— Я полон сюрпризов. Или вы против поездки в Орду?
Он покачал головой.
— Нет. У меня там есть дело.
Улыбнувшись, я прикрыл веки и снова увидел свет золотого дворца. И сквозь его теплые лучи виднелось множество страшно уставших людей, на лице которых лежали улыбки. Они шагали и шагали. Магистр, очевидно, была одной из этих истощенных бедолаг.
У нас у всех было дело в Орде. Очень важное дело. И через него я доберусь и до Дарьи. Где бы она не находилась.
Открыв глаза, я поднялся.
— А теперь, Лаврентий Иоаннович, если вы закончили «беседовать» со своим сотрудником, попрошу до вечера не мозолить мне глаза. Мне нужно как следует выспаться. Нам обоим, судя по вашим мешкам под глазами.
Кивнув, Лаврентий зыркнул на «Гришу», вокруг которого расхаживал Силантий. По одному его жесту маг отпрыгнул в сторону, а «коллега» кинулся следом за Инквизитором. На меня же новоявленный Иван посмотрел с таким испуганным видом, будто я мог ему как-то помочь.
— Ты хотел новое тело, — сказал я одними губами. — Ты его получил. Все честно. Удачной службы, Инквизитор.
Но не успели эти двое исчезнуть, как снаружи послышался шум моторов. В окне, сквозь моросящий дождь, показались машины.
— Кто на этот раз?..
Выйдя на улицу, мы увидели гербы рода Зориных.
У первого автомобиля открылась дверь, и наружу вылезла бодрая Амалия Тимофеевна. Вид у нее был такой, будто не ее еще ночью пытались забрать длинные руки Коллекционера. Баронесса была в полном боевом доспехе. На плече лежал огромный топор. Сзади показались замученные физиономии ее внучат. Из остальных машин вылезали бойцы рода.
— Иван Петрович, доброе утро, — сказала Амалия Тимофеевна, увидев меня на крыльце. При виде Инквизиторов баронесса даже бровью не повела. — И вам, добрые люди. Ну что, Иван, наш уговор в силе?
— Конечно, — сказал я. — Но я не думал, что вы решитесь приехать… Так скоро?
— Не люблю тянуть.
И она хрустнула шеей.
— Где эти ваши?.. Детишки?
Прыгнув обратно в машину, она принялась сигналить. Скоро в окнах появились физиономии учеников. Выйдя в центр двора, баронесса уперла руки в бока.
— Построение во дворе в полном обмундировании. У вас две минуты, родные! Я обещала Ивану Петровичу сделать из вас подобие армии, и я не я, если подведу его!
Ученики недоуменно покосились на меня. Я лишь пожал плечами.
— Ну⁈ Вам особое приглашение нужно?
— Но… — пискнула Державина, приехавшая вместе с ней. — Дождь на дворе, Амалия…
Но баронесса взглянула на нее так сурово, что девушка едва не плюхнулась на землю. Затем они с Орловым кинулись в особняк. Вскоре там зазвучал топот сотен ног, а затем вся орава высыпала во двор в полной выкладке.
Амалия Тимофеевна не умолкала:
— Дождь, снег, град, ночь или день. Это неважно! Чтобы стать лучшими нужно уметь стараться и терпеть. Терпеть и стараться! Даже если судьба занесет вас в Изнанку. Там тоже вам придется пролить несколько ведер крови и пота!
Строй быстро сформировался. Все смотрели на нее, затаив дыхание. Баронесса Зорина хлопнула в ладоши и улыбнулась.
— И я прослежу, чтобы каждый выдавил из себя все возможное до последней капли! Равняйсь!
Глава 18
В Орду? И без меня?
На вокзале.
Посол Орды по имени Бочук всегда любил поезда за умиротворяющий стук колес. Он успокаивал его больное сердце, а нынче ему было из-за чего беспокоиться, ибо с завтрашнего дня у него начинается пенсия, а еще именно посол был в ответе за целый эшелон, готовящийся к отправке — к границе с Царством, а затем и дальше, в Орду.
Великий Хан будет доволен результатом, если все пройдет гладко. По документам состав вез дипломатическую почту, документы и продукты, а на деле… На деле Бочук запрещал себе даже думать об этом.
Это был результат их десятилетней работы в Королевстве. Плоды всех их «золотоносных» трудов. На «тишину» было потрачено достаточно денег в том числе и на самом верху, в самом Совете, и даже кое-где в Инквизиции еще промышляла пара человек. Посол подозревал, что через пару дней их вскроют, но это уже не волновало ни Бочука, ни Едигея, с которым он держал связь.
Все доказательства давно уничтожены, а сам Бочук к утру передаст полномочия своему заместителю Махмуду. Право, он хорошо послужил Великому Хану.
— Что, еще нет их?
Бочук, не оборачиваясь, покачал головой. Затем снова набрал номер Тимура, но тот отчего-то не отвечал. Его Безликие обещались прибыть еще полчаса назад. Вот-вот дадут гудок к отправке, а они…
— Не случилось бы чего?.. — пробурчал Бочук, поглаживая поседевшую бороду. — А то Инквизиция в последнее время бурлит… Эх, все ж зря, Едигей забрал их Магистра. С ней они были куда спокойней.
Вдруг послышался шум мотора, перрон затопил свет фар. Увидев знакомый автомобиль, Бочук выдохнул и, улыбаясь, вышел навстречу.
— Вот и вы! Легки на помине!
Захлопали двери, и люди в черном, щеголяющие золотыми украшениями, направились прямо к послу. В руках у них были тяжелые ящики. Звон изнутри успокоил сердце Бочука. Впереди шагал Тимур — он, как и все Безликие, еще был в маске, но его золотые мечи можно было узнать за милю.
С радостным смехом они заключили друг друга в объятия.
— Брат! Отчего так опаздывать⁈ Совсем смерти моей хочешь!
Остальные четырнадцать человек быстро прошли мимо и скрылись в вагоне. Тимур же с Бочуком последовали за ними. Холод вокзала остался за спиной, они окунулись в теплую обстановку вагона-ресторана, где все буквально сверкало от золота, бархата и резного дерева. Фрукты и вино на столах ждали гостей.
Улыбаясь, Бочук устроил свои телеса в кресле. Их окружили слуги и принялись снимать с Безликих верхнюю одежду. Вскоре из других вагонов пожаловали приближенные Бочука. С ними и был его сын Менгу.
Поезд тронулся, мимо окун поплыл перрон. Через несколько минут они уже мчались на всех парах.
— Прошу, братья! Отдыхайте! Пейте, ешьте, все свежее! Вы это заслужили! Да снимите вы уже этим маски, чего как не родные⁈
— Снимем, — сказал Тимур глухим голосом, когда все как один Безликие расселись в кресла. Улыбающийся Менгу со своими людьми уже наливал себе вина. — Но только перед очами Великого Хана. Как и было условлено.
— Никто не должен видеть лиц Безликих в стране неверных Его воле, — сказал его товарищ. — Или забыл волю Великого Хана? Только те неверные, кого мы собираемся убить, увидят наши лица!
Остальные молча покивали. Менгу фыркнул. Бочук же махнул рукой, открыл бутылку вина и наполнил кубок до краев.
— На все воля Великого Хана, — сказал он, приподняв кубок, и сделал большой глоток, — но здесь неверных нет, уверяю вас, братья. Только свои… Ах! Совсем забыл! Дурная моя голова!
С улыбкой он щелкнул пальцами. Двери вагона открылись и под звон чего-то металлического их окружили фигурки в длинных балахонах с закрытыми лицами. Вскоре они заполнили весь вагон — их было не меньше полусотни.
— Вот! — и Бочук обвел рукой появившийся строй. — Все эти дочери неверных — дары Великому Хану! Неофициальные, конечно же, а лишь те, кого мы смогли забрать, чтобы Он испробовал то, что вскоре станет подвластно его воле. А ну!
И по его жесту они сбросили балахоны. Менгу довольно приподнялся. Его глаза плотоядно заблестели.
— Выбирайте любую, — улыбнулся Бочук, рассматривая строй полуобнаженных прелестниц, скованных золотыми цепями по рукам и ногам. — Сделают все, что пожелаете. Если жизнь дорога…
Расхохотавшись, Менгу схватил первую девушку за цепь на шее. Она повалилась к его ногам. Бончук тоже потащил к себе одну из прекрасных дам — рыжую, он любил рыжих.
— Как тебя зовут, красавица? — спросил посол, погладив ее по голове. Остальные окружили Безликих и расселись у них на коленях. Менгу уже принялся поить вином свою «ненаглядную», елозя рукой у нее под юбкой. Вечно этот щенок спешит…
— Не бойся, — ласково проговорил Бочук своей рыжей, — просто соблюдай волю Великого Хана, и никто тебя не обидит. Так как?..
