Бесконечный беспредел (СИ) - Драксодий Роман

— Простите учитель, не наказывайте меня, прошу! Этого больше не повториться!

Так, кажется, я понял, как общаться с этой древней сумасшедшей. Похоже, что её замкнуло на разных значимых периодах жизни, и мне остаётся только вызвать соответствующий эмоциональный паттерн правильным тоном и словами, чтобы добиться вменяемой коммуникации!

Офигев от таких умных и здравых мыслей, пришедших на ум, я заговорил с безумной бессмертной строгим голосом, раз уж она хорошо реагирует на меня:

— Ученица, подумай и ответь, как бы ты решила задачу своего заключении, если твои товарищи находятся снаружи барьера?

— Экра, розовый фахель и ночная плея образуют одновременно сдерживающую и иссушающую формацию. Достаточно уничтожить растения, но моя душа привязана к алтарю и с этим ничего не поделать. Простите учитель.

— Друг, это потрясающе! — не удержался от комплимента Ибун.

— Только это должен был делать ты, — я укоризненно посмотрел на него и вздохнул. — Может ну её, а?

— Ты что, Ёпт, ты же нащупал дорожку к тому, чтобы говорить с ней! Посмотри, как она тебя слушается!

Но я и сам уже не хотел оставлять её здесь, и причина была вовсе не в её формах! Надо быть полным идиотом, чтобы попытаться переспать с ней, лаская эту потрясающую грудь, нежную кожу и упругие бёдра… Тьфу, тьфу, тьфу, её же может переклинить в самый неудачный момент! Надо держать себя в руках!

— Ибун, по команде закрой дверь, чтобы Гнев остался внутри, — шепнул я мимоходом, проходя к стене пещеры и расчехляя пылесос.

Его глаза расширились в ужасе, когда он понял, что я задумал, но спорить не стал и с максимально непринужденным видом вернулся на порог мастерской.

А я, тем временем, начал активно пылесосить растения со стен пещеры и наполнять резерв. Блин, надо будет как-нибудь попробовать посчитать его объём в дэнах, а то вообще непонятно сколько мне до следующей плюшки корячиться.

Как только треть всей светящейся травы исчезла в недрах Вихря, неприятное тянущее ощущение пропало и энергия больше самовольно не покидала резерв. Одновременно с этим кромка круглого постамента почернела, а значит сейчас самое время, пока ворчалка не чухнула, что тут безопасно.

— Давай! — крикнул я Ибуну и тот одним движением захлопнул дверь.

После этого произошло то, чего я опасался — на матовой поверхности двери начало проступать красное пятно разогреваемого металла. Гнев Небес заподозрил неладное и теперь рвался к нам, прожигая толстую дверь.

Времени было в обрез и я поспешил к бессмертной, надеясь что задуманное удастся и она не превратит меня в мёртвого ледяного дикобраза. Она всё так же стояла на коленях в глубоком поклоне и сейчас важно не нервничать, и сделать всё правильно!

— Любовь моя, я здесь! Так давай же насладимся друг другом, и пусть весь мир подождёт! — глубоким, страстным голосом произнёс я, едва не закашлявшись от непривычного тембра.

Она вздрогнула и подняла на меня томный, полный вожделения взгляд и её одежда в мгновение ока пропала полностью. Древняя протянула ко мне изящные руки, но мне от неё нужно было кое-что другое и это самая тонкая часть плана. Понятия не имею, как тут в древности обстояли дела с сексуальным разнообразием, но пути назад нет!

— Распахни ротик, дорогая, и закрой глазки, чтобы я смог вознаградить тебя за столь долгое ожидание, — сгорая от кринжа произнёс я, и потянулся к штанам, которые недвусмысленно топорщились, за что мне было откровенно стыдно, а вот Ибун пялился с неподдельным любопытством.

Её глаза удивлённо расширились и игриво заблестели.

Но она покорно сложила руки на коленях, широко разомкнула пухлые губки, чуть высунула слегка изогнутый язык и медленно, с предвкушением во взгляде закрыла глаза. От такого вида у меня мгновенно пересохло в горле и сердце забилось с бешенной скоростью, но мы тут не порнуху снимаем, так что…

— Извини, — кое-как выдавил я из себя жалкий хрип и вставил ей в рот жёсткий, толстый и холодный конец шланга пылесоса.

Она тут же распахнула глаза и скосила их к носу, с недоумением разглядывая вовсе не тот предмет во рту, который она ожидала обнаружить. Она подняла на меня удивлённый взгляд полный непонимания.

— Мхнм? — она попыталась что-то спросить, но в этот момент взвыл двигатель Вихря.

Древняя бессмертная страшно закричала, закатила глаза и забилась в припадке, а пещеру внезапно начало не на шутку трясти. Пылесос тянул душу, но, к моему ужасу, дело шло очень туго, а с двери уже капал расплавленный металл. Точнее, дело не шло вовсе и приходилось всё больше и больше увеличивать подачу энергии на артефакт.

Когда расход стал совсем уж каким-то безумным, а от усиливающегося землетрясения со стен и потолка начали отваливаться крупные куски камней, а удержаться на ногах было всё труднее, я почувствовал, что по шлангу наконец-то потекло нечто сверхплотное и крайне тяжёлое. В это же время от каменной плиты к телу девушки потянулись тонкие золотые струйки и все её вены засияли ярким, пульсирующим светом — чем ближе к голове, тем ярче и интенсивнее была пульсация. Сама же плита крошилась на глазах и быстро превратилась в пыль. Но душа древней была уже в пылесосе, а её безжизненное тело соскользнуло с трубы и упало чуть в стороне, лицом вниз.

— Хватай её! — проорал я, силясь переорать грохот лопающейся скальной породы.

Пока Ибун брал на руки тело бессмертной, и пока Гнев Небес окончательно не прорвался к нам, я быстро заглянул в пылесборник пылесоса, не в силах сдержать любопытства. Одной секунды хватило, чтобы образ сияющего золотом, многогранного кристалла навсегда отпечатался в памяти своим совершенством, даже несмотря на многочисленные трещины, из-за которых проекция девушки внутри него, окружённая несметным количеством разноцветных сфер, преломлялась и множилась отражениями на сколах.

— Рот! — скомандовал я Ибуну, когда он повернул ко мне её голову, на фоне его огромных кажущуюся кукольной.

В условиях, когда всё вокруг трещит и грохочет, земля уходит из-под ног, стены неминуемо сжимаются, а ещё вот-вот появится разъярённый, хоть и миниатюрный, Гнев Небес, очень сложно аккуратно вставить металлическую трубу в небольшой ротик и при этом не порвать его. Но мне всё же удалось вернуть душу бессмертной на место, за пару секунд до того, как тучка нависла над нами и, невзирая на творящийся вокруг хаос, пристально «обнюхала» бессознательную девушку.

Под ногами вдруг захлюпало, и мы с Ибуном, не сговариваясь, сначала посмотрели вниз, на поднимающуюся грязную жижу вперемешку с камнями, а потом задрали головы к довольно широкому карстовому колодцу, уходящему вверх и подсвеченному растениями. Густая, грязная вода прибывала настолько стремительно, что времени на раздумья уже не оставалось и нужно было либо положиться на удачу, либо бесславно захлебнуться после всего, через что нам пришлось пройти.

— Да вашу душу! — заорал я, подныривая между ног офигевшего Ибуна и, врубив форсаж организма на полную, поднимаясь во весь рост с ним на плечах. — Держи её и усиляйся!

Он согнулся, почти полностью прикрыв своим могучим телом довольно миниатюрную древнюю бессмертную, и я для верности стянул всех нас троих проводом. Корпус пылесоса жёстко, до боли, закрепил между лодыжек, которые уже давно скрылись в воде, и вцепился в шланг, направив его отверстием вниз. Тучка, будто поняв мой план, заняла позицию в паре метров прямо над нами.

— Верую в тебя, Наука! Во имя физики, гидродинамики и реактивных потоков, — как молитву прошептал я, до боли сжимая шланг и надеясь, что этот карстовый колодец выходит на поверхность, а не заканчивается через сотню метров сплошным километровым каменным потолком. Ну а когда грязная вода поднялась уже до пояса, зарычал сквозь стиснутые зубы: — Поехали!

К счастью, весь мой колхоз с клапанами и задвижками не всосало в первую же секунду в пылесос вместе с камнями и водой, и тугая струя жижи с дроблённым щебнем начала возносить нас над бурлящим потоком и над здравым смыслом.