Месть Альфы (СИ) - Юллем Евгений

Сзади раздался особо жуткий хрюк, забилось тело и все стихло.

— Вот как, — разочарованно сказала она. — Вышел из чата.

Она выключила запись.Будет теперь не особо сговорчивых клиентов пугать.

Я обернулся. Окровавленное тело хакера обмякло на кресле. Но это было еще ничего. А вот смотреть на голову и пах не рекомендовалось. Лами отрезала ему все, что было снаружи, начиная с ушей и выколола глаза. У меня аж комок к горлу подступил, не люблю я излишнюю жестокость.

— Хоть немного подпиталась, — сказала перепачканная кровью Лами. — Ладно, я в душ, я это надо убрать.

— Никуда ты не пойдешь! — сказал я. — Поигралась — убери за собой.

— Папочка злой, — прокомментировала она.

— Выпороть бы тебя!

— Это семейное насилие! — возмутилась она.

— Кто бы про насилие говорил! — осклабился я, кивнув на результаты работы. — Короче, давай все убирать, а потом ты тихо и спокойно займешься вскрытием… Планшета, сразу уточняю! А то с тебя станется…

— Поклеп! — сказала Лами, отложила нож и стянула с себя заляпанное кровью платье. — Давай, что ли…

Глава 23

Санкт-Петербург, берлога хакера

— А что, я склонна оставить эту берлогу за собой, — сказала Лами, восседая на старом колченогом стуле.

В этой бендежке из мебели были только старый диван, на котором валялось тряпье типа «покрывало» и «одеяло», такой же старый стол и стул. Не считая, конечно, кресла, которое пришло в негодность вместе с хозяином.

— Захотелось пожить на помойке? — хмыкнул я, сидя на катушке с кабелем. — Дауншифтинг?

Края катушки немилосердно давили на задницу.

— Не больше, чем тебе, — она внимательно следила, как на автомате ломался планшет ведьм. — Но бросать такое оборудование и возможности автономной работы — грех. Будем считать его трофейным. Вполне себе такое логово, про которое никто не знает, можно прихватизировать.

— А еще тут мыши, — заметил я. — Вон побежала…

Я пожалел о своей шутке. Раздался такой визг, что Витас с его воплем из «Склеп мой построен» отдыхает, я испугался, что лампочки полопаются. Лами мигом оказалась на стуле, поджав руки как цирковая собачка и судорожно дыша.

— Где? — сказала она с дрожью в голосе.

— Уже ушла. Получила по нежным ушкам акустический удар и смылась, — успокоил ее я. — Можешь спускаться.

— Фууух! — перевела дух она и спустилась со стула.

Ну-ну, ухмыльнулся я. Высший боевой демон, не мигнув рвущий глотки любому противнику и боится мышей!

— Нечего улыбаться! — отрезала она, глядя на довольного меня. — Так была мышь или ты все придумал?

Я ухмыльнулся еще шире.

— Так придумал? — у Лами в глазах проскочил адский огонек, что-то в последнее время нервы у нее ни к черту. — Ах ты…

Меня спас вопль бешеного поросенка, поставленного ею на окончание процесса расшифровки. Она цапнула планшет и, не отключая кабеля полезла внутрь.

— Давай сюда, — сказал я.

— Ага, щас, — Лами проигнорировала мою просьбу.

— Ну?

— Сказать тебе, что гну? Ладно, давай вместе посмотрим, — смилостивилась она и села на диван. — Прыгай рядом.

Я плюхнулся на диван и сразу же пожалел об этом. Пружина впилась прямо в пятую точку.

— Давай смотреть. Обычно в планшете возят то, что надо срочно уничтожить.

— Но это не значит, что у курьера в нем будет что-то ценное. Он же подай-привези, чаще всего с одним-двумя документами.

— Так, папки, документы… ага, нашла! Вот первый, — она вывела на экран документ. — Финансовый отчет.

— И чего там?

— Читай, я вижу ровно то же, что и ты. Какое-то предприятие…

— Научно-исследовательская лаборатория «Формула крови»…

— Ага, — сказала Лами и провела пальцем по отчету. — Самое интересное — внизу.

— … мать! — вырвалось у меня.

— Вот именно, вдовствующую императрицу, или в переводе королеву-мать.

Внизу, где стояли поля для подписей, были две — царственной вдовушки и столь хорошо мне знакомая вычурная банковская подпись Канаверова. Обычные, графические, не электронные. Как все запущено… Или наоборот, чтобы нигде не фигурировало.

— И это получается…

— Что императрица-мать ведет дела с Канаверовым, владея на пару с ним исследовательским институтом. Старая кошелка, похоже, собралась жить вечно и исследует возможность такого рода продления своего бренного существования.

— Чего уж проще, — скривился я. — Подставить дряблую шейку тому же Канаверову, и адью, мон дью…

— Не все так просто, — заметила Лами. — Во-первых, кошелка уже старая и в своем теле ей некомфортно. То есть будет искать секрет омоложения.

— Которого нет, — сказал я. — Старение останавливается в момент превращения, но вернуть молодость невозможно. По крайней мере, я такого способа не знаю.

— Да есть такой способ, — медленно сказала Лами. — Но это надо душу продать моему дядюшке. Сам понимаешь, божественные сущности могут все. Но на короткое время и потом быть у него в рабстве… Бр-р.

Ее аж передернуло. Видимо, родственные отношения у них в семье сложные.

— А во-вторых, — продолжила она, — стать вампиром, будучи императрицей, хоть вдовствующей, хоть какой — не комильфо. Обязательно пойдут слухи, шепотки, компромат в виде фоток и выпитых тел… Так можно и голову потерять в прямом смысле. Свеженькие же хорошо рояльной струной давятся, регенерации такой еще нет…

— Значит, Канаверов наплел ей с три короба, а может и не наплел, но они с ней вроде как деловые партнеры.

— Что, увы, ставит нас в неловкое положение. Я по поводу этой самой лаборатории.

— Придется ее не трогать, — вздохнул я. — И не только потому, что тут интересы правящей семьи, а еще и слишком много людей. Взорвать лабораторию вместе с учеными, пусть они и работают на моего врага, я не готов.

— Вот только они этого не знают и это можно использовать для шантажа.

— Оставим на будущее, — сказал я. — Что там еще?

— Долговая расписка на пятьсот тысяч рублей золотом от той же самой императрицы. Тоже без электронной подписи, бумажный скан. Нахрена ей столько, ума не приложу. Вроде как не бедная тетка…

Я присвистнул. Полмиллиона рублей, да еще и золотом — нихрена себе сумма.

— Даже представить не могу. Но это много, очень много!

— Тут может быть замешана и императорская семья. Кто-то кому-то проигрался, кто-то кого-то обрюхатил на стороне или еще похлеще, — ухмыльнулась Лами. — Короче то, что никак иначе не пропустишь через бюджет без скандала.

— Жаль, самих денег нет, они бы пригодились, — вздохнул я. — Что еще?

— Еще? Очень интересная бумага, — хмыкнула она и открыла файл. — Тебе не понравится.

— Да похоже и тебе, — бегло пробежал я начало.

— Вот ведь сука! — с чувством сказала она.

Ага, точно. Проект указа об объявлении врагом государства и Императора. И меня, и Лами.

— Пока не подписан, — успокоила меня она. — Видимо, творчество Канаверова, переданное, точнее, не переданное ведьмам.

— А у него губа не дура — конфискация, полное поражение в правах и так далее вплоть до государственной измены.

— Ты думаешь, это бы прокатило? — хмыкнула Лами.

— Скорее всего да. Если бы Император дал этому ход. Теперь любое наше неосторожное действие пойдут на пользу только Канаверову, подкрепляя эту писульку фактами.

— И что теперь, застрелиться и не жить, что ли? — сварливо сказала Лами. — Ходить по струночке, ожидая, когда в дверь мусора постучатся? Или охотники?

— Нет, конечно, — усмехнулся я. — Если тебя в чем-то огульно обвиняют, надо оправдать свою дурную славу.

— Ага, — сказала она. — Точно. Лучше быть, чем слыть. Поехали мстить ведьмам!

— Давай пока сначала здесь приберемся.

— Ладно, уболтал.

И мы принялись за уборку.

Намеченный нами объект для мести был опять же живописно расположен за городом. И выбран он был не случайно.

— Сколько ты хочешь замочить ведьм? — спросил я.