Французский полтергейст (СИ) - Криптонов Василий

В общем, чайник я принёс с собой, а второй комплект чашек поручил купить Диль. Чайник туда-сюда таскать ещё куда ни шло, но чашки — я вас умоляю.

— Вы преувеличиваете, — сказал Леонид.

Серебряков хохотнул и, остановившись у окна, эффектно развернулся к Леониду передом.

— Неужели? Что ж, извольте! Ожившая статуя — наша работа, сбежавший после изгнания полтергейст — тоже!

— Всего-то два случая!

— А всего у нас случаев пока было — четыре.

— Ну, это число чрезвычайно мало, и о каких-либо статистических закономерностях говорить пока рано. Кроме того, не забывайте, что изначальную проблему со статуей создали всё же не мы. Мы лишь не очень удачно её решили.

— Вовсе не решили, — уточнила Кунгурцева, задумчиво дуя на чай. — Пока. Неизвестно, сработает ли зелье Прощелыгина.

— Неизвестно даже, удастся ли Лапшиной достать кусочек Барышникова, — вздохнул я. — Но — к делу. Да, действительно, в библиотеке обосновался полтергейст, и это тот самый зловредный дух, которого мы изгнали из… Из всех.

Я замешкался, потому что дух изначально был в безымянном для нас мужчине, потом переселился в Серебрякова и чуть его не угробил. А изначальный мужчина, кстати говоря, после того случая пошёл на поправку и даже сделался полностью здоров. Вернулся как к семье, так и к исполнению служебных обязанностей. Так что мы могли бы и гордиться собой, но мы не гордились, поскольку были скромными. Скромность украшает человека.

— Я должен был его уничтожить! — воскликнул Серебряков, подняв кулаки к потолку. — А я не сумел, и вот — последствия! Ни в чём не повинную женщину завалило книгами.

— Она же библиотекарь, — заметил Леонид. — Профессиональный риск, так сказать…

— Как вы вообще могли уничтожить духа? — спросила Анна Савельевна. — Разве это не прерогатива спиритуалистов?

Пока Серебряков разминал лёгкие перед ответом, мы трое — Кунгурцева, Леонид и я — поглядели в сторону дивана, где сидел представитель спиритуализма. Боря тесно прижался к хихикающей Стефании и нашёптывал ей на ухо какие-то омерзительные нежности.

— Борис Феофанович! — повысил я голос. — Нам срочно требуется ваша консультация, войдите, пожалуйста, в курс дела!

— Я в курсе! — подскочил мигом покрасневший Боря. — Как спиритуалист, могу сказать, что дух не может быть уничтожен, это нонсенс. Вселенная представляет собой энергетическое целое, в ней не может ни убыть, ни прирасти.

— Демагогия, молодой человек, демагогия! — Серебряков взял со стола чашку с остывшим чаем и сделал глоток. — Следуя этак вашей линии, можно сказать, что ничего в принципе нельзя уничтожить.

— И это, до известной степени, так и есть, — отважно заявил Боря, покосившись на Стефанию, которая визуально была всецело на его стороне.

— Это вопрос терминологии, не больше. Станем уделять время такой ерунде? Пф… Можете предложить какие-нибудь действенные методы по устранению лишённого плоти духа из библиотеки и нейтрализации его на достаточно долгий срок, либо диссипации до полнейшей невозможности восстановления?

— Ну, у нас был курс по работе с полтергейстами… — пробормотал Боря, как-то сразу потеряв весь кураж. — Но практика… В этом деле главное — практика, тогда как случай сам по себе довольно редкий.

— Ну вот, видите. А для меня, как для менталиста, раздавить чужое сознание — что плюнуть. И не важно, есть у него тело или нет.

— Только вам нельзя, — напомнил я. — Использовать дар вне согласованной палаты.

— Мне можно, — вставила Стефания. — В пределах академии, да и вне её строгого запрета нет. Только я не умею давить сознания.

— Само собой, в академии не изучают деструктивные психотехники, это уже особый специалитет.

— Значит, вся надежда на Бориса? — спросил я, допив чай и отставив чашку.

— Я справлюсь!

К вечеру полтергейст в библиотеке распоясался настолько, что когда мы укрылись за лежащим на боку книжным шкафом это уже не казалось с нашей стороны вандализмом. Помещение представляло собой поле боя, с которого в страхе сбежали обе армии, оставив по себе лишь хаос и разрушение.

Янина Лобзиковна, несмотря на её горячее желание остаться на тонущем корабле до конца, была нами удалена. Порфирий Петрович, который тоже отчаянно желал проявить мужественность, несмотря на полнейшее отсутствие магических способностей, вынужден был заняться удалением начальницы. С грубейшим нарушением субординации он взвалил на плечо Янину, голосящую про нежелание уподобляться презренным крысам, бегущим при первых признаках затопления, и практически бегом умчался в зону безопасности. Дверь за ним закрыла и даже заперла Стефания, которая, кажется, немного комплексовала из-за своего неоднозначного статуса в нашем элитном отряде, а потому старалась быть полезной хоть в чём-нибудь. С одной стороны, она оказала нам всем неоценимую помощь в деле с изгнанием духа, а с другой, после этого оказалась пятым колесом в телеге. Менталист в отряде уже был, причём, куда более сильный, целый Вадим Игоревич. И, по большому счёту, Стефанию приводил на наши заседания Боря в качестве «плюс один».

А полтергейст бушевал.

— А почему мы не позвали более опытных спиритуалистов? — пробормотала Анна Савельевна, когда над её головой со скоростью пушечного ядра пролетело «Использование растительных компонентов среднесибирской возвышенности в качестве суррогата при производстве зелий и эликсиров коренных народов Американского континента».

Я покосился на Стефанию, которая находилась от нас через Леонида и Вадима Игоревича и ответил негромко:

— Потому что Боря хочет управиться сам!

— А разве не важнее безопасность?

— Анна Савельевна, ну что же вы такое говорите? Здесь речь о любви, какая безопасность…

— Ах, прошу прощения, всё время забываю про любовь… Что ж, тогда не жаль и погибнуть.

— Именно!

Боря в пафосной позиции стоял посреди хаоса, размахивая ритуальным кинжалом и время от времени произносил слова заклинания. Эффект от них был неоднозначным. Бушевать полтергейст не прекращал, однако активность его сосредотачивалась всё больше вокруг Бори. Тот уже с видимым трудом уворачивался от летящих в него книг, каждая из которых могла запросто оставить парня инвалидом на всю жизнь, а то и вовсе угробить.

— Он не справляется, — мрачно сказал Вадим Игоревич. — Это очевидно.

— Я могу ему как-то помочь? — пискнула Стефания.

— Разумеется! — откликнулся Леонид. — Скажите, что любите его, несмотря ни на что, и готовы выйти замуж сию же секунду.

— Я имела в виду борьбу с полтергейстом!

— Ах, это… Здесь я не разбираюсь.

— Вадим Игоревич⁈

Серебряков явно испытывал тяжелейшие муки человека, который мог бы всё решить, да не должен вмешиваться. Он скептически посмотрел на Стефанию и вздохнул.

— Ну, попробуйте. Полагаю, концепции четвёртого узла вы изучали?

— Разумеется, но как отделить нужный?

— Смотрите через окулюс.

— Так просто?

— Ну разумеется. И сущность подсветится зелёным.

Стефания часто заморгала, глядя перед собой, и вдруг вскрикнула.

— Боже, какой огромный!

— Навскидку — сколько Мережковских?

— Не зна-а-аю… Это что-то кошмарное. Десять?

— Десять⁈ Да вы, должно быть, шутите?

— Я, пожалуй, даже преуменьшаю.

Вадим Игоревич думал секунды две. Потом резко поднялся на ноги.

— Уходим! — закричал он. — Борис Феофанович, уходим! Срочно!

Интонации Вадима Игоревича были столь убедительными, что Борис бросил заклинание на полуслове и помчался к шкафу. Вслед ему полетела книга. Стефания взвизгнула. Борис, каким-то непостижимым образом истолковав верно её сигнал, дёрнулся в сторону. Увесистое «Пособие по целительству внутренних органов» врезалось в грудь как раз поднявшегося Леонида и отбросило его по направлению к двери. Упав на пол, он больше не поднялся, и его пришлось подхватить нам с Вадимом Игоревичем. Анна Савельевна добежала до двери, открыла её и держала, пока мы выбегали.