Барон Дубов 10 (СИ) - Капелькин Михаил

Фух, ладно. Вроде жить можно, так пока и оставим. Хотя количество маны, которое я сейчас использовал, удручало. На уровне начала учёбы в академии, когда мой Инсект только проявился. А я уже чуть не выл от боли.

Ничего не поделать — надо продолжать. Пока мана текла по каналам, медленно возвращая их к жизни, решил взглянуть на сферу души. И увиденное мне с одной стороны понравилось, а с другой нет. Связи с Гошей и Альфачиком укрепились: теперь они напоминали не тонкую нить, а толстый канат, по которому курсировала духовная энергия. Зато сфера души… Она вся потрескалась, как будто новогодний шар, у которого краска облупилась. И тускло светилась зелёным светом, похожим на болотные огоньки.

Что же это за Кондар такой, который чуть не убивает человека?

Медитацию закончил, доведя мощность потока маны до трёх процентов. Крохи, аж плакать хочется… Надеюсь, дальше лучше пойдёт.

Открыл глаза и обнаружил, что солнце уже почти село. Стенки палатки подсвечивались тёмно-бордовым оттенком, приближаясь к свекольному. Самое время для клёва. Пробил буром заледеневшие лунки и на ощупь нашёл удочку.

Какого?.. Почему у меня в руках отцовская удочка? Она же в пространственном кольце была? Странно, но, видимо, я сам не заметил, как перенёс её себе в руку. И теперь просто сидел, глядя на серебристое удилище и руны Дубовых, напоминавшие кряжистые, приземистые деревья.

Мысли хлынули мутным потоком образов. Я снова дрался с Деникиным, снова убивал его и думал, что это принесёт мне облегчение. Отмщение. Но этого не произошло Наверно, какая-то часть меня думала, что я так верну отца хоть на мгновение. Хотя бы просто попрощаться, ведь этого я так и не смог сделать. И не смогу больше. Но вместо облегчения осталась только горечь и привкус пепла на языке. А в исступлении вообще чуть не убил себя Кондаром.

Да, смерть Деникина отца мне не вернула. Не вернёт и смерть того, кто заказал у князя мою землю. Я полагал, что конечным заказчиком выступал сам Деникин, но, если он не солгал перед смертью, это совсем не так. Был ещё кто-то. Из стана врага. Саранча. Смерть нового врага мне отца тоже не вернёт, но… во время Кондара я ощутил не только единение со своим Инсектом, но и со своим прошлым. И не только своим? Не могу точнее описать свои чувства тогда, потому что вообще с трудом что-то помню. В одном только уверен: я словно был не один. Словно оказался на своей первой рыбалке с вот этой самой отцовской удочкой в руках, а отец учил её правильно держать и закидывать крючок, тоже держась за удилище.

А, чёрт! Больно!

Меня будто в котёл с кипятком окунули на секунду. Уйдя в свои мысли, случайно напитал удочку маной. Точнее, попытался, но энергетические каналы тут же напомнили о том, что так делать нельзя.

Зато голову прочистило наконец. Да, смерть Деникина отца не вернёт никогда. Вообще ничто и никто не сможет его вернуть. Ну, кроме некромантов. Но они под строгим запретом в Империи. Да и вернуть могут только телесную оболочку. А это уже не совсем те же яйца, и даже не в профиль. Главное тут в другом. Я защитил честь своего рода и отомстил убийце, который чуть всю Империю не сгубил. Как ни посмотри, совершил благой поступок. Хоть и такой кровавый. Но не я это начал. Зато я это закончу.

Единственный вопрос, который остался без ответа, — что за сообщение курьер принёс Деникину? На первый взгляд, можно подумать, что это была информация о кратере после падения метеорита. Однако Деникин не знал об озере, которым стал кратер, и осколке метеорита, пока я ему всё это не показал. Значит, курьер нёс другую информацию. Хм… Почивший князь упоминал о неком враге и в то же время сообщнике, который держал его на крючке. И его сына, похоже, тоже. Может, он смог выяснить его личность? А мне не сказал, гад такой. Мог бы и помочь. Эх, и ведь не спросишь уже… но кто-то должен знать, что было в том сообщении! Поговорю с Кремницкой или Билибиным, когда представится возможность.

Хм, как там сказал Деникин? Я уже на крючке у врага? Ха! Значит, пришло время дёрнуть за леску и утащить его на дно.

Прямо как меня Императорский лещ днём ранее.

И начну с того, что разберусь с осколком метеорита. Точнее, не так. Сначала дорыбачу, потому что рыбалка — это святое!

Обретя ясность ума, я перенёс родовую удочку обратно в кольцо и взял обычную. Место и правда оказалось рыбным. Едва сумерки превратились в ночь, как я уже наловил целый садок неплохих окуней. После чего вернулся в поместье, и повар приготовил первоклассную уху. Не такую вкусную, как у меня, но не отбирать же у человека работу. Особенно у того, кто с половником в руках оборонял поместье от монстров несколько дней назад.

На следующий день я, девушки и Верещагин собрались в архиве рода. Марина бродила между полок и искала информацию о Кондаре, а остальные, включая меня, задумчиво рассматривали сиреневую каменюку.

— Размером со среднего человека… — пробормотала Василиса и, наклонившись, постучала по камню. — И кажется, полый внутри.

— Есть идеи, как его открыть? — спросил я.

— Могу попробовать просочиться в трещины и открыть изнутри, — сказал Верещагин.

— Вряд ли они сквозные, — не согласилась Агнес. — Я бы предложила пробурить его и заглянуть внутрь. Вдруг там сокровища? Или иноземный артефакт!

— Кто-нибудь, остановите её, — вздохнула Вдовина. — Ещё одного артефакта у этой зелёной я просто не переживу.

В ответ Агнес показала рыжей язык и многозначительно подмигнула. А я покачал головой:

— Нет, бурить мы его не будем. Вдруг повредим содержимое? И просачиваться внутрь тоже. Вдруг тебе, Алексей, места не хватит, чтобы принять человеческий облик.

— Хм… об этом я не подумал, — кивнул парень в маске.

— Ломать его тоже не стоит по той же причине, — продолжил я. — Должен быть другой способ.

— Он окружён духовным барьером, — задумчиво сказала Катя. — Очень плотным, не могу пробиться, чтобы заглянуть. Точнее, могу, но… это как опуститься в тёмный омут с головой. Мария?

— Аналогично, — качнула головой дриада и взглянула на меня. — Он, кстати, фиолетовый. Барьер.

— Понятно. Значит, имеет прямое отношение к врагу, — поскрёб я подбородок.

— Что мы вообще о нём знаем? — спросила, отдуваясь, Лакросса. Она, кстати, приседала, потому что просто стоять ей было скучно.

— Мало, — отвечал я. — Единственное, что я заметил, во время сражения с Деникиным саркофаг мерцал. Когда всё кончилось, сияние постепенно погасло. Скорее всего, сияние было вызвано большим количеством магического излучения вокруг. Артефакты, зелья, Инсекты.

— Реагирует на магию, значит? — Василиса присела рядом с осколком и провела над ним рукой, посылая нити морозной маны к нему.

Кристаллическая поверхность даже инеем не подёрнулась. Зато вновь появилось слабое сияние.

— Ого! — воскликнули девушки хором на несколько голосов.

С этой секунды все, кто мог, стали вливать ману в саркофаг. Через полчаса он сиял так ярко, что затмевал собой солнце за стеклянной крышей над нашими головами. Но… не открывался. Осколок впитал всю магию. И даже духовную энергию, когда к попыткам его открыть присоединились Катя и Маша. Именно поэтому они ничего не видели и не чувствовали, когда пытались с помощью духовной энергии узнать, что внутри. Саркофаг просто впитывал их духовную энергию.

— Бесполезно! — всплеснула руками Катерина.

— Девочки, не сдавайтесь… Ведь, кто сдался, уже проиграл… — тяжёло дышала Лиза.

— Кажется, Светлова не тот журнал по психологии прочитала, — упёрлась руками в колени Агнес.

Единственным, кто не влил ману в сияющий камень, был я. Остальные просто напросто выдохлись, как после отменной тренировки. Что ж, ладно, если у меня не получится, тогда даже не знаю… Придётся саркофаг реально разбить.

— Ну-ка, каменюка, давай открывайся! — рыкнул я, сев подле него и положив сверху руку.

Камень обжигал, и этот жар пульсировал в такт свечению.

Так, вчера я пропустил по своим манам три процента от максимального потока маны, а сегодня уже семь. Попробую сейчас начать с пяти. Осторожно, будто пёрышком по воде вожу, направил ману в камень. Так, словно держал в руке свой молот или револьвер.