Барон Дубов 10 (СИ) - Капелькин Михаил

Он перевел дух, сделал еще глоток и продолжил:

— Я не знаю, как описать это словами, хоть и был прямым свидетелем. Дворянин вдруг обрёл невиданную мощь и в одиночку противостоял целым ордам Саранчи. Его сила была столь велика, что твари ничего не могли ему противопоставить. Он срезал их, как серп колосья. Да… Никогда этого не забуду. Позже, когда подошло подкрепление, гарнизон во главе с этим аристократом уже практически освободили крепость от Саранчи. Потом он рассказал мне, что вошёл в Кондар. Так он назвал это состояние. Момент, когда сфера души носителя и его Инсект становятся единым целым. Это высвобождает огромное количество энергии. Как правило, тело обычного человека к такому не готово, потому и сжигаются мана-каналы.

— Понятно… — пробормотал я.

Кондар, значит. Я поскрёб ногтями затылок, задумавшись. Никогда не слышал ни о чём подобном. Даже в дневниках отца не встречал упоминаний об этом состоянии. Следовательно, Кондаром он не владел. Но это не значит, что никто из предков Дубовых не освоил Кондар. Любопытно… Пожалуй, стоит попросить Марину покопаться в архивах. Насколько знаю, она ещё не всё просмотрела.

Интересно, как скоро я смогу повторить Кондар? И что нужно для этого? Простое желание или нечто большее? Как в бою с Деникиным. Мной овладела такая сильная ярость, что я себя почти не контролировал. Пожалуй, мощный всплеск глубинных эмоций и вызвал это состояние, и под их воздействием моя сфера души слилась с Инсектом, как два металла в плавильном котле.

Хотя, думаю, сфера души не только с Инсектом объединилась на время, но и со сферами душ Альфачика и Гоши. Отсюда и молнии, и кислота в огромных количествах на моих кулаках. Удобно, кстати. Надеюсь, получится использовать эту способность без Кондара. Даже если она будет менее сильная.

В общем, я только что получил ещё одну загадку, которую нужно решить, чтобы стать сильнее. А стать сильнее жизненно необходимо, потому что… Нет, ладно, об этом позже, а пока надо закончить здесь.

— А что стало с тем аристократом потом? — спросил я целителя.

Семён снова отхлебнул из фляжки и зажмурился. После чего произнёс:

— Он не успел восстановиться к следующей атаке Саранчи и окончательно потерял свой Инсект в бою. Остался с одной лишь манаспособностью.

Я промолчал. Кажется, только что я понял, как именно звали того дворянина. Понятно, почему у него нет фамилии. Из-за потери Инсекта его могли лишить права на дворянскую фамилию, хотя сомневаюсь, что это сделали. Скорее он сам не считает себя больше аристократом. Я бы тут поспорил, что не Инсект определяет человека, но не буду лезть в чужую душу.

— Ясно, — кивнул я Семёну и похлопал по плечу. — Что ж, спасибо за помощь.

Целитель отмахнулся.

— Не нужно. Ваши спасибо у меня уже в карманах звенят. А большего мне и не надо. С вашего позволения, Ваше Благородие, я продолжу свои целительские дела. Нужно наложить вам повязки и всё такое…

Пока он доделывал свою работу, я мёрз. Трудно согреться, стоя на месте. Но уйти в поместье не пожелал — ещё не со всеми делами здесь разобрался. Пока Семён смазывал раны целебной мазью и накладывал повязки, я слушал отчёт Никона.

Моя небольшая дружина всё-таки понесла потери. Но за счёт эффекта внезапности удалось быстро сломить сопротивление обескураженного противника и победить. Было много раненых, и несколько хороших парней всё же погибли. Действительно хороших. Ещё из тех, кто служил моему отцу. Убить бы Деникина ещё раз…

Из странного. К деникинцам пришло подкрепление (и я помнил этот момент), но Никон был уверен, что на территорию моего баронства прошло куда больше людей князя. Куда они делись — загадка. Потому что обратно через границу они не проходили, то есть прячутся где-то в лесах, поэтому остатки моей дружины были пока начеку. Не хватало ещё, чтобы какой-нибудь отряд всплыл у поместья. Вдруг зимние розы, которые Петрович высадил осенью, потопчут, твари.

— Ладно, с этим понятно, — кивнул я, когда старый сотник закончил отчёт. — Спасибо за помощь. Возможно… один я бы не сдюжил.

— Обижаете, Ваше Благородие! — расплылся в улыбке старый воин. — Да мы за Дубовых… Да я… Да вы знаете, я ведь…

Старик так расчувствовался, что у него аж дыхание перехватило. Ладно, надо его осадить, пока удар не хватил от переизбытка эмоций.

— Ты мне вот что скажи, Никон, — хмуро начал я, отчего старик мгновенно пришёл в себя и икнул. — Тебе как такая идея в голову пришла? Засаду тут устроил… Полдружины привёл… В бане прятался… Ты что же это? Подглядывать вздумал⁈

— Ик! Ваше Благородие… Вы-вы-вы-вы ч-чего это? Вы же сами сказали!

— Когда это я просил тебя за моими подругами подглядывать? Ты где этого набрался? От царевича Павла⁈

Кстати, где мои подруги? А ладно, позже найду этот заводной апельсин.

— Ца-царевича? — заикался Никон. — А он что… из этих?

— Отвечай на мой вопрос, Никон! — грохотал я, внутренне давясь от смеха.

— Да, господин! Вы сами приказали устроить засаду!

Хм… Не помню такого.

— Когда?

— Когда сказали, что нужно всё подготовить для рыбалки! — вытянувшись по струнке, рапортовал Никон. — Я, Ваше Благородие, секретного кода Дубовых никогда не забывал! Он у меня на подкорке выжжен калёным железом! И я знаю, что значит «полевая баня»! А уж когда вы мне подмигнули, я понял, что и вы знаете секретный шифр Дубовых!

Подмигнул? А-а-а! Вспомнил! Чёрт. А я ведь тогда подумал, что Никон просто ослышался и не понял, что я говорил об обычной рыбалке. И подмигивать я ему не подмигивал. У меня просто глаз зачесался. Но говорить старому вояке я об этом, конечно, не буду. Не хочу расстраивать. Своей цели я уже достиг: отвлёк его от мрачных дум, да и себя тоже. Нужно… нужно все дела уладить, а горевать время ещё будет.

Никона я поблагодарил за верную и правильную службу и успокоил, что просто проверял его. Преисполненный гордости за себя и своих людей, он продолжил командовать разгребанием последствий боя.

— Марин, — шепнул я, когда Никон ушёл, — что за рыболовный шифр такой? Ты в архивах ничего не находила?

Зеленоглазая красотка ткнулась мне в рёбра и хмыкнула:

— Ещё не все записи просмотрела, но, кажется, где-то наталкивалась на него. Дам знать, как найду.

Так, с побочными делами покончено. Поэтому пришло время хромать вдоль берега к тому месту, где по-прежнему лежал саркофаг. Или осколок метеорита. Или что это вообще было. За девушек в заводном апельсине я не переживал. Я им строго приказал оставаться там и отдыхать, чтобы не подставлялись, пока всё не закончится. И всё закончилось, но пусть ещё немного понежатся. Можно.

Саркофаг я нашёл там же, где и оставил. На берегу рядом с замёрзшей полыньёй. Он сильно мерцал сиреневым светом, но яркость постепенно ослабевала. И что мне с ним делать?.. Нет, не так. Что в нём такого? От него шло некое излучение, но я пока не понимал, какое именно. Смесь магии и духовной энергии, причём явно нездешнего происхождения. Короче, надо ещё отдельно разбираться с загадкой осколка. И начну с того, что сгоню Верещагина, сидевшего на нём сверху.

— Досталось тебе, — сказал я, когда поравнялся с Алексеем и встал рядом.

Его голова была перемотана бинтом. Белая марля закрывала лицо с одной стороны, а белая маска — с другой.

— Сам виноват, — буркнул он. — Не удержался. Прости за это, Дубов. Я мог всех погубить.

— Не, не смог бы.

Он хмыкнул:

— Другого ответа я от тебя и не ждал, — Верещагин вздохнул. — Скажи… он мучался?

— Его смерть трудно назвать безболезненной.

— Значит, мой отец отомщён. Спасибо, Дубов, я снова твой должник.

Я промолчал. Алексей тоже не произносил ни слова какое-то время, а я не хотел первым нарушать тишину. Что-то творилось в его душе, и я не собирался этому мешать или, наоборот, потворствовать.

— Я познал, что такое потерять близкого человека, — наконец сказал Алексей и посмотрел на меня. Его глаза прятались за повязкой и маской. — Прости меня, барон Дубов.