Госпожа преподаватель и Белый Феникс (СИ) - Полански Марика

Призрак вздохнул. Его голос стал печальнее, будто он сожалел о произошедшем не только из-за меня.

— Он не хотел вас убивать, Эжена. На тот момент. Он хотел вас сломать. Запугать. И у него это получилось. Почти. Он хотел убедиться, что вы будете нуждаться в нём. Сгоревшее дело, разрушенная жизнь. И только он, великий Абрахам ван Вилсон, предложит руку помощи. Он думал, что вы вернётесь к нему, и тогда он сможет контролировать ваш дар.

***

После разговора с Сержаном меня охватила бессильная злость на ван Вилсона. Мерзавец! Низкий подлый негодяй! Потерянная лавка не была злой иронией судьбы, неудачным стечением обстоятельств. Нет. Это был хитроумный план человека, вознамерившегося вернуть меня в свои сети, чтобы использовать мой дар.

Это было отвратительно. Мысль о том, что я когда-то была настолько слепа к его истинной натуре, настолько наивна, что близко подпустила его к себе, жгла меня изнутри. Ван Вилсон всегда был манипулятором. Даже по отношению к тем, кого, как он утверждал, любил.

Хотелось поскорее добраться домой и залезть в душ, чтобы смыть с себя эту грязь.

Дорожка к Дому Преподавателей оказалась пуста. Большинство студентов слушали лекции. А те, кто был свободен, старались спрятаться за стенами зданий. Даже яркие цветы, и те привяли под лучами нещадно палящего солнца. «А ведь это только конец мая, — подумала я, глядя на аккуратно подстриженные кусты самшита, которые сейчас поблекли, покрытые слоем пыли. — Что же будет в июле?»

Мысли о ван Вилсоне переплелись с образом Вэлиана. Вспомнились последние мгновения жизни Вэлиана и его разговор с Фениксом. Эгрегору нужен был постоянный источник питания. И лучше всего, чтобы он находился всегда под рукой. С этой стороны наши стремительно развивающиеся отношения приобретали иной оттенок.

Когда я переступила порог своих апартаментов, ко мне бросилась Книга, виляя ляссе, как хвостом. Она запрыгнула на кресло, затем — на комод, крутясь вокруг своей оси и радостно шелестя страницами. Я бросила сумочку на кресло и подхватила её на руки.

— Ну здравствуйте, уважаемая Книга! — чуть улыбнувшись, я погладила её по корешку. — Я вернулась домой. Надеюсь, ты не успела разодрать очередную непонравившуюся новеллу?

Книга утробно заворковала с чуть осуждающей интонацией. Судя по всему, её мечты о спокойном лежании на столе в реальности обернулись скучными часами бездействия. Особенно её, видимо, удручало отсутствия Сержана, с которым она привыкла спорить.

— Сержан был у меня. — Я вздохнула. — Рассказывал очень-очень интересные вещи. Правда, я теперь не знаю, что мне делать с этой информацией.

Книга вопросительно заурчала.

— Э-э, нет, моя дорогая. Я пока не готова это обсуждать. Знаю, что Книга — лучший друг человека. — Я села в кресло и уперлась головой в спинку. — Но пока что сама не могу собраться с мыслями.

Страницы снова вопросительно зашуршали. А потом клацнула обложка, словно Книга недовольно фыркнула.

— Признайся, что тебе больше понравилось гонять студентов по аудитории. — Я решила сменить тему. — А здесь тебе скучно, потому что некого гонять. Разве что Сержана, который периодически исчезает.

В ответ Книга злорадно хрюкнула и спрятала ляссе.

— У меня в июне будет семестровая контрольная. Придётся приглядеть за несколькими группами. Так что ты сможешь отвести душу на них. И ещё. Через три дня состоится майский благотворительный бал. Пойдешь со мной?

Соскочив с колен, Книга радостно запрыгала по полу, грозно шелестя страницами и трясся ляссе. Я представила лицо ван Вилсона, оплёванного чёрно-фиолетовой слизью, и едва удержалась, чтобы не захохотать.

— Нет-нет, ты в него не будешь плеваться магией, — сказала я, стараясь придать голосу серьезный тон. — Если что, ты поможешь мне улизнуть с бала незаметно. Как из дома О’Рэйнера. Вот только как тебя пронести? В вечернюю сумочку ты не влезешь.

Книга издала звук, похожий на треск, и выпустила зеленоватые нити света. Их становилось всё больше и больше, пока они не спрятали её в светящийся кокон.

Я смотрела на это, как заворожённая. Послышался лёгкий хлопок, — и вместо увесистой книги по полу поскакал крохотный томик.

Я согнулась и подставила руку. Он тотчас запрыгнул мне на ладонь.

— Так ты ещё и в размерах умеешь изменяться, — восторженно прошептала я, поднеся Книгу к глазам. Она довольно уркнула и спрыгнула вниз. Ударившись об пол, приобрела свои привычные размеры. — Впечатляет.

Я поднялась с кресла, на ходу развязывая шнурки корсета. Сквозь плотные шторы пробивалось солнце, но в отличие от улицы в спальне было прохладнее.

Книга запрыгала вслед за мной, ворча, словно ей не дали договорить.

— Ну? — спросила я, выглянув из-за дверцы шкафчика. — Что там у тебя ещё?

Она остановилась в паре шагов, приподняла обложку и на ковёр выпала небольшой плотный конверт, перевязанный тонкой атласной лентой. «Весьма необычно для простого сообщения», — подумала я, поднимая письмо.

Моё сердце екнуло. Дрожащими пальцами я стянула ленту. Почерк был знакомым, элегантным, с лёгким наклоном вправо.

«Не могу перестать думать о тебе! Жду возле старой беседки в парке святой Эвенты в восемь вечера.

Вэлиан».

— Вот ты… жучара! — я перевела взгляд с письма на Книгу. Та лишь помахала ляссе и скрылась за дверью.

Я перечитала записку, едва сдерживая улыбку. «Не могу перестать думать о тебе!» Несмотря на весь гнев на ван Вилсона и все сомнения по поводу отношений с Вэлианом, по телу разлилось тепло, вызванное предвкушением скорой встречи.

Напевая под нос «Арию обманутого влюбленного» Фальстава, я принялась перебирать платья в шкафу.

***

Когда я вышла из своих апартаментов, сумерки уже сгущались, растворяя последние отблески заходящего солнца. Полуденный зной сменился приятной прохладой. Свежий ветерок слегка шелестел в кронах деревьев, обещая прохладную ночь. Стук копыт по мостовой, едва слышный скрип флюгера на крыше долетали до слуха приглушенным эхом.

Я свернула на знакомую улочку, ведущую к парку святой Эвенты. Вскоре показались фонари главной аллеи, послышались переливы скрипок уличных музыкантов и смех людей, сидевших под полосатыми тентами кафе.

Дойдя до фонтана, я огляделась. Между разлапистыми кленами виднелась едва заметная тропинка, ведущая к старой беседке — месту, где тайком встречались влюбленные, боясь получить нагоняй от своих родителей.

Здесь было тише, чем на главной аллее. Ветви старых, узловатых деревьев, словно скрюченные пальцы, тянулись к небу, создавая плотный, почти непроницаемый навес. Где-то в сумраке тихо шелестел ветер, похожий на вздохи. Под ногами шуршала трава, и я чувствовала, как её влажная прохлада проникает сквозь тонкие подошвы башмаков. В воздухе витал тонкий, горьковато-сладкий аромат цветов.

Темнело быстро. Между листвой виднелись шарики фонарей, растянувшихся вокруг фонтана жемчужной ниткой. Их тусклый жёлтый свет сгущал тени, придавая тропинке таинственное и немного зловещее очарование.

Моё сердце забилось чаще, когда я увидела старую беседку. Полуразрушенная, но всё ещё величественная, она одиноко стояла посреди выщербленной площадки. Колонны, когда-то белоснежные, теперь были покрыты паутиной времени, приобретя мрачноватый, серый оттенок. Трещины, подобно морщинам, избороздили мрамор. Виноградные лозы и дикий плющ густо оплетали массивные, холодные колонны, взбирались по резным балюстрадам, словно пытаясь поглотить её, превратить в часть дикой природы. От полированных поверхностей камня тянуло холодом.

Внутри было ещё темнее. Воздух стоял плотный, пахнущий сыростью и запревшей растительностью, которую не убирали долгие годы. Высокий силуэт Вэлиана сливался с тенями беседки. Он стоял лицом ко входу, опершись на одну из массивных колонн. Его фигура была почти неразличима в полумраке, но от него исходила привычная аура спокойствия и щекочущей опасности.

Я застыла в нерешительности возле входа в беседку, не зная, кто сделает первый шаг. Сердце сильнее забилось от волнения. Все вопросы, все сомнения — всё растаяло, стоило мне лишь увидеть его силуэт.