Рыжую не видали? (СИ) - Шмидт Елена

Но и здесь не было покоя. Ночные звёзды напоминали мне глаза того, кого я так страстно желала и во сне, и наяву. И тогда слёзы застилали мир передо мной.

Сейчас в груди нарастал ком обиды и горечи. «Как он мог променять меня на Ришток, после того, что между нами было?!»

Чтобы хоть как-то привести себя в чувство, я поднялась, скинула лёгкое платье и направилась к воде. Холодные струи сразу охладили мои чувства, притушили горящий в груди огонь.

— Не замёрзнешь? — раздался за спиной знакомый до боли голос. Только сейчас в нём появились хриплые нотки. Словно говоривший сильно волновался.

Я медленно развернулась и уставилась на того, кто украл моё сердце.

— Я? Нет, — усмехнулась я уголками губ. Дрок, не сводя с меня глаз, стал медленно расстёгивать белую рубашку — пуговица за пуговицей. При виде его загорелого тела моё полыхнуло таким огнём, что закипи вокруг вода, я бы не удивилась. Еле удержала себя от желания броситься к Риду. Я облизала вмиг пересохшие губы. — А ты… Не испугаешься?

— Всё шутишь, рыжая, — глаза опасно сверкнули, рубашка отлетела прочь. Руки принялись за брюки. — С огнём играешь.

Я не выдержала, сделала пару шагов назад и присела, погружаясь в ледяные струи. Иначе не выдержу. Мужское тело просто требовало, чтобы я прошлась руками по рельефным мышцам, попробовала его на вкус. Коснулась губами впадинки на передней части шеи, насладилась жёсткими губами, которые могли быть такими нежными, что сносили разум.

— Я сама огонь, рыжий, — прошептала я, не отводя от него глаз. — Если ты, конечно, не забыл.

— Я сейчас вспомню!

Он бросился в воду и через мгновение уже стоял передо мной. На лице блестели капельки воды, и мне захотелось снять их поцелуями. Рид схватил меня сильными руками и одним движением привлёк к себе. С минуту он всматривался в моё лицо, словно желал удостовериться: я ли это.

Я тяжело дышала, кое-какая часть его тела настойчиво требовала меня. Горячие руки скользнули по спине, вызывая водоворот чувств. Мне хотелось стать его, но я медлила. Мужские губы потянулись к моим, но я отпрянула. Рид с удивлением посмотрел на меня. В зрачках сияли звёзды.

— Ты мой, рыжий? — задала я вопрос, который был так важен для меня.

— Только твой, рыжая, — ухмыльнулся он и впился в мои губы требовательным поцелуем.

ЭПИЛОГ

Прошло пять лет.

— Лия! — мой муж взбежал по ступеням. — Ты не видела Амалию?

Я сидела в кресле-качалке на веранде и баюкала нашего сына. Рыжего, как и его отец.

— Ты что, опять её потерял? Рид, неужели ты не можешь за ней уследить?

— Я только на миг отвлёкся, сказать садовнику, чтобы он срезал… — он замолчал.

— Срезал чего, Рид? — переспросила я, пряча улыбку.

— Неважно. Лучше скажи, где мне искать негодницу.

— Не боишься, что я зашлю тебя слегка не по адресу.

— Лия… — многозначительно произнёс мой рыжий, медленно приблизился и присел на корточки. — Нарываешься?

— Вы что, лин Стин? Как бедная линая может об этом думать? — улыбнулась я, любуясь синими глазами, в зрачках которых плескались звёзды. — Иди уже, ищи Амалию.

— Я с тобой рассчитаюсь… Ночью, — пообещал он.

— Можно и не ждать ночи, — пробормотала я.

Рыжий выгнул бровь.

— А Тим?

— Спит, — я с любовью посмотрела на сынишку. Ему шёл пятый месяц, но он уже был такой бутуз, что носить его на руках было уже непросто.

— А Амалия?

— Я уложу Тима, а ты сходи на конюшню. Проверь: там ли она? Эта маленькая егоза явно убежала смотреть на свой подарок. Это всё твой отец виноват. Вот зачем ей пони?

— У нас ещё ни у кого не рождались девочки, — довольно улыбнулся Рид. — Алан с Даяной тоже мечтают, но у них пока не получается. Уже третий сын! Потому дед и не чает души в Амалии. Это первая его правнучка.

— Иди уже посмотри, там ли она, — улыбнулась я. — А то Тим проснётся, и ты не успеешь со мной разобраться.

Я не волновалась, уверенная, что малышка убежала к старому Тобосу, служившему раньше у отца. Я переманила его к себе на конюшню. С Амалией конюх возился, как со своей внучкой, вот и любила она убегать к нему смотреть лошадок.

Если бы Рид чаще с ней гулял, он бы знал волшебные места, где она любила прятаться. Сегодня мой дрок не дежурил. Каждый раз, когда он улетал охранять город и окрестности от сакурат, — монстров, поднимающихся из бездны, — я не находила себе покоя. Но это была обязанность драконов, следить за безопасностью в округе.

Я отнесла Тима в детскую. Он сладко посапывал, причмокивая во сне. Маленькое счастье.

Не успела я вернуться на веранду, как меня чуть не снесло рыжее солнышко. Раскрасневшиеся щёчки, ярко-зелёные глаза и рыжие кудряшки необычного оттенка. Голубенькое платьице местами было перепачкано, но я никогда не ругала её за это. Разве может такая непоседа ходить чистенькой?

— Мама, а меня папа исет, а я от него снова спляталась, — доложила мне трёхлетняя шкодница. — Он сол к тану Топосу, а я тихоненько усла. Не говоли, со я туть.

Заявила эта рыжая сорвиголова и спряталась за кресло. Рид появился через две минуты.

— И где моя непослушная дочь? — грозно спросил он, глядя в сторону дочкиного убежища, откуда предательски торчал голубой подол юбки. — Куда подевалась маленькая непослушная девочка? Везде искал, а она словно сквозь землю провалилась. — За креслом довольно хрюкнули, стараясь сдержать смех. — Ай-яй-яй, и здесь её нет. Пойду к бабушке, может она там?

— Папоська, я же воть! Ты меня снова не насол, — выскочила Амалия из-за кресла.

— Ах ты, хитруля! — Рид подхватил на руки дочь. — Попалась! Амалия, не убегай от меня больше, — строго сказал он. — А то папа умрёт от горя.

— Папоська, я больсе не буду! — малышка затрясла головой, и рыжие кудряшки запрыгали, словно тугие пружинки.

— К бабушке пойдёшь? — заговорщически произнёс дрок. — Она там пирог сладкий испекла.

— Потём быстлей, папоська, пока он не остыль.

— Конечно идём. — Рид подмигнул мне. — Я быстро, только отнесу «пирогопоедательницу» бабушке.

Он ушёл, а я села в кресло-качалку и задумалась.

Мы с Ридом жили в Ленд-Дроке. Только в замке я жить не захотела. Я всегда мечтала иметь свой дом, чтобы был небольшой сад с беседкой и скамейками, и цвели цветы. Мой муж пошёл дальше. Нашёл поместье, где недалеко от дома было ещё и озеро.

Бабуля теперь жила недалеко от нас. Если быть точнее, то в гостевом домике — очень уютном и комфортном. Иногда она пропадала на несколько дней, а потом возвращалась. Сколько я не допытывалась, куда она ездит, в ответ получала лишь загадочные улыбки. У меня было такое чувство, что пристроив меня, она, наконец, занялась своей личной жизнью.

В замок дроков я любила ездить в гости. Особенно когда туда приезжал брат Рида Алан со своей семьёй. В лице Даяны я нашла подругу, которой у меня раньше не было.

Мои мысли были прерваны неожиданным визитом.

— О, моя несравненная Лионария, моё сердце трепещет при виде тебя, мою грудь разрывает страсти огонь, я готов для тебя… — выпал из стены сурош, который так и прижился в нашем доме.

Правда, Рид его недолюбливал, но ради меня, терпел. Думаю, он просто ревновал суроша ко мне. Звучит смешно. Но как объяснить, что он взялся говорить мне иногда высокопарные комплименты в стиле попугая: «Ты свет очей моих, и страсть в твоём дыхании слышу я». Я хихикнула, вспоминая мужнины вирши.

— Огу, — перебила я его, — быстро говори, что тебе надо, и сматывайся. Сейчас вернётся Рид.

— О... жизнь моя, печаль и суета… — зарядил снова «недопопугай».

— Огу! — прикрикнула я, а то этот рифмоплёт ещё минут двадцать будет выносить мозг своими куплетами.

— Пироженки есть? — на меня уставился красный глаз.

— На комоде, на тарелочке. Ешь и исчезай.

Огу хватило нескольких минут, чтобы разделаться с тремя пирожными, после чего он метнулся ко мне.

— Любовь моя…

— Пора! — указала я ему на стену.