтересовалась я.

― Гингельрод Санктур Третий! ― гордо объявил дракончик.

В том, что это именно драконий детеныш, я уже не сомневалась.

― А кто еще с тобой? ― догадываясь, что шлепки, доносящиеся из глубин зала ― дело лап или, скорее, крыльев других таких же крылатых малышей, спросила я.

― Мои кузены Маргольд и Свельгруд! ― дракончик уцепился коготками крыльев за подол моего платья и потащил меня за собой. ― А ты не похожа на наездницу! Скорее, на мою няню Кло! ― сообщил по пути.

Вот же мелкий чешуйчатый зазнайка! В прислугу меня записал!

В глубине души я немного возмутилась, но виду не подала. Вместо этого решила воспользоваться детской непосредственностью и расспросить Гингельрода о том, как проходили этот этап отбора мои предшественницы.

― Хочешь сказать, девицы, больше похожие на наездниц, тоже вас мыли? ― не стала ходить вокруг да около.

― Других мыли. Мы с кузенами последние остались. ― Что-то в голосе дракончика меня насторожило. Похоже, его задевало, что он оказался в числе последних.

― И как же так вышло, что вы в конце очереди на помывку очутились? ― с сочувствием спросила я.

― Первыми королевских и герцогских сыновей и племянников запускали, ― проболтался дракончик и тут же взвился, зашипел раздраженно. ― А вообще, не твое дело, вот!

Хорошо, что отвечать мне не пришлось: я бы за себя не поручилась. Но вместо этого мы выбрались из клочьев желто-серого тумана и оказались на берегу небольшого природного озерца, заполненного коричневой булькающей жижей.

В озере плескались друзья Гингельрода, издавая крыльями те самые шлепающие звуки, которые издалека могли напугать кого-то более впечатлительного, чем старшая дочь барона Горнфельда.

«Лечебные грязи!» ― догадалась я.

Об этом природном чуде были наслышаны даже в нашем отдаленном северном баронстве. Поговаривали, что в регулярном купании в этой грязи ― один из секретов драконьего здоровья и долголетия.

— А ты чего встала? — просипел Гингельрод, тычась рожком в мою спину. — Работай, няня! Нам спинки натереть надо, хвосты почистить, чешуйки отполировать!

Из озера выползли еще два дракончика, покрытые блестящей коричневой слизью. Один чихнул, и на мое платье брызнули теплые капли.

— Маргольд! — взвизгнул Гингельрод. — Сколько раз тебе говорили — при чихании прикрывай пасть крылом!

— А она кто? — уставился на меня второй дракончик, Свельгруд, вращая огромными глазами. — Пахнет человеком. Но не противно.

— Это наша новая няня! — объявил Гингельрод с такой уверенностью, будто лично нанимал меня на службу.

Я вздохнула. «Не морщиться, не возмущаться…» — повторила снова про себя и, подоткнув подол, решительно шагнула в теплую жижу.

— Так-так, малыши… — сказала тоном, каким обычно усмиряла младших сестер. — Кто у нас тут самый грязный?

— Он! — тут же запищали все трое, указывая друг на друга.

Пришлось действовать по методу своей матери: хватать каждого за загривок и тереть, не церемонясь, губкой, которую принес мне Гингельрод. Как старший. Дракончики верещали, булькали и плевались серными пузырями, но, кажется, им все нравилось.

— Сильнее! — требовал Гингельрод. — У няни Кло когти были острее!

— Жалуешься — останешься с грязными ушами, — отрезала я, вытирая со лба пот… или, может, серную грязь.

«Заодно и масочка для лица. Тоже на пользу», — придумала для себя утешение.

Вдруг Свельгруд радостно булькнул:

— А ты лучше той, что вчера плакала! Она все причитала: «Ай, мое платье! Ай, мои ручки!»

— Или той, что пыталась нам стихи читать, — добавил Маргольд. — Ску-у-учно!

Я едва сдержала улыбку. Похоже, «помывка» была проверкой не только на переносимость серы, но и на характер. Кто-то брезговал, кто-то лебезил… А я просто делала дело — как всегда.

— Ладно, — сказала я, когда дракончики засверкали чистой чешуей. — Теперь полоскание!

— Ура! — взвизгнули они и дружно нырнули в чистое озерцо рядом, подняв фонтан брызг.

Я отряхнула руки… и вдруг заметалась: что делать со всей этой грязью? Она же на платье, на лице! Или, может, сделать «естественный» макияж, как те знатные дамы, что мажутся белой глиной?

Выбор был сделан за меня: Гингельрод вынырнул и тряхнул крыльями и хвостом, обдав меня с ног до головы водой. Этот фокус повторили и его кузены.

— Благодарю, — выдавила я сквозь зубы. — Теперь я тоже пахну… драконьим здоровьем.

Из тумана раздался знакомый смешок:

— Поздравляю, леди Горнфельд! Вы единственная, кто прошел испытание… без намека на высокомерие. Хотя, — голос задрожал от смеха, — ваш новый «аромат» определенно… своеобразен.

Я лишь вздохнула. Если это цена за дракона — что ж, потерплю. Хуже, чем в хлеву, все равно не пахнет.

— А теперь, — прошелестел голос, — идите сушиться. Вам предстоит… э-э-э… встреча со Статуей. Только, ради слез Девы, не вздумайте смеяться над ее моноклем!

Дракончики дружно зашипели в сторону темноты. Видимо, Статуя статую они недолюбливали.

— К Статуе — без нас! — пропищал Гингельрод. — Еще увидимся, толстушка!

— Увидимся. — Мне оставалось лишь отряхнуться, поправить прическу и готовиться к новым странностям.

Глава 5

Испытание надменностью