Миссия: соблазнить ректора (СИ) - Летова Ефимия

Надеюсь, бедняжка ничего не сломала, кроме надежд и веры в человечество.

Одним словом, мой ректор морально был готов к хитроумному взятию штурмом. Не исключено, что он обзавелся сухарями и запасом воды для длительной осады, возможно, прокопал тайный лаз из своей комнаты на какой-нибудь ближайший скотный двор на случай экстренного отступления. За двадцать лет можно подготовиться ко многому. Но и мне деваться некуда… Если бы только внутри меня горел азарт завоевательницы и хотя бы толика симпатии к объекту! А я верлада Миара Лестариса уже тихо ненавидела.

Я потёрла всё ещё болезненно ноющие губы, вспоминая омерзительное прикосновение кончика магической иглы. Нет, внешних следов не осталось… только воспоминание о мучительной процедуре, которой самой по себе было бы достаточно, чтобы даже не задумываться о возможности сопротивления.

Кроме того…

Моё сердце было свободно, но это не исключало всевозможных девичьих мечтаний о взаимной любви, романтических ухаживаниях, первом поцелуе, свадьбе, счастливом замужестве, семье. Все эти мечты следовало уничтожить, а затем похоронить и никогда не выкапывать. Я никогда не планировала быть чьей-то любовницей, но в будущем у опозоренной девицы выбор мог стоять между этой постыдной, с какой стороны не глянь, незавидной участью — и полным одиночеством. Неприятный выбор. Меня воспитывали не так, хотя незавидный пример имелся перед глазами с детства.

Любовница была у отца — невысокая, круглощекая дама, работающая в кондитерской.

Об этом знали все, даже маленькая я, об этом судачили слуги, с упоением обсуждала с матерью тётя, мать Элейн, верлада Миттери Тэйл. Мать в обсуждениях участия не принимала, зато тётя утверждала, что измена с представительницей сферы торговли свидетельствовала об отвратительном вкусе и каком-то особенном неуважении к благородной фамилии Тэйл, жене и ребенку. Как будто было бы легче, если бы это была герцогиня! Мне же, напротив, изначально все виделось в довольно романтическом свете, и от холодной суровости отстраненной матери хотелось сбежать в полумрак уютного маленького заведения, где пахнет выпечкой, корицей и чем-то неуловимо сладким. Только потом я поняла, что если бы этой тёплой незнакомой мне женщины не было, возможно, и мать была бы добрее и теплее ко мне…

Теперь уже было неважно.

Когда колесо починили, и наша маленькая процессия готова была продолжить путь, стемнело, и в ЗАЗЯЗ, находившуюся в двух-трёх вланах от небольшого городка Астланда, мы подъехали ближе к полуночи. Я сомневалась, а пропустят ли незваную гостью вообще, но, как выяснилось зря: гостью, а точнее, адептку Ари Эрой — таково было моё новое имя — терпеливо ждали. Ни кучера, ни соглядатаев Эстея за пределы высоких кованых ворот не пропустили, чемоданы пообещали утром отнести на место. Не желая мучить заспанного привратника, симпатичного высокого молодого человека, обладателя лохматых, соломенного цвета волос, я уверила его, что доберусь до своей комнаты сама.

— Самая лучшая, надеюсь? — капризно спросила я, вовремя вспомнив о своей роли избалованной взбалмошной девицы. — Это самая лучшая комната в вашем свинарнике?

— Да, лада, — дружелюбия в голосе юноши изрядно поубавилось. — Вас точно не нужно проводить? Вы запомнили дорогу? Четвёртый этаж, комната под номером 4А. Комендант уже спит, но ключ для вас оставили…

Из его объяснений, «налево, вперёд по диагонали, направо, за угол, потом примерно сто семнадцать шагов, после лавочки ещё вперёд по диагонали, за угол, высокое здание слева, на дверной табличке изображены розовые лотосы, лотосы, а не антуриумы, верлада!» я ничего не запомнила, но решила, что уж как-нибудь разберусь, о чём немедленно и сообщила. Привратник посмотрел на меня с обидой, но промолчал.

Что поделать.

Я приехала сюда не для того, чтобы меня любили.

Глава 4

Темных четырехэтажных зданий оказалось целых три.

Совершенно одинаковые, особенно в темноте. Фонари на довольно-таки обширной территории ЗАЗЯЗа имелись, довольно оригинального дизайна: светящиеся стеклянные шары на длинных чугунных ножках. Их зеленоватый или сиреневый свет был совсем тусклым и позволял увидеть лишь неопределенные очертания предметов, а не мелкие детали. Упомянутую привратником табличку с какими-то там цветами я и вовсе не заметила, но в итоге всё-таки пошла к последнему зданию — именно оно с той дороги, которой я пришла, могло претендовать на то, чтобы называться «левым».

Располагались здания друг за другом, на одной линии.

Светивший у входа бледно-лиловый фонарь разгорелся ярче при моём приближении, однако вход — солидная дверь со старомодным металлическим кольцом вместо ручки — все равно казался неприветливым и тёмным.

Я потянула дверь на себя, дёрнув за кольцо и успев подумать о том, что зря отказалась от провожатого и, соответственно, мужской помощи. Стала бы настоящая любовница замминистра сама тягать тяжеленные двери?

Ох, Мрак, откуда мне знать!

А больше я ничего уже не подумала, потому что из темного проёма на меня буквально вывалился какой-то мужик.

Сначала я взвизгнула от неожиданности, а потом ещё раз — когда он с силой ухватил меня за плечи. Фонарь буквально задымился, услужливо пытаясь исторгнуть свет поярче, и я рассмотрела каре-зелёные глаза молодого человека, светло-русые волосы с фиолетовым, благодаря фонарю, отливом. Разглядела даже то ли нашивку, то ли жетон на его светлом жилете поверх рубашки, символику ЗАЗЯЗ: птица, вылетающая из солнца.

— Ты кто такая? — довольно-таки требовательно проговорил юноша, и я поняла, что он старше, чем кажется на первый взгляд. Пожалуй, уже не студент. Впрочем, для преподавателя выглядел он слишком уж несолидно: какой-то всклокоченный и взъерошенный.

И тут меня осенило: ну, конечно же, комендант!

Я набрала воздуха в грудь и заверещала:

— Вас что, обо мне не предупредили? Это же я! Я, а не кто-нибудь там! Колесо сломалось! Застряли на полдня! Ужасно: доверять жизнь и время каким-то безруким мужланам! А теперь ещё пришлось блуждать в темноте! Где мои вещи?! За что вам тут только деньги платят?! Пропустите, что вы стоите, как столб! Почему мне выдали комнату на четвёртом этаже? Здесь водятся клопы?

Комендант отодвинулся, вжавшись спиной в стену. После последнего вопроса у него дёрнулась верхняя губа, то ли в гримасе, то ли в улыбке, и он переспросил:

— Кто водится?…

— Такие маленькие противные кусачие жучки! — доверительно сообщила я. — Или паучки, не знаю, не разбираюсь я в этой чепухе, но если они у вас есть, меня это не устраивает! Ну, так как? Эта моя комната на четвёртом этаже — действительно лучшая? Я хочу лучшую! Дайте мне самую лучшую комнату! Прямо сейчас!

— А, вы лада Эрой, — теперь он поджал тонкие губы. — Новая адептка, ценный кадр. И что вы тут делаете?

— Что значит «что»?! — возмутилась я, надо сказать, уже почти искренне. — Буду здесь учиться! Или эти все ваши магии-шмагии только для благородных из первого сословия или тех, кто золото мешками ворочает?! Ну, нет. Довольно… э-э-э… произвола.

— Нет необходимости, — насмешливо отозвался незнакомец. — Я имею в виду, в золоте нет необходимости. При соответствующих алхимагических навыках наши студенты способны получить золото хоть из свинца. Впрочем, вам, судя по всему, такие навыки не грозят. Слишком хлопотно.

— Хватит болтать! — решительно оборвала я. — Вы тут работаете или только рот разевать горазды?! Идите в преподы, если неймётся. Имейте в виду, я буду жаловаться! Ведите меня в свою самую лучшую комнату!

— В свою? — уточнил комендант.

— Не будьте идиотом! Не уверена, что вы живёте в лучшей.

Возможно, мне показалось, но его глаза блеснули, как куски антрацита в куче угля.

— Хорошо, хорошо… Самая лучшая комната, — заговорщическим голосом сказал комендант, — находится на третьем этаже. Светлая, обустроенная. С чудесным видом на сад! Просторная, к тому же с отдельной гардеробной и без клопов. У вас же наверняка не меньше четырех мест багажа?