Ведьмы.Ру 2 (СИ) - Демина Карина

— В туалет? — когда нужно, Ляля показывала просто-таки невероятную сообразительность.

Глава 33

Где речь идет об отдельных аспектах эволюции оборотней

Глава 33 Где речь идёт об отдельных аспектах эволюции оборотней

Вряд ли враги настолько продвинулись в маскировке, чтобы незаметно подтянуть в столицу армию с осадными орудиями, таранами и другими жульническими вещами, которые помогут им выиграть

— Ау… — донеслось печальное из кабинки, и седой господин, сосредоточенно растиравший по рукам жидкое мыло, вздрогнул.

— Запор, — сказал Данила, косясь на запертую дверь. — С детства страдает… и вот, похоже, снова. И всё почему? Питание и ещё раз питание. Иначе будет вот…

— Сочувствую, — господин, может, и не поверил, но кивнул. А домывши руки, вовсе покинул туалет. Так, Данила выскользнул за ним и, дёрнувши соседнюю дверь, на которой красовалась табличка «Посторонним вход воспрещён», убедился, что та не заперта.

И что инвентарь для уборки хранится тут же.

И среди прочего — вывеска, что туалет временно закрыт, поскольку идёт уборка.

Вывеску Данила и прицепил, а потом и дверь прикрыл.

— Кит, — крикнул он, возвращаясь. — Ты как там?

— У-а-а… — вой сделался ниже, басовитей и печальней.

— Что хреново, я понял. А подробнее можно? А то ощущение, что у тебя ангина началась. Слушай, а у оборотней может быть ангина? Не знаю, например, если по мокрой траве бегал и лапы намочил?

— У-ы, — теперь в голосе слышалась обида.

— Покажись, — потребовал Данила.

— Ы!

— Ну ты ж не будешь сидеть здесь вечность.

— У!

— Вечером центр закроется и тебя выгонят. И вообще, там тесно и не кормят.

— А-ы-у, — дверь приоткрылась и в щель высунулась рука. Такая обычная с виду человеческая рука. Ну, почти обычная, потому что сверху ладонь покрывала густая рыжая шерсть. Она росла и на пальцах, и между ними, выглядывая пучками, а вот ногти вытянулись и обрели чёрный цвет.

— Э-м… — сказал Данила, потому что понятия не имел, что ещё сказать. — А… только… руки?

— У-ым, — Никита распахнул дверь и явился во всей красе.

Красы было… очень на любителя.

Любительницу.

Его тело в какой-то мере ещё сохраняло человеческие очертания. Правда, весьма условно, потому что выходил Никита, опираясь на все четыре конечности. Спина выгнулась, распирая до того вполне просторную майку. Голова опустилась.

— М-да… это… а ты… как бы… ну, мог бы? В туда. Или в сюда… в смысле… слушай, а тебя ж раньше так не штырило, а?

— Угу, — сказал Никита, опускаясь на зад.

Хрустнули, расползаясь по шву, штаны.

И Никита заскулил, жалобно. Лицо его тоже изменилось. Будто он начал превращаться, правда, не в шпица, но в какую-то огромную стрёмную клыкастую тварь, но потом передумал. Вот и остались вытянутые челюсти, плоский нос и покатый лоб, над которым торчали рыжие вихры.

Из пасти выглядывали клыки, которые слегка загибались.

— Эм… Кит… вот честно… я… так, давай думать. Назад ты не можешь?

Никита кивнул.

— И вперёд ты тоже не можешь?

Он снова кивнул.

— И что за хренью ты рискуешь стать, не знаешь?

Никита затряс головой, а потом наклонивши её, резво почесал за ухом. Ногой. В кроссовке. Потом рявкнул и, вцепившись в кроссовок зубами, стащил его.

— Спокойно!

Это уже точно было не нормально, точнее более не нормально, чем обычно.

— Спокойно, — повторил Данила, уже не столько Никите, сколько себе. — Спокойствие и только спокойствие… Кит, не теряй разум.

А Никита, выплюнув кроссовок, повернулся.

Глаза у него нечеловеческие.

Крупные.

Круглые.

Скорее даже кошачьи, чем волчьи. Нос… нос чёрный и подрагивает. Видно, как расширяются ноздри, вбирая окрестные запахи. Острые уши прижимаются, а губа задирается. И из горла доносится низкий утробный рык.

Так, а что делать, если Никита бросится?

А если его там мышь укусила? Или ёжик? Бешеный? Данила читал, что ёжики очень даже бешенство разносят… вот… а у Никиты прививок наверняка нет.

И он заразился.

И…

Никита поднялся, распрямился, насколько получилось, и, опираясь на полусогнутые пальцы рук, двинулся на Данилу. Голова его опустилась, зубы поблескивали, а вот шерсть на загривке поднялась дыбом.

— Никита, ты… ты не нервничай, ладно?

Бежать?

А дверь? Дверь хлипкая. Не выдержит. Сейчас Никита хоть в туалете заперт, а вот выпусти и… тут же центр торговый. Люди. Дети. И если Никита на кого нападёт?

Если причинит вред?

Данила себе такого не простит. Да и сам Никита, когда очнётся.

— Тихо… хороший мальчик… очень хороший, — Данила заставил себя стоять. Он медленно поднял руку и протянул раскрытой ладонью. — И человек хороший. Не знаю, что с тобой, но ты прежде всего человек…

— У-р-р… — рычание было грозным, но, пожалуй, не угрожающим. Скорее предупреждающим. И Никита остановился.

— Вот так… давай, вспоминай. Ты Никита. Извини, фамилию не помню. Но и на кой она нужна. Главное, что ты — Никита. Мы с тобой знакомы. И с Игорьком. Помнишь Игорька?

А зверюга-то приличная. Вот не факт, что она такой и останется, но сейчас впечатляет.

И клыки.

В мире не осталось животных с такими клыками. А вот там, в Европе, Даниле случилось в музее побывать. И в этом музее хранились черепа саблезубых тигров. Точнее не совсем тигров. Ему объясняли, что тиграм они родня, да, но очень дальняя. И вообще некоторые даже до разделения хищников на кошек и собак появились…

Как этот?

Мокрый нос коснулся пальцев. А ведь и отхватить их легко… но авось, не отхватит. Так, дар… дар после вчерашнего был на диво стабилен. И если Никита захочет прорваться, то Данила удержит.

Создаст ту же огненную стену, в конце концов.

Но тогда точно сработает сигнализация. Народу прибежит. Внимание. А что-то подсказывало, что лишнее внимание — это не то, что Никите надо.

— Ух, — выдохнул тот и головой затряс. И взгляд проясняться начал.

— Ф-фу, — Данила тоже выдохнул. — Кит, ты…

— Уа, — сказало существо и обернулось. Увидело продранные штаны, из которых торчал куцый, какой-то обгрызенный хвост, и заскулило. — У-а-а…

— Да фигня штаны, Кит. Купим новые. И с этим разгребемся. Надо только решить…

В дверь постучали. И вежливый голос осведомился:

— Как я понимаю, имеют место быть затруднения?

Демон.

И сейчас его появлению Данила обрадовался.

Очень обрадовался. Прям как родному. Потому что одно дело самому вот над проблемой думать, и совсем другое — вместе. Коллективным, так сказать, разумом.

— Вась! — Данила рванул дверь и, ухватив Василия, втянул его внутрь. — Вась… ты это… ты как, в оборотнях разбираешься?

— Агу! — присоединился к вопросу Никита, приподнимаясь на задние лапы. И глубокомысленно добавил: — Уау!

— Причём полный, — согласился с ним Данила.

— Эм… — Василий, отодрал Данилины пальцы, поднял портфель повыше и уточнил. — Ты контролируешь нормальность психо-эмоционального состояния?

— Ау? — Никитка снова плюхнулся на зад и поглядел на Данилу, надеясь получить объяснения.

— Оборотни, испытывающие затруднения со сменой облика часто нестабильны также в эмоциональном плане. Их разум порой угасает, уступая место первичным инстинктам…

— Уа! — возмутился Никитка и головой покачал.

— Он отключился, но потом вернулся, — Данила счёл нужным сказать. — Извини, Кит, но это может быть важным.

— Как надолго?

— Не знаю. Пару секунд буквально. Он рычал и шёл на меня. А потом вот успокоился.

— Хорошо, — Василий застыл, явно задумавшись.

И думал.

Думал…

Данила вот тоже пытался думать. Но в голову ничего такого не приходило. Может, в демонических академиях про оборотней и рассказывают, или вон на эльфийской заочке, но в его универе оборотней считали мифическими персонажами.

— Ты позволишь коснуться? — поинтересовался Василий.