Я еще царь. Книга XXX (СИ) - Дрейк Сириус

— Давайте же! Еще!

И тогда из глубин замка явилась сущность в доспехах из тьмы и глазами, пылающими как звезды. Его голос звучал как скрежет тысяч мечей.

— Демон… Как смеешь ты нарушать покой Владыки?

Богдан вытер кровь с подбородка и усмехнулся.

— А ты еще что за статист?

— Я Арк’турос, Клинок Расколотого Мира! Заместитель господина!

— О, знаешь, я всегда был плох в этикете.

И оба, сорвавшись с места, столкнулись друг с другом.

Арк’турос ударил первым — его клинок, черный, как сама пустота, рассек воздух, едва не снеся голову Богдану. Но демон увернулся, ответив ударом когтей. Металл взвыл, но не поддался.

— Хорошая игрушка, — проворчал Богдан. — Жаль, сломаю.

Они метались по залу, удары сотрясали стены. Арк’турос использовал магию — черные шипы взрывались из-под пола, цепляя Богдана за крыло. Тот взревел, вырвался, но кровь уже текла по спине.

— Слабо, — хрипло рассмеялся демон. — Я дрался с куда более интересными уродами.

Арк’турос не ответил. Вместо этого он исчез и появился за спиной, клинок уже занесен для удара…

Ошибка. Богдан слишком увлекся!

Клинок вошел ему в спину и пронзил насквозь. Демон рухнул на колени, кровь хлынула изо рта.

— Глупое создание, — прошипел Арк’турос. — Ты никогда не был ровней мне.

Он поднял меч для последнего удара…

И тут вмешался Григорий.

— Стой.

Его голос прозвучал тихо, но Арк’турос замер.

— Живым он нужнее.

Арк’турос повернул голову, его глаза сузились.

— Ты рискуешь, переговорщик, — прогремел он.

— Я знаю, что делаю.

Богдан, хрипя, поднял голову. Его зрение затуманилось, но он видел шанс.

Арк’турос на секунду отвлекся. И этого хватило.

Резко развернувшись, он вцепился зубами в руку врага и с легкостью ее оторвал.

После рванулся в сторону, а крылья, несмотря на рану, ударили по полу. Он метнулся в коридор — в кромешную тьму, оставляя за собой лишь капли крови.

— НАЙДИТЕ ЕГО! — рев Арк’туроса потряс стены.

Но было поздно. Богдан смог убежать.

Но проблема оставалась. Куда? Где спрятаться и собрать руку, чтобы залечить рану?

Но Богдан знал одно — отсюда надо выбираться.

А пока…

Он оставался в ловушке. В бесконечном замке Нечто.

Я толкнул дверь, впуская в дом морозный воздух. Из гостиной доносился смех и звон чашек, пахло имбирным печеньем и чем-то уютным, домашним.

Черт, а я уже и не помню, когда нормально ел…

Но эти мысли моментально испарились, когда в дверном проеме появилась Любавка. И когда она только успела вернуться?

— Ты весь в снегу, — произнесла она, в голосе звучало что-то среднее между укором и насмешкой.

Я провел рукой по лицу, смахивая налипшие снежинки.

— Нам нужно поговорить. Наедине.

Повел ее в кабинет, прикрыв дверь. На столе, как всегда, была огромная кипа бумаг, оставленных Надей. Любавка уселась у окна, а я облокотился на стол.

— Ну? — она постучала когтями по подоконнику.

Я глубоко вдохнул

— Богдан пропал.

И рассказывал ей все как было, наблюдая за ее реакцией. Ждал слез, криков, обвинений… Но Любавка только внимательно смотрела на меня, когда я дошел до момента с исчезновением.

— Для него это обычная атмосфера, — наконец сказала она, обнажая острые клыки в подобии улыбки. — Там с ним точно все будет в порядке. Он же столько лет жил где-то в похожем месте.

— Я верну его. Как можно быстрее.

Любавка кивнула и скользнула к двери. На пороге обернулась:

— Он сильнее, чем ты думаешь, Михаил.

Дверь закрылась с тихим щелчком.

Я пробежался по первым попавшимся документам на столе и понял, что голова вообще не способна переваривать информацию, и решил, что стоит отдохнуть. Да и организм подсказывал. Так что я пошел в спальню.

В столовой горел свет.

Арина Родионовна и Софья Андреевна, укутанные в шали, о чем-то оживленно беседовали за чаем.

— … и представьте, Пушкин лично передал! — восклицала Софья Андреевна, размахивая руками.

— Да уж, времена сейчас, — вздыхала Арина Родионовна, поправляя очки.

Я прошел мимо, едва кивнув. Старушки поняли, что сейчас мне не до разговоров, и только кивнули в ответ.

В коридоре столкнулся со Светой. Она стояла, прислонившись к стене и скрестив руки.

— Всех спас? — спросила она, изучая мое лицо.

— Богдан пропал, — выдохнул я. — Черт, я должен был предвидеть…

Сзади послышался шорох и передо мной появилась вторая жена.

Теплые руки обхватили мое лицо. Маша стояла на цыпочках, пристально глядя в глаза.

— Ты сделал все, что мог. Сейчас нужно отдохнуть.

Они повели меня наверх, как ребенка, под руки.

В спальне я рухнул на кровать, даже не снимая куртку.

— Виолетта? — спросил я, уткнувшись лицом в подушку. — Как она себя чувствует?

Света села рядом, проводя пальцами по моим волосам.

— В порядке. С Люсей тоже все нормально. Они спят в гостевом крыле.

Маша легла справа, обняв за плечи.

— Завтра будешь думать, как его вернуть. А сейчас — спи.

Я закрыл глаза, чувствуя, как их тепло растворяет ледяной ком в груди.

— Лора, запускай буст ранга… И включи мне какой-нибудь хороший сон.

— Как твоей душе угодно, — улыбнулась она.

Где-то за границами этого мира, в том месте, куда не проникает даже свет, мой демон-родственник наверняка уже вляпался в какую-нибудь чертову авантюру.

Меня сильно успокоили слова Любавки. Все же Богдан был силен. Очень силен… Но вот сможет ли он не лезть на амбразуру? Меня волновало только это.

Где-то на трассе в Подмосковье.

Машина тряслась по разбитой проселочной дороге, подбрасывая на каждой кочке. За окном мелькали редкие огни далекого города, но здесь, в глуши, было темно и тревожно. Дункан сидела, сжимая в руках папку документом, ради которого она и пробралась в Кремль. Она даже не пыталась его открыть, просто смотрела в окно, будто ждала, что из темноты выскочат вооруженные до зубов солдаты.

— Надо сменить машину, — внезапно заявил Толстой, разминая плечи. — На этой далеко не уедем, — и постучал пальцем по приборной доске, где мигали практически все огоньки.

Онегин, не отрываясь от дороги, усмехнулся:

— Украсть что ли?

— А почему бы и нет? — пожал плечами Антон.

Федор молча кивнул — он вообще редко говорил, но когда открывал рот, то говорил вечно невпопад.

Дункан наконец оторвалась от окна:

— Для начала мне надо позвонить в Первый тайный. Может, они помогут с машиной и укрытием.

Впереди замаячили огни придорожной забегаловки — пара ларьков, кафешка с вывеской «У дяди Васи» и стоянка с десятком машин.

Они свернули и припарковались ближе к выезду.

— Я слишком приметный, — вздохнул Толстой. — Лишние глаза нам сейчас ни к чему.

— Останусь в машине, — буркнул Онегин, притормаживая.

— Я пойду поищу, что можно угнать, — предложил Антон, открывая дверь.

— Я тебя такому не учил! — удивился Лев Николаевич.

— В жизни приходится как-то вертеться, — пожал плечами парень.

Федор потянулся за ним, но Онегин резко его отдернул, и в его глазах мелькнуло что-то опасное:

— Ты наказан. Сиди здесь.

— Ой, можно подумать… — Федор нахмурился, но не стал спорить.

— Тогда я останусь с ним, — сказал Толстой, откидываясь на сиденье. — А ты, Женя, иди с Дункан.

— Только следи за ним, — погрозил пальцем Онегин, ткнув в Федора.

Они вышли из машины и пройдя через всю парковку, зашли в кафе.

Внутри пахло жареным мясом и дешевым табаком. За стойкой дремал бородатый мужик, а в углу телевизор показывал новости. На удивление почти все столики были заняты водителями.

— Телефон есть? — спросила Дункан, хлопнув ладонью по стойке.

Бородач лениво ткнул пальцем в сторону аппарата на стене. Подойдя к телефону, она набрала номер, но в этот момент из телевизора раздался голос диктора: