Ментальная кухня 2 (СИ) - Злобин Максим

— … пассивный доход, слышали⁈ Нет? Ну так я вам щас расскажу…

— … наверняка вы много слышали о криптовалюте…

— … драгоценные металлы и акции…

— … Алло! Это Мага Лазурный тебе звонит. Ты вчера девушек беспокоил, а у меня теперь электронная касса заблокирована…

Настоящий, блин, колл-центр!

— Сегодня аврал, — улыбнулся Иванов, осматривая свои владения. — Через пару часов свадьбу играть начнём, так что надо как можно скорее план выполнить. Пошли, — и повёл нас дальше, сквозь офис.

Ещё один коридор, за ним ещё один…

— Ма-а-а-ам! — мы зачем-то ненадолго остановились в дверях комнаты, похожей на театральную гримёрку. — Мне чешется! — орал звиздюшонок лет пяти и яростно терзал шиворот костюма.

Свадебного, блин, костюма. Мама с пудовыми золотыми серьгами пыталась поправить ему ворот, а рядом, у соседнего зеркала, красилась невеста. Вот уж! На милфхантера и зверь бежит! Да ещё какой! Зверюга! Судя по игривым усишкам, барышня уже разменяла свой четвёртый десяток. Кудрявая такая. Плотненькая, если не сказать больше.

— Доченька моя, — гордо сказал Иванов и улыбнулся. — Сегодня женщиной станет.

С этим я, конечно, мог бы и поспорить, но…

— Совет да любовь, — крякнул Мишаня и покрепче сжал в руках рюкзак с Фурфурией внутри.

Но едем дальше!

Коридор, коридор, — да сколько можно⁈ — и Иванов завёл нас в эдакое подобие офиса. Всё тут было не по-цыгански скромно и умеренно: однотонные обои, письменный стол, рабочее кресло и несколько стульев напротив. На них-то нам с Мишаней и предложили присесть.

Из примечательного — сейф в углу и целая коллекция виниловых пластинок, каким-то волшебным образом закреплённая на стене. Сперва я подумал, что Иванов закоренелый меломан, а потом пригляделся и…

— Любишь романсы? — улыбнулся цыган, заметив мой интерес.

— Нет-нет, просто смотрю.

На всех пластинках была его рожа. Где-то крупный профиль, где-то Иванов стоял в полный рост, а где-то восседал на коне. «Любовь и лошади», — прочитал я название одной из пластинок.

Ну охренеть теперь.

— Давайте к делу.

— Да-да! — не мог не согласиться я. — Пожалуйста, давайте уже к делу.

День только-только начался, а впечатлений мне уже хватило с головой. Благо, больше никаких национальных особенностей не всплыло. Роман Иванов со знанием дела открыл ящик и смахнул в него всё со стола. Затем открыл другой ящик, достал скрученную колбасу парниковой плёнки и расстелил его по столешнице.

После сделал короткий звонок, сказал буквально пару слов на своём мелодичном, и уже через минуту два других цыгана занесли в кабинет замороженный шмат мяса. Зашли, положи и ушли, что не могло не радовать.

— Вот, — сказал Роман. — Смотри, — и мы с Мишаней подошли поближе.

И всё бы ничего, если бы я знал, как в действительности должна выглядеть дикобразятина. По факту это был здоровенный кусок лопатки на коже, из которого торчали острые, покрытые инеем иглы. На цвет мясо выглядело, как говядина. Пахло, как говядина. Да и по текстуре от говядины никак не отличить, даже сквозь лёд видно.

Тут-то у меня и возникли первые подозрения. А цыган, падла такая, как нарочно начал подгонять:

— Ну что, берёте?

— Подождите, — попросил я. — Нам надо посоветоваться.

— О чём тут советоваться⁈ Вы либо берёте, либо не берёте! Я занятой человек!

— Минуту, — поднажал я и за плечо уволок Мишаню в угол. — Сделай вид, что о чём-то со мной разговариваешь.

— Понял…

Догадливый Кудыбечь кивнул, подмигнул и принялся наизусть шептать: «да, теперь решено без возврата». Ну а я без ключа и стука ворвался к цыгану в голову и начал там шуровать. Кое-какой опыт у меня уже имеется, и практика показала, что легче добывать ответы из воспоминаний. А потому:

Вжух!

Традиционно пролистываем бОльшую часть жизни и…

Вжух!

…тормозим там, где есть за что зацепиться. А зацепился я сейчас за яркие эмоции:

Ночь. Луна. Ограбление. В компании родственников-подельников, Роман Иванов взламывает железнодорожный состав и присвистывает, когда понимает — внутри аномальщина. Вагон буквально забит штабелями древесины ярко-красного цвета, да вот беда, габариты не позволяют её уволочь. Цыгане и так и сяк пытаются примотать доски к «рогам» своих джипов, но у них один хрен ничего не получается.

И тут вдруг свист. И лай. И фонари охранников железнодорожной станции вспарывают темноту; ну чем не вестерн?

Пора валить, но Иванов вдруг видит в углу вагона несколько термосумок. Почти таких же, с которыми гоняют курьеры, вот только без лямок и логотипов служб доставки. Чтобы урвать хоть что-то, цыгане в самый последний момент начинают перебрасывать сумки по машинам.

Вжух!

Погоня, погоня, погоня, ПОГОНЯ-ЯЯЯ!!! В горя-яче-е-е-е-ей крови!!!

Вжух!

Праздник по поводу успешного дела. Пока женщины и дети пляшут, мужики проводят ревизию сумок. Внутри аномальные продукты и чего тут только нет! Разве что… Иванов, кажется, на радостях чуточку перебрал и воспоминание настолько смазанное, что различить ничего невозможно.

Вжух!

А вот тут интересно! Внезапно я заметил синюю мохнатую хренотень, которую однажды уже где-то видел. Ну точно же! Арктический банан! И Франсуа Денисыч собственной персоной! Передаёт цыгану деньги, жмёт руку и довольный упёрдывает восвояси. Никто не бьёт его по затылку, никто не препятствует, Франсуа просто садится в свою машину и уезжает. Ещё и лыбится напоследок, ручкой машет…

Вжух!

Достаточно. Или нет? Вроде бы да, с точки зрения логики я получил все необходимые доказательства. Во-первых того, что аномальщина у цыган действительно имеется. Во-вторых, насчёт деловой чистоплотности Иванова теперь сомнений нет, но чуйка… чуйка почему-то велела мне копать дальше. Не доверять ей не было никаких причин. И Мишаня ещё даже до половины стиха не дочитал, так что время было.

Ладно, посмотрим.

Вжух!

Роза Иванова, — жена Романа, — врывается к нему в кабинет и передаёт телефон. На том конце провода… кто? Правильно, я! Иванов разговаривает со мной, затем действительно пробивает номер через какую-то специальную программу, и мы договариваемся о встрече.

Но вот, наш разговор закончился, а разговор Иванова с женой только-только начался. Та упрекает мужа в том, что он разбазаривает награбленное слишком быстро, и вообще-то можно действовать иначе.

— Там лох какой-то молодой! — говорит она на мой счёт. — Ты действительно думаешь, что он отличит настоящее мясо от ненастоящего⁈

— И что ты предлагаешь?

Роза улыбается и говорит, что у соседей под крыльцом поселилось семейство ежей…

Вжух!

СУКА!!! ЖИВОДЁРЫ!!! ВЫ ЧО ТВОРИТЕ, НЕЛЮДИ⁈

Вжух!

Меня аж чуть наизнанку не вывернуло!

— Вась? — вытаращился на меня Мишаня. — С тобой всё в порядке? Ты аж побледнел…

— Нормально, — ответил я.

Так!

Лох, говорите? Кинуть меня решили, значит? Франсуа Денисычу банан, а мне по бананом по губам⁈ Не-не-не, так не пойдёт… вы у меня ещё и за ёжиков теперь ответ держать будете! Я так-то сам кого хочешь кину!

Эй, Карма! Слышь⁈ Не я первый начал, ты свидетельница! Я по-хорошему хотел!

— Ну что вы там⁈ — крикнул цыган. — Ещё недостаточно насоветовались⁈

Вместо ответа я вгрызся Иванову в мозг. Прямо вот со всей дури, не жалея маны и сил, впился как коршун когтями. Схватился за первое попавшееся вчерашнее воспоминание, — в нём Иванов курил кальян под турецкие сериалы, — и перечеркнул его. Стёр нахер, прям под самый корешок. И теперь, с чистого листа, начал писать новое:

Вжух!

Кабинет. Опять прибегает жена, опять суёт телефон, но теперь с Ивановым разговаривает не кто-то-там-неважный, а цельный барон соседнего табора. Отец того самого дошколёнка, за которого Иванов готовится выдать свою красавицу.