Нереальная Реальность (СИ) - Рогозина Виктория

И вот я бегу туда, забирать свое двухколесное чудо. Мне понадобилось всего десять минут, чтобы открыть гараж, переодеться и выехать на Варшавское шоссе. Мотоцикл, дорога, ветер… Это напоминало полет. Мне не было страшно. Я просто летела, вперед и только вперед, обгоняя автомобили, и выкручивала ручку газа до предела.

Проскочив на «красный», я резко свернула на маленькую улочку, срезая значительный угол и вот она, больница. Я влетела в здание, в регистратуре узнала номер палаты и уже поднималась на шестой этаж. Естественно в палату меня не пустили, но разрешили посидеть в коридоре. Я нервничала. Как плохо, когда от тебя мало что зависит. Я пыталась сосредоточиться, использовать Импульс, но мне казалось, будто что-то идет не так, словно моя энергия возвращается обратно.

Телефон издал короткий звуковой сигнал. Я поспешно вытащила его из внутреннего кармана своей мотоциклетной куртки.

[Шестой]: Ты добралась?

[Седьмой]: Да. Жду. Идет операция. А у тебя как дела?

[Шестой]: Плохо. Не могу быть в двух местах одновременно. Нам нужна будет твоя помощь.

[Седьмой]: Хорошо. Как только — так сразу.

[Шестой]: Держись. Ты сильная!

Я кивнула своему телефону, словно сосед мог меня видеть, и снова принялась ждать, прокручивая в своих руках шлем. Ожидание сводит с ума. Я закрыла глаза. Время шло убийственно медленно. Поэтому когда телефон издал звуковой сигнал, я вздрогнула. Там значилась всего одна запись от Шестого: «Объект Ольга Петровна умер. Сердечный приступ». Почти тут же открылась дверь, из палаты вышел врач и сказал:

— Крепитесь. Елена Васильевна не перенесла операции.

Мир рухнул, а шлем с грохотом ухнул на пол, отчего звук эхом разнесся по коридору.

Глава 24

15 мая

Сегодня был самый ужасный день в моей жизни. С параллели (Сашка Воропаев) обезумел и приперся в школу с ружьем. Было страшно. Очень. Я за один день из рыжего в седую превратилась. Я вряд ли когда-либо испытывала такие чувства и надеюсь, что больше никогда не испытаю. Так-то Сашка безобидный парень, добряк. Слегка полноватый, за что подвергался нападкам и обзывательствам. Чуть позже его любовь к девчонке из параллельного класса стала достоянием всей школы. Было огромное количество слухов и насмешек. Но у всего есть предел. И у Сашки он тоже наступил. Сегодня. От Толика я узнала, что издевательства приняли весьма нешуточный характер, с угрозой для жизни и репутации.

Мы репетировали сценку для поездки в детский дом, когда Сашка вдруг пригрозил расстрелять всех и каждого. Он кричал, плакал, злился, обещал отомстить за все, стрелял куда ни попадя. Несколько трупов лежало на полу, между стройными рядами кресел. Раненные кряхтели из-под парт.

Мстить он начал своей любви. Воропаев целился ей в живот. Грохнул выстрел. Я, как в замедленной съемке, видела исказившееся от боли и ужаса лицо Веры. Ближе всех оказалась Витторина. Она успела поймать пострадавшую и аккуратно положить ее на пол. Анатолий в два шага подскочил к пострадавшей Вере, о чем-то быстро переговорил с Витой, после чего та поднялась с пола и уверенно направилась к Сашке, будто совсем не боялась. Словно Смерть, она была решительна и казалось, беспощадна.

— А и правильно! Твари должны ответить за мучения, — сообщила она на полпути к Сашке. — Только я бы начала не с нее.

— А с кого? — ружье в руках одноклассника ходило ходуном.

— С кого же?! — Вита задумчивым взглядом окинула аудиторию, старательно не пересекаясь со мной глазами. И тогда только я поняла, что она тянет время, насколько это вообще было возможно. Анатолий же плотно зажимал рану Вере, стараясь спасти ей жизнь. Наверняка помощь уже близко, слышна какая-то возня с улицы. Возможно спецназ прибыл или хотя бы полиция.

Витторина была уже очень близко к Сашке, когда наконец-то определила жертву.

— Димас. Это же он сотворил с тобой такое и он же слух пустил, чтобы уничтожить тебя, как человека. А еще он закрыл тебя в женской раздевалке.

Воропаев перевел ружье на обидчика, как в этот же самый момент Вита резко схватилась за ствол, направляя его в потолок. Грохнул выстрел и посыпалась штукатурка. Витторина мастерски выбила оружие из рук Сашки (сказывались годы упорных тренировок), и вдруг резко толкнула одноклассника, будто стремилась от чего-то спасти. Прозвучал еще один выстрел и окно со звоном разлетелось, будто алмазами. Вита отшатнулась, опасно покачнулась и завалилась на бок. В аудиторию ворвались вооруженные люди с нашивками «Ночной Стражи». Пока вязали Сашку, я подскочила к подруге. Оказалось, что промазал снайпер (это я услышала мельком от кого-то из «Ночной Стражи»), не ожидавший от девчонки каких-либо активных действий.

Вита была бледной, из бока текла кровь. Много крови. Я сильно испугалась, боялась что она умрет. Вита была без сознания и лишь на губах играла странная улыбка.

Веру унесли на носилках в первую очередь. Позже сообщили, что жить она будет — состояние хоть и тяжелое, но стабильное. Меня и Виту забрали чуть позже. Молодой парень (на вид чуть старше меня) представившийся Шарханом допросил меня. Его отец (сделала вывод по внешнему сходству) удивился, что кто-то из учеников рискнул оказать сопротивление. Я очень хотела, чтобы Вита жила, много плакала, но мужчина заверил, что моей подруге больше ничего не угрожает, а нерадивого снайпера накажут.

Рано утром следующего дня нас отвезли на квартиру Виты, и помогли ее донести до кровати. Мужчина сказал, что нам всем очень повезло, что просто чудом никто не пострадал.

Я отзвонилась маме, подробно все рассказав и предупредила, что хочу помочь подруге, ведь она была ранена.

Витторина все еще выглядела бледно, а кожа на ощупь казалась ледяной, будто из морозилки. Я укрыла подругу двумя одеялами и пошла на кухню, решив приготовить вкусненького.

Через час приехал Ящер, поинтересовался самочувствием и передал от клуба подарки с продуктам. Байкер заверил, что если понадобится помощь, то стоит только позвонить и «Конкистадоры» все организуют.

Вита проснулась во второй половине дня. Она тяжело вздохнула и сообщила, что слишком стара для всего этого дерьма. Для какого именно, она не уточняла. На удивление, она лежала и ворчала. Ворчала на дурацкую планировку аудитории, слепого стрелка, суку-любовь. Я, неожиданно для себя, расплакалась, будто плотину прорвало. Я так боялась, так переживала. Я даже не заметила, как Вита встала, лишь почувствовала, как она легонько обняла меня. Она ничего не говорила, понимала, что мне нужно просто выплакаться и я ей благодарна за это. Хотя утешение явно нужно не мне. Вите сейчас наверняка в сотни раз тяжелее, чем мне. Не знаю, чем я заслужила к себе ее хорошее отношение.

— Не плачь, пожалуйста, — мягко просит она. — Что сделать, чтобы поднять тебе настроение?

— Тебе больно? Как ты себя чувствуешь? Я так испугалась, — продолжала рыдать я.

— Все в порядке. Главное, что пострадавших гораздо меньше, чем могло бы быть.

— О чем ты только думаешь? Ты же могла погибнуть.

— Все мы когда-нибудь умрем.

— Не говори так. Мне стыдно. Я могла давно с тобой подружиться с тобой…а вместо этого ты постоянно мне помогаешь. Что это? Почему? Как? Или все-таки, что это?

— Мазохизм, — она тепло улыбнулась. — Давай кофе попьем?!

Витторина была еще достаточно слаба, поэтому передвигалась по квартире крайне осторожно и очень медленно.

К обеду (позднему нашему обеду) приехал Казимир Мирославович (тот самый мужчина, который помог с лечением и отвез нас домой). Он приятно удивился, заметив, что Вита самостоятельно передвигается и в целом неплохо себя чувствует. В разговоре выяснилось, что они уже сталкивались на каких-то рок-фестивалях. Мужчина еще раз допросил меня и Виту, уточняя какие-то моменты.

— Ты ведь постаралась его прикрыть, — спокойно констатировал Казимир Мирославович. — Ваш одноклассник убил семерых, а ты его закрыла собой. Я внимательно прокрутил все видеозаписи и сомнений быть не может.