Скуф. Маг на отдыхе 5 (СИ) - Злобин Максим

И, конечно же:

— Папа!

А поверх могучий рёв Морозова: «Вперёд!», — от которого и мне-то не по душе стало, а уж спецкорпус, наверняка, обгадился со страху. Короче… Не столько мы проредили гадов, сколько приподняли моральный дух.

Сопротивление Удалёнки попёрло в атаку с рьяностью кабана, напавшего на след трюфеля…

— Не может быть, — всё повторяла Стеклова, мотая головой. — Не может быть, не может быть, не может быть…

— Та-а-ань, — протянула кадет Дольче и передала подруге телефон. — Посмотри сюда, пожалуйста.

Таня посмотрела в телефон, а затем в зеркало. Снова в телефон, снова в зеркало и снова:

— Не может быть, не может быть, не может быть… да, похожа, но…

— Очень похожа, Тань.

— Не очень!

— Как две капли, Тань.

Прямо на моих глазах наследница престола переживала первую стадию принятия неизбежного. Ну а если точнее, шла в полное, тотальное отрицание.

По-хорошему, этот разговор надо было бы провести, как эдакий «круглый стол». Собрать всех глав примкнувших к нам фракций и популярно объяснить, на кой-чёрт они вообще втянулись в эту авантюру.

Однако «по-хорошему» не всегда равнозначно «по-человечески».

Так что при рассказе графа Стеклова присутствовали только альтушки, да я. Таня наворачивала круги по «лобному месту» вокруг своего чудо-кактуса.

— Ваше Высочество, — виновато склонил голову Виталий Владимирович. — Ну нельзя тогда было по-другому, понимаешь?

— Не называй меня так! — Танюха резко перескочила на фазу гнева и тут же перешла на торг: — А может, оставим всё как есть, а?

— Кадет Стекловата! — рявкнул я, пока мы не перешли к депрессии. — Ты вообще слышала, что рассказал Его Благородие⁈

— Слышала.

— Ну так и хрен ли ты тогда⁈ Лучший способ послужить Империи — это спасти её! Не того ли ты всегда хотела⁈

— Того, но…

— Ну и всё, значит! Тебе сказали Высочество, значит, Высочество! Скоро вообще Величеством станешь! И будешь править, как миленькая! Потому как все вот здесь сейчас собравшиеся в тебя верят. И их нельзя подвести, понимаешь? И кем нам всем быть: последней опорой престола или гнусными бунтарями, это тебе решать. Вот прямо сейчас.

Итак…

А что же, на самом-то деле, рассказал нам барон Стеклов?

Начал с самого начала. Ну а точнее, с покушения. Как оказалось, взрыв теплохода был инсценирован задним числом. Дескать, так и так, начался пожар в машинном отделении, перекинулся дальше, дальше, дальше. А на самом-то деле императрицу отравили прямо в собственной каюте.

С помощью магии, разумеется. Императрица была сильным магом-природником, как и дочь, и банальная химия её бы не взяла.

Один петрозаводский аристократик из тех, что доедают последний без соли и к аристократии имеют отношение лишь чисто формальное, во время небольшой стоянки умудрился впарить Её Величеству запакованный подарок для маленькой дочери. Небольшую такую цветастую коробку с бантом.

Некоторые моменты Стеклов опускал, но по факту… во-первых, охрана проверяла, но ничего подозрительного не нашла. Во-вторых, при открытии коробки сработал тот самый артефакт, и смерть Её Величества была чуть ли не мгновенной. В-третьих, наследница спаслась лишь чудом. В-четвёртых, судя по всему, «подарок» предназначался именно ей.

Петрозаводскую гадину нашли уже мёртвой, и следы заказчика на этом потерялись. Всё было спланировано и исполнено так хорошо, что у Величества не оставалось сомнений, если уж сволочи один раз сумели добраться до наследницы, то смогут добраться и повторно.

Правду о том, что девочка выжила, знали двое. Император и сам барон Стеклов.

Тогда же в злополучной каюте теплохода было принято решение. Татьяну Петровну объявили погибшей. Иронично, но сугубо для того, чтобы её защитить.

Дальше: на барона Стеклова показательно и очень-очень публично спустили всех собак. Не предотвративший покушение генерал-адъютант был отправлен в отставку, а на самом-то деле взял на попечение малолетнюю принцессу.

Время шло.

Таинственный негодяй не находился.

У Петра Петровича как раз наступало совершеннолетие, а Таня вот-вот разменяла третий десяток. По сути, настала пора срывать гриф «секретно» и вводить настоящую наследницу в курс дел, но именно тут… именно тут Величество и понял, что его начали травить.

И яд он узнал. Был он иным, но почерк отравителя Императору был известен.

Недолго думая, Пётр Николаевич отсрочил признание дочери на неопределённый срок и отправил группу «Альта» ко мне. В самое надежное место в Империи, как он сам выразился.

А сам разрешил себя травить. Риск, конечно, и знай я об этом, то, разумеется, высказался бы против. Но Величество решил всё сам.

Была у меня мысль даже, что слухи о его беспомощности преувеличены и он просто притворяется. Но я её отбросил, слишком рискованно. Скорее, Николаич переоценил свои возможности, и ситуация вышла из-под контроля.

Часть его плана уже сработала. Вся гниль и вся мерзость попёрла наружу. Все враги престола показали личико, и теперь их гораздо проще опознать.

Но при этом, уже сегодня эта самая мерзость станет законной властью.

— Ну что, поехали, Твоё Высочество, — встал я.

— Куда поехали? — на секунду потерялась Стеклова.

Вот только, какая она теперь Стеклова? Романова — она. Эх, какой шикарный позывной стал теперь неактуальным. Хотя зачем будущей Императрице позывной.

— Как куда? — удивился я. — На престол тебя сажать, конечно.

Глава 28

— Герман Григорьевич, вы хоть понимаете, чем мне это грозит?

— Наташенька, ну ты чего? Вспомни, я хоть раз тебе врал?

— Герман Григорьевич!

— Ой, да брось! Ты посмотри, какие там дядьки в машине сидят? — Морозов подошёл к окну и отодвинул занавеску.

На подъездной дорожке стоял джип с боевиками Германа. Боевики выдавили из себя улыбку и помахали Натулёнышу рукой.

— Глянь какие, а⁈ Орлы! С такими можешь вообще ничего не бояться!

Вот ведь…

Чертяка обаятельный. Предложить блогеру всея Руси рискнуть собственной карьерой, свободой, а может быть, даже и жизнью, при этом оперировать какими-то откровенно детскими разводами. Продавить чуть ли не на слабо.

С другой стороны, за ней ведь реально должок. Кабы не мы с альтушками, молодой Кочетков мог бы сделать с девушкой всякое. Непоправимое в том числе.

— Ладно, — вздохнула Натулёныш. — Я согласна, — и начала собираться.

Текст мы уже набросали, с неё лишь говорящая голова.

Ну вот и отлично!

Незаконному самодержцу на заметку — имей альтернативу сети на кризисный момент. Потому что отрубить её совсем во время волнений народных масс никак нельзя — оно сыграет против тебя — но и взять её под полный контроль по щелчку пальцев ты тоже не можешь, потому как в штатном режиме таких ресурсов не имеешь.

Вот…

К чему это я всё начал?

Примерно в полдень колонна сопротивления свернула на шоссе и уже через полчаса растворилась, рассредоточившись по объездным трассам и просёлочным дорогам. Переть напролом мы пока что не собирались.

Рано.

Сперва мы открыли второй фронт. Цифровой то бишь.

И кстати! Внезапно выяснилось, что мы действуем в рамках закона. При всём уважении к Петру Петровичу — на секундочку представим, что оно у меня действительно есть — в данный момент он был именно что узурпатором.

После выстрела Царь-Пушки и вплоть до коронации страна вроде как находится в «подвешенном состоянии». Поэтому военное положение должно вступать в силу автоматом.

А во время военного положения кто у нас в стране исполняющий обязанности Главного? Правильно! Молчанов. Владим-Саныч, собственной персоной. А то, что он арестован… так кем он арестован-то? Парнишкой, который пока ещё не взошёл на престол.

С одной стороны.

С другой, Петя действительно наследник и автоматически вступает в должность Императора после смерти отца. Насколько «недееспособность» приравнивается к смерти юридически — большой-большой вопрос. Ещё один вопрос: кто вообще принял решение диагностировать Николаичу эту самую недееспособность? И имел ли он на это право?