Месть Альфы (СИ) - Юллем Евгений

— Не надо, — махнул рукой Силантьев. — Несмотря на титул и положение, она не любит излишней мишуры. И это не прием, а аудиенция, так сказать, в рабочем порядке.

— Граф, дайте нам полчаса на сборы!

— Хорошо. У подъезда стоит такой же «Экспедитор» — ваша любимая марка, как я понял — я буду ждать вас там. А это, с вашего позволения, — он показал мне папку — я заберу себе. Почитаю, пока вы спуститесь.

— Берите, граф, — кивнул я.

Про то, что содержимое папки давно было скопировано, и он, и я тактично умолчали.

Лами была в Великой Женской Панике.

— Ох, мне надо умыться, накраситься, и надеть нечего! — вопль женской души, не нашедшей покоя, прокатился по квартире.

— Короче, — сказал я. — У тебя двадцать минут. Постарайся что-нибудь изобразить типа бизнес-ляди. И без изысков. Время пошло, гоу, гоу, гоу!

Дверь, захлопнутая с силой, чуть не вбила мне носовую перегородку прямо в мозг. Для меня, в отличие от смертных. это не смертельно — ага, тавтология — но довольно больно.

…Когда Лами вышла из комнаты через двадцать минут, я заржал. И тут же получил взглядом так, что осекся.

Лами последовала моему совету. Деловой костюм, подчеркивающий ее фигуру, минимум косметики, вот только шпильки были такими, что она стала почти вровень со мной. И причина моего веселья — круглые очочки и хвостик, превращающий ее в деловую крысу, страдающую недотрахом. Но красивую.

— Что ржешь, презренный? — она напустила на себя вид повелительницы мира.

— Очочки сними, ты в них слишком умная.

Она только фыркнула.

— Вы просто прекрасны! — пролепетал Ванятка при ее виде, глядя не просто влюбленными глазами.

— Ну все, — вздохнула Лами. — Весь вечер на меня мастурбировать будет.

— Ну зачем же так… — смутился домовой.

— Застану — на месте кастрирую, как домашнего кота, — она подняла его подбородок указательным пальцем. — Понял?

Понял, еще как. Мигом спрятался за мной, как за заступником.

— Ну что, пошли, что ли? — она махнула клатчем и направилась к двери. Открывай двери, раб!

Это уже к Ванятке. Но он против обыкновения подчинился и с поклоном распахнул двери. Э-э, тут, похоже, внутри маленького коллектива походная ячейка БДСМ образовывается? Я с Лами поговорю.

Когда мы вышли из парадного и подошли к машине, у Силантьева челюсть отвисла, аж стойку сделал. Перед природным обаянием суккуба не устоит никто, у кого что-то там в штанах болтается. Дампир — тоже.

— Ну что? — почти ласково спросила Лами, садясь в машину. — Поехали?

— Да, — хрипло ответил Силантьев, суетясь чуть больше, чем обычно.

Лами лишь улыбнулась ему и коснулась очков. Силантьев про себя, наверное, рычал, как дикий зверь. Суккуб развлекалась от души, проверяя на нем все свои аццкие приемы.

— Смотри, а то кончит на вираже, разобьемся нахрен, — шепнул я ей на ухо.

— Да ну тебя! — надула губки она, но секс-атака Силантьева прекратилась.

Против ожиданий мы поехали не к Зимнему, а куда-то в город.

— Мы едем не на Дворцовую? — спросил я в лоб Силантьева.

— Естественно, — хмыкнул он, не отрываясь от дороги. — Когда попадаются такие особо токсичные гости — их вообще-то во дворец не возят, там слишком много глаз и ушей. Не для вас, конечно, а для тех, кто стоит у руля Империи.

Лами презрительно фыркнула. Ей не понравились слова Силантьева.

— И куда? — спросил я.

— На одну из конспиративных квартир жандармерии. Не беспокойтесь, это не ловушка.

— Тут вы должны сказать — «Если бы я хотел…»

— Примерно так, — хмыкнул Силантьев.

Минут через десять мы приехали.

— Выходим, — скомандовал Силантьев, припарковав машину у какого-то старого особняка века этак девятнадцатого.

Мраморные львы по бокам лестницы смотрели осуждающе. Вероятно, навидались на своем веку всякого и всяких. Других тоже.

У входа нас встретил швейцар в картинной ливрее, как будто сошедший с полотна того самого века. Только вот у него была военная выправка, а в штанах выпирало… нет, не то, что вы подумали, но калибр был крупный. Любимый у жандармов сорок четвертый, пошедший еще с русского Смита-Вессона.

— Проходите, пожалуйста! — Силантьев изображал из себя любезного хозяина.

Мы прошли по первому этажу, по ковровой дорожке между закрытых дверей без номеров и указателей — верный признак того, что вы находитесь на объекте с усиленными мерами безопасности. Кому надо — тот назубок знает, куда ему идти, а постороннему это совсем необязательно. К тому же, бежать трудно — не зная плана вдруг вместо спасительного выхода окажешься в комнате с рексами…

В одну такую дверь и постучался Силантьев.

— Войдите! — раздался властный голос.

Силантьев распахнул перед нами дверь и запустил внутрь.

— Здравствуйте, Ваше Величество! — поклонились мы.

Сидящая в кресле дама в брючном костюме отнюдь не выглядела старухой или какой-то увядшей, ну может только чутка. Видимо, из-за окружавшего ее флера Силы и Власти. Или, наоборот, но все это присутствовало. Так что перед нами сидела действительно Императрица, владычица Российской Империи. Ее слабые сынки, один из которых сейчас ерзал на троне, в подметки ей не годились.

— Здравствуйте, господин Константинов, — произнесла дама скрипучим голосом. — Здраствуйте, э-э… госпожа Константинова, если вас так можно называть? Или лучше госпожа Зенуним?

— Вы поразительно осведомлены, Ваше Величество, — поклонилась Лами. — Как вам будет угодно.

— Не суть важно, — кивнула Императрица.

Она достала из портсигара сигариллу.

— Никто из присутствующих возражать не будет? Ну и ладно.

Вот руки ее выдавали. Это, кстати, хороший признак — хочешь узнать возраст женщины, посмотри на ее руки. Она может быть утянута, подтянута, с золотой сеткой, вшитой в морду, но вот с руками ничего сделать нельзя кроме, разве что, хорошего маникюра.

И когда видно высохшие старческие руки в пигментных пятнах, все становится понятно.

— Итак, у вас есть кое-что мое, — она, прищурившись, выпустила сизый дым в воздух. — И я хочу это получить.

Я сделал знак и Лами достала планшет из прихваченной с собой сумки. Я передал его Императрице.

— Небось, смотрели? — проскрипела она.

— Да, — честно признался я. — И немало удивлен.

— Чему же? — прищурилась она от дыма. — Что Империя в моем лице ведет дела с Канаверовым? Или ведьмы с вами, вурдалаками?

Тут уже поморщился я. Ненавижу, когда нас так называют. А за «упыря» вообще глотку рву сразу.

— Тем, что одной рукой вы ведете с ним дела, Ваше Величество, а другой поручаете его убрать, — спокойно ответил я. — И обставляете это так, что виноватыми и предметом для отвода остаемся мы.

— Проще говоря, я вас подставила, так? — усмехнулась она сквозь дым. — Дорогой граф, вам пора бы уже за — сколько вы там живете — лет привыкнуть к этой игре.

— Я-то привык, Ваше Величество, но вот только в этом случае все по-другому, — опять поклонился я. — Обычно, точнее, всегда игра заканчивалась с другим результатом — смертью проигравшего. Но не сейчас.

— Понятно, граф, — кивнула Императрица. — Вы требуете сатисфакции. Что вас устроит? Ну, разумеется, кроме жизни царственной особы?

— И в мыслях не было, Ваше Величество. Я предан трону и Императорской семье.

— Верю. Не знаю почему, но верю. Итак, что вам нужно?

— Только то, что мое по праву. Голова Канаверова.

— На подносе с базиликом и нарезанными помидорками? — попробовала пошутить она.

— Можно и без этого, Ваше Величество.

— Вы наверняка просмотрели и оставили себе на память другие бумаги, которые были в кейсе?

— Вернем. Обязательно. Кроме одного…

— Силантьева? Не обязательно, как и другие. И, кстати, эти бумаги собраны Канаверовым, у него хорошие связи, которые мы используем. Он думает, что те, кто в папке будут скоро ликвидированы, попадут под каток. Но он ошибается. Скажите, с теми, кто в тех папках, можно вести дела?