Скуф. Маг на отдыхе 5 (СИ) - Злобин Максим

Короче!

Вот именно сейчас, во время смуты, ситуацию можно было трактовать как душе угодно. Жонглируй громкими словесами, главное не роняй. На вид прочные социальные конструкты, по которым договорилась жить популяция бесхвостых приматов от Калининграда и до Петропавловска-Камчатского, внезапно рассыпались в труху и перестали что-то значить.

Историю потом напишет победитель, а сейчас главное быть убедительными.

И мы-таки были убедительными!

Тамерлан пускай и внештатный, а связи в Минобороны имел. Именно там, среди военных, мы и начали посевную сомнений.

То есть… ситуация: хрен пойми кто запер Владим-Саныча в императорском дворце.

Вы давали присягу хрен-пойми-кому?

А Владим-Санычу?

Вот то-то же!

Пункт второй — пустить слухи о том, что акобы погибшая в младенчестве Татьяна Петровна Романова жива и скоро-скоро будет в Кремле. Пункт третий — запрудить сеть мемами, которые выставляют Петю не в лучшем свете. В конце концов, парень ведь реально вырос в Англии, в советниках у него принц Кэмбриджский, который метит на кресло канцлера, и это претит практически всем.

Больное место на виду, вот в него и надо бить.

Причём что слухи, что мемы — это такая штука, которая работает по принципу домино. Надо дать лишь небольшой импульс, а дальше люди сами подхватят.

Студенческие фото принца Кембдрижского в шотландском килте оказались очень кстати.

Понятное дело, что вот так запросто взять и обрести себе сторонников в виде армии и простых граждан нельзя. Но ввести их в ступор — почему бы и нет? Усиление нам не нужно — у самих дури хватает — лишь бы нам никто не мешал.

Пускай сомневаются.

Пускай колеблются.

Пускай бездействуют.

В императорском дворце, кстати, так оно всё и вышло. Вызволять министров мы нагрянули примерно в два часа дня.

Не сбавляя скорости, я верхом на Харламе Давыдове проехал сквозь все баррикады, редуты и заставы, что только попадались на пути. Будущая императрица сидела сзади, придерживая меня за плечи.

Картинка в медийном плане — просто сказочная.

Найдите десять отличий, ага.

Вот Татьяна Петровна с физиономией верхом на мотоцикле рискует жизнью, а вот Пётр Петрович спрятался за высоким забором, оттопырив мизинчик, прихлёбывает чай с молоком и жрёт… чего они там жрут? Допустим, треску в кляре. Или пирог с почками. Островок-то у них на хрючево как ни крути бедненький, и я даже не уверен, что понятие «английской кухни» действительно существует.

Ну да не суть!

Суть в том, что подпись про императора здорового человека и императора курильщика напрашивается сама собой.

— Запомнила, как себя вести?

— Властно. Жёстко. Чуть надменно.

— Умница, — похвалил я Танюху, слезая с Харлама. — И давай-ка теперь я у тебя за спиной хожу, а не наоборот. Мол, настоящая Романова нихрена не боится и ни за кем не прячется…

А ещё столь роскошно выглядит в приталенном военном кителе, что симпатии мужской половины Империи у нас в кармане.

Что ж…

Мы притормозили прямо у крыльца. За нами несколько машин сопровождения; в основном лояльные тайники — Хельсин и Верзилина в их числе — которые приехали вытаскивать Гринёва.

Перед нами военные и лейб-гвардия.

Первые наставили на нас стволы и медлят. Вторые — третий раз за день оставшиеся без командира, текучка кадров нарисовалась невероятная — опасливо косятся на первых и мешкают; не понимают, что им делать и кого слушаться. Короче говоря, тот эффект, на который я рассчитывал, сработал на все сто.

Мы не стреляли первыми.

И они первыми тоже не стреляли.

Напряжение не то что ножом можно резать, его в качестве железнодорожного башмака на пути можно класть.

— Расступитесь! — гаркнула Танюха.

И люди расступились…

Главный человек страны нервно метался по главному кабинету страны.

Насколько же хорошо начинался этот день, и насколько отвратительным он стал! Ситуацию от Петра Петровича никто не утаивал, так что он был в курсе всего.

Бурлящая дерьмом в его адрес сеть, всплывшая из ниоткуда сестра, колеблющаяся армия и разбитый спецкорпус. А теперь ещё и это! Мятежники ворвались в императорский дворец и освободили всех тех, кого отстраняли его именем.

Хорошо ещё, что он додумался увезти больного отца с собой, в Кремль.

И кажется, только сейчас до Петра Петровича впервые дошло чёткое осознание… что же он такое натворил? А главное — чем всё это может ему аукнуться⁈

Принц Кембриджский в свою очередь сохранял полное спокойствие. Лежал на кресле, закинув ноги на подлокотник, и внимательно изучал свои ногти на левой руке. Потому как на правой ни ногтей, ни пальцев до сих пор не завелось.

— Что же делать? — повторял молодой самодержец. — Что же делать? Да что делать-то⁈ Что ты молчишь⁈

— Я? — поднял глаза Уильям. — А причём здесь я?

— Но как же… Как же…

— Э-э-э, не-е-е, — ухмыльнулся принц. — Погоди. Я тебя разве к чему-то принуждал?

— Ты же советовал, что…

— Советовал! — перебил Уильям и встал с кресла. — Не более, Петь. Ты уже взрослый мальчик, и у тебя своя голова на плечах, не так ли? Всё это ты сделал сам, по собственной воле, и расхлёбывать всё это тоже тебе.

— Но откуда я знал, что моя сестра жива⁈

— Девка, — презрительно сморщился принц. — Ты проигрываешь девчонке, Петь. Заработай ты хоть какую-то репутацию, по-тихому поставь своих людей куда нужно, сделай что-нибудь полезное для армии, покатайся по городам, поцелуй, блин, младенцев… и в таком случае ты был бы надеждой Империи, а она непонятно откуда взявшейся выскочкой.

Не убирая неприятную улыбку с лица, сэр Уильям подошёл и похлопал друга по плечу.

— Ну представь, — продолжил он. — Ты, дескать, покатался по заграницам. Посмотрел, как всё устроено и как там люди живут. Ты — новатор!

— Но я ведь и есть новатор…

Эту реплику Величества сэр Уильям пропустил мимо ушей, просто-напросто отмахнувшись.

— В таком случае, — продолжил он, — тебя бы предпочли сестре. И совсем неважно, кто из вас старший, а кто младший. Но ты решил действовать сейчас…

— Но ведь ты же сказал, что…

— Бла-бла-бла! Сейчас ты начнёшь винить меня в том, что не знал про сестру. Не находишь саму формулировку претензии несколько неадекватной?

— Ваше Величество! — без стука ворвался в дверь запыхавшийся гвардеец. — Они уже здесь! На площади!

Пётр Петрович осел на кресло. Вспотнул. Побледнел. Невидящим взглядом уставился куда-то в угол и сложил ручки на коленочки.

— Наверное, лучше будет сдаться…

— Тихо! — рявкнул Уильям, а затем вместо Величества обратился к гвардейцу — Что делает армия?

— Пока ничего!

— А гвардия?

— То же самое!

— А они?

— И они ничего! Просят не чинить препятствий, и всё на этом!

— Ага, — кивнул принц кембриджский. — Покинь нас и жди указаний.

Пауза была театральной да притом хорошо поставленной. Неспешный — можно даже сказать «вальяжный» — топот ботинок сэра Уильяма по деревянному паркету, скрип открываемого бара-глобуса, звон бокалов, приятный «пуньк», с которым пробка покидает бутылочное горлышко, плеск наливаемого коньяка, снова топот и:

— На, — сказал принц кембриджский. — Выпей.

— Ага.

Петя залпом опрокинул содержимое бокала, в то время как Уильям лишь слегка пригубил.

— Слушай, — сказал он. — Ситуация неприятная, но сдаваться рано. Кажется, я знаю человека, который мог бы тебе помочь. И если ты хочешь…

— Хочу!

Долго ли, коротко ли, а вот она, перед нами.

Красная Площадь.

С одной стороны, оцепление, с другой, мы. Стоим и пока что смотрим друг на друга. Стрельбу никто не открывает. Точь-в-точь такая же ситуация, как и у императорского дворца, вот только здесь приказы Её Величества Танюхи никто не исполняет.

Солдаты лишь бычат и молятся, чтобы мы не дали им повода атаковать.

А мы ждём.