Джо 3 (СИ) - Мамбурин Харитон Байконурович

Так шло время. Маги обучались в Школе, взрослели, закостеневали, старели, начиная взирать на своего старого наставника с жадностью, страхом и мольбой, а затем умирали, так и не принеся в этот мир ничего нового. Освальд Озз мог бы стать исключением, счастливым моментом в жизни старого архимага, может быть, даже его преемником…

Но не стал. Борьба с собственной Причудой истощила юного гения, надорвала его силы, перекроила разум. Вермиллион не терял надежды, он верил, что рано или поздно его ученик найдет свой собственный путь и освободится от навязчивой привычки, но пока было рано.

Затем появился Джо.

Святой из другого мира вломился в жизнь вечного волшебника с грацией носорога. Невозмутимый десятилетний ребенок просто пришёл в Библиотеку и… чуть ли не принялся в ней жить. Ему было плевать на бессмертие, на Орзенвальд, на магию. Этот странный человек собирался отдохнуть эту жизнь, не задумываясь о том, наступит ли следующая.

Хитрый, подлый, но совершенно безобидный, он разбрасывался знаниями о своих прошлых жизнях с легкостью, не понимаемой архимагом. Когда Тервинтера спрашивали, он отвечал, когда спрашивал он, не получая ответа — он просто пытался добиться своего иными методами. Он почти не торговался, не вызнавал, и не лез в секреты Вермиллиона. На них ему было плевать. Иномирец знал, чего хочет.

Вермиллион был… очарован им. Да, призрачный четырехликий маг вел нечестную игру, получая от межмирового странника куда больше, чем получал тот в ответ, но эта игра устраивала маленького мага. Он брал, что мог, и делал это хорошо. Настолько хорошо, что уже взгляды деканов и ректора Школы Магии наполнились алчностью. Они хотели Джо в преемники, мечтали, что он продолжит их дело. Они верили, что он будет бесподобным ректором.

Они были правы, но только Джо их желания интересовали меньше, чем прошлогодний снег. А затем это — Аттестация, во время которой едва только закончивший Школу выпускник продемонстрировал его собственный уровень. Он заключил сделку с богиней. Вермиллион тогда не сдержался, он продемонстрировал Боливиусу Вирту истинную суть их лучшего ученика — разумного, который почти на равных общается с богами. Даже не в этом суть, он был разумным, к которому бог явился домой так, как будто это соседский визит.

Бог!

Какая ирония.

Сейчас, вися на своем старом месте, в Библиотеке, прямо над столом и креслом Заместителя Библиотекаря, которые Вермиллион приказал оставить на месте, архимаг понимал ту небрежность, с которой святой делился с ним всем, о чем только призрак не попросит. Библиотекарь при всей своей мудрости попросту не мог задать вопросов, ответы на которые Джо посчитал бы важными. Маленький волшебник, только начавший свой жизненный путь, и тысячелетний архимаг — они были в разных лигах, на разных океанах, под разными флагами.

Час назад Вермиллиону принесли вести, что светлая богиня Лючия явилась лично забрать Джо и одного эльфийского мудреца, которые внезапно вывалились из воздуха у алтаря её главного храма. Да, она превратила свое явление (редчайшее и желаннейшее событие) в нечто, вроде одобрения верховной жрицы, но на синего полупрозрачного архимага эта обманка никак не могла подействовать. Он видел суть.

— Что же… — неслышно произнесли все губы на его четырех лицах, — Так будет лучше, наверное…

Эта фраза не произвела ни малейшего звука, но, когда губы архимага перестали шевелиться, двери Библиотеки взорвались. В зал, искря непрерывно произносящимися заклинаниями, начали вбегать волшебники. Их было много, несколько десятков. Зависший в воздухе четырехликий призрак молча наблюдал за ними, все пребывающими и пребывающими. Чары кипели в воздухе, быстро истощая всю свободную магию, что не поглощал сам Вермиллион. Маги колдовали быстро, лихорадочно водя в воздухе руками с зажатыми в них палочками и жезлами, не отводя взглядов от Библиотекаря, молча наблюдающего за вторженцами.

Он знал их всех.

Каждый из них провалил Аттестацию, став волшебником Башни, обреченным на заточение, безликую серость и отсутствие каких-либо перспектив. Теперь их набрали, чем-то соблазнив, а затем использовали как дешевую, но очень эффективную команду, способную ошеломить сильно зависящего от внешней магии призрака. Эффективный и подготовленный ход от того, кто очень хорошо изучил слабости вечного мага. А их, признаться, сложно не изучить — достаточно лишь понять, что насыщенный магией воздух волшебного мира многое теряет в самой Библиотеке. Сущность, обитающая в ней, нуждалась в большом количестве магии для поддержания своего бытия.

— Ну вот и всё! — грохотнул над бубнящими заклинания неудачниками довольный голос, который Вермиллион тоже узнал.

В Библиотеку, стараясь придать себе горделивый и уверенный вид, вошёл Сафрон Моулирбуд, выдающийся Боевой маг.

В прошлом.

Блистательная карьера талантливого волшебника и протеже одного из старейших магов Гильдии не могла прерваться из-за одной проигранной дуэли с выскочкой Джо, но престиж гения среди волшебников получил незаживающую рану. Показательный разгром устоявшегося и снискавшего немало лавров мага вынудил того сильно отвлечься от подготовки, что очень сказалось на очках Аттестации. И, естественно, его недоброжелатели при дворе герцога, на которого работал Сафрон, воспользовались этой информацией. Очень широко и очень насыщенно, так, что волшебнику пришлось начинать с нуля и… на другом континенте.

Это Библиотекарь знал.

— Уходите… — спокойно приказал архимаг, поднимая в воздух все свои восемь рук, — Вам здесь нечего делать.

— Как теперь и тебе! — ухмыляясь, заявил четырехметровому призраку Боевой маг, — Мы забираем тебя отсюда, Вермиллион! У моих друзей есть вопросы, на которые тебе придётся ответить!

— Какая глупость… — архимаг качнул головой, — Последнее предупреждение, бывшие ученики. Убирайтесь… или я применю силу.

— Нет у тебя никакой силы! — язвительно ухмыльнулся лидер вторженцев, — Без свободной магии — ты ник… кххххррр!!!

Никто никогда не видел, чтобы Вермиллион двигался. Ему это было просто не нужно. Дышать, есть, спать… перемещаться. Каждый из тех, кто противостоял ему сейчас, всегда наблюдал этого мага висящим в центре основного холла Библиотеки. Теперь же высокая тощая фигура двинулась к агрессорам, простирая по сторонам от себя все восемь рук, которые мало того, что удлинялись на глазах, так еще и начинали изгибаться самым противоестественным способом!

— Я и есть магия! — внушительно оповестил нападающий Библиотекарь своих оппонентов, — Я и есть сила!

К подобному наполнившие зал люди готовы не были совершенно. Они, по сути, ни к чему не были готовы, кроме как ворваться и начать колдовать разную ерунду. Их уверили, что этого достаточно, им пообещали, что это безопасности, им клялись, что этого хватит.

Их обманули.

Руки-щупальца неумолимо надвигающегося призрака работали атакующими змеями. Они, под взглядами восьми глаз бессмертного мага, совершали по одному молниеносному рывку к цели — кусочку обнаженной плоти того или иного дурака. Роба, шляпа, перчатки… всё это попросту было бессильно перед легким прикосновением насыщенной магией призрачной субстанции, касающейся человеческой плоти. Затем следовал удар. Слабый, но невероятно, зашкаливающе, умелый. Точный импульс магии, вызывающий моментальное кровоизлияние в мозг. Быстрая смерть.

Зрелище валящихся одно за другим тел моментально привело волшебников в панику. Кто-то из них рванулся к выходу, кто-то принялся осыпать призрака заклинаниями, как это сделал Сафрон Моулирбуд. Последнее тут же принесло результаты, так как Вермиллион начал весьма ловко уклоняться, по-змеиному изгибая все свое внушительное тело. Опаска призрака тут же приободрила его оппонентов, которые удесятерили усилия…

…но не могли попасть, как не старались. А, тем временем, Библиотекарь продолжал двигаться, безжалостно скашивая своих бывших учеников. Его конечности летали разбуженными драконами, то и дело отвлекаясь на блокирование того или иного заклинания, тело изгибалось самым непредсказуемым образом, а все четыре лица, сохраняя бесстрастное выражение лица, лишь сверкали слегка прищуренными глазами. Последнее будило в магах панику. Они же росли и учились, укрепляясь в уверенности, что Вермиллион никогда не обижал и мухи.