Как достать архимага (СИ) - Котляров Лев

Скатившись по лестнице задорным мячиком, обряженным в несколько слоев оранжевой ткани с желтым подъюбником, она могучим плечом отодвинула меня от дверей в решетке, провернула ключ и зашла к Ромскому.

Тот все еще стоял, полыхая магией, но Блохину это не смущало. Она порывисто обняла его, что у него аж глаза из орбит полезли.

— Костенька, миленький, как же ты без меня тут? Совсем отощал! — она резко повернулась ко мне. — Вы совсем его, что ли, не кормили⁈

Я кивнул на поднос с пустой посудой, который оказался до сих пор целым, разве, что каменной крошкой щедро присыпан.

— И это все⁈ Вы хоть понимаете, что молодому, растущему организму нужны порции побольше, — высказав мне все это строгим голосом, она с нежностью посмотрела на Ромского. — Какой ты у меня грозный, как тут все сверкает и стреляет во все стороны. Очень красиво!

Она ласково погладила его по плечу и прижалась всем телом. Константин же стоял ни жив ни мертв. Только глаза беспокойно бегали из стороны в сторону: видимо, прикидывал шансы, куда он сейчас может сбежать, а главное, как⁈ Магия дрожала в такт его мыслям: то с левой руки сорвется молния, то с правой. Но Блохину он действительно боялся и поэтому не пытался снова атаковать.

— Людмила Викторовна, вы нас немного отвлекаете, — право, я даже не знал, что и говорить, в такой ситуации. — Константина Яковлевича отравили, и это повлекло за собой вспышки магии. Вы сейчас находитесь в смертельной опасности. Прошу вас, немедленно покинуть темницу.

— Господин архимаг, — отмахнулась она, ухватив Ромского за щеку, — ну вы посмотрите. У него все прекрасно, хоть вы чуть не заморили его голодом.

— Людмила Викторовна! — с нажимом повторил я. — Если мы сейчас ему не поможем, то он умрет. Может быть, вы все же отойдете?

— Как умрет⁈ Да вы посмотрите, люди добрые! До чего моего мальчика довели! Ироды!

— Забываетесь, — прорычал я, и Блохина чуть вздрогнула, но упрямо выпятила вперед все три подбородка. — Если в течение минуты его магия не придет в норму, Константин Яковлевич просто взорвется от ее количества.

— Взорвется? Излишки магии? — она просияла. — Так, у меня на этот случай есть народное средство! Троюродный дядька по линии матери точно так же себя вел. Мне нужны: молоко, мед, луковица, зубчик чеснока и масло.

У меня от изумления брови поползли наверх. Она что, тут готовить собралась⁈

— Господин архимаг, спокойно. Я знаю, что делать. Вы сказали у меня есть минута? — она бросила взгляд за мою спину, где маячили гвардейцы. — А ну, живо мне принесли все по списку!

Тех, как ветром сдуло, а уже через минуту принесли все, что нужно. И где только взяли? В дежурке даже кладовки нет!

Блохина взяла первую попавшуюся миску, сполоснула ее шариком воды, накидала туда все ингредиенты и подняла на меня глаза.

— А теперь, господин архимаг, помогите. Это нужно все меленько-меленько нарезать, перемешать, чтобы оно как сметана была. И подогрейте.

Признаться честно, я был в легкой растерянности. За моими плечами сражения, войны, диверсии, государственные перевороты, а меня просят поработать обыкновенным бытовым кристаллом!

Впрочем, от меня не убудет. В любом случае, если ее метод не сработает, я просто убью обоих. Марк мне потом только спасибо скажет.

По мере смешивания камеру начал наполнять совершенно отвратительный запах. У меня аж в носу защипало, и слезы полились из глаз. Едва сдержался, чтобы не чихнуть.

Ромский тоже его не оценил, начиная злиться и сквернословить. За что и получил суровый подзатыльник от Блохиной и взвыл от обиды. Его вспышки магии уже пошли на убыль, но все равно то и дело в его ауре простреливали сиреневые оттенки с яркими искрами.

— А теперь, Костенька, тебе это нужно выпить, — ласково сказала Блохина. — Давай-давай, тебе сразу станет лучше.

Константин плотно сжал губы и закрутил головой, как ребенок от манной каши. Это Блохину не остановило. Мне вдруг стало интересно, куда подевался ее супруг? Даже захотелось с ним познакомиться. Как, вообще, такую женщину в узде удержать можно⁈

Пока бывший император сражался с неугомонной Людмилой Викторовной, я проверял нити заклинаний. Отвлекся, только когда услышал очередную звонкую затрещину, а потом булькающие звуки.

Оказалось, Блохина прибегла к практически военной хитрости и обманке, чтобы залить в Ромского, открывшего рот в изумлении, все содержимое миски.

Константин зеленел, бледнел, краснел, пучил глаза, но так или иначе, его аура начала выцветать до нормального состояния.

— Ну вот и все, миленький мой. Правда же, не страшно? Ну подумаешь, что невкусно. Зато работает, — ласково приговаривала Блохина, а потом посмотрела на меня. — Господин архимаг, а можно я его себе заберу?

— Нет, Людмила Викторовна. Он сейчас арестован за пренебрежение властью и серьезные растраты.

— Ну, пожалуйста! — ее густо накрашенные оранжевым глаза округлились, сделав ее похожей на карикатуру кота, упавшего в банку с краской.

Я глянул на Ромского и едва сдержал хохот, потому что бывший император, который несколько минут назад швырялся заклинаниями и грозился меня убить, подавал сигнал бедствия, попеременно моргая.

«Памагите», — дернулись его веки с двумя позорными ошибками.

— Нет, — твердо сказал я, обращаясь сразу к обоим. — Можете его навещать, но недолго. А то разбалуете его перед тюрьмой.

— Можно ему хотя бы покушать приносить? Я изумительно готовлю!

— Вы же скоро станете главой управления образования!

— Ничего! Всякая женщина может совмещать работу и личную жизнь!

Крыть было нечем. А Ромский после нескольких таких передачек будет только сговорчивее и явно круглее. И я махнул рукой соглашаясь.

— Костенька! — обрадованно заголосила Блохина. — Мы скоро будем вместе! Ты пока тут посиди, я сбегаю, принесу тебе покушать, а то ты такой тощий. Чем тебя только тут кормят⁈

Она ускакала из темницы, тряся своим необъятным телом, а мы с Ромским проводили ее взглядом. Потом он повернулся ко мне и тихо сказал:

— Убейте меня. Пожалуйста.

Я не ответил и расхохотался.

Пока дождались лекарей, пока они изучили состояние до полусмерти перепуганного Ромского, пока маги пытались вернуть каменной кладке былой вид, я искал ту сволочь, которая принесла отравленную еду Константину.

По журналу никто новый в темницу не заглядывал. Мы со Смирновым — Марка отправили обратно к жене, — опрашивали каждого, кто был все это время с Ромским, и все говорили одно и то же: никого не было. Тогда я заставил каждого из дежурных, а их было трое, написать чуть ли не поминутный план их передвижений.

И только это дало результаты. Оказалось, что один из гвардейцев был в двух местах одновременно! И в сортире, и в дежурке, заполняя журналы.

Новый круг допроса выявил, что этот лжестражник ушел в сторону главной площади. Дальше за ним, конечно же, никто не следил.

— Измайлов, собака, — проворчал я. — Что ж ты за человек такой, а? Что ж тебе не живется спокойно?

— Смею предположить, но отравление Ромского уже вышло за рамки всякого приличия, — заметил Смирнов. — Если о таком узнает пресса, то шумихи не избежать. Уже вижу заголовки: начальник военного управления не может уследить за своими сотрудниками. Кто его назначил и куда смотрит император?

— Ты прав, Василий, — вздохнул я. — Все, что в последнее время происходит в столице, первым делом бьет по императору.

— Я вам говорю, это кто-то из дворца, — понизив голос, сказал Смирнов.

— Найду и придушу собственными руками.

— Я собирался сделать то же самое, — он дернул уголком губ.

— Тогда займите место в очереди! — я грохнул кулаком по стене и проследил взглядом за облачком пыли. — Так, мне нужно подумать.

Я активировал воздушную подушку и лихо взмыл в небо, едва не сорвав с гвардейцев головные уборы. Мой путь пролегал в башню, что стояла совсем рядом. С нее я начинал переворот, и сейчас не было в столице лучшего места для размышлений.