Увольняюсь, Ваша Светлость! (СИ) - Варварова Наталья

Фейри заметил мое беспокойство. И даже недоверие.

— Это не последний шанс, леди. Будут и другие ритуалы. Мы узнаем о точной дате за сутки, но подготовка идет куда дольше. С Пересом я посоветовался, герцог с самого начала был в курсе. Но конкретно сегодня у меня не получается с ним связаться и заручиться его одобрением. Видимо, ушел далеко за пределы Центральных земель. Давайте перенесем. Так даже лучше.

Я потягнулась к блокноту. Да, от Конвея сегодня не пришло ни строчки. Но, учитывая настроение, с которым он от меня ушел, я и не ждала.

На вопрос, может ли он говорить, Эллиот не ответил. Людвиг нервно мялся рядом.

Конечно, хотелось одним махом разрешить вопросы, мучившие долгих два года. Но и сомнения тоже были. По странному стечению обстоятельств ни Выш, ни Сноу не в зоне доступа. Предпринимать что-то важное без их ведома… Джейн Вустер ни за что бы на это не отважилась. Но Джейн, усиленная защитой и сразу двумя перстнями… Да мне только брони, как у Халка не хватало — или то был Железный человек?

— Не переживайте. Через две недели, крайний срок, через месяц процедура повторится вновь. Мы без труда договоримся, чтобы резерв держали для вас, а не для трусиков из одних тесемочек.

Эти слова подтолкнули меня к действию. Людвиг и не думал давить. Не рассказывал, что следующий шанс я получу лет через десять… А ведь две недели это тоже много. Конвей продолжит взывать к моей совести. Тэнгир тоже так просто не отстанет. Хорошо бы принимать решения относительно своего будущего, полностью отдавая себе отчет, что я за человек и какие у меня обязательства в родном мире.

— Нет, не надо откладывать. Попробуем сегодня. Что от меня нужно?

Через полчаса я уже сидела в кресле в своей комнате, а Людвиг обматывал вокруг талии тонкие зеленые нити. Такие тянучие, что больше всего они походили на застывший сок какого-то насекомого.

Потом в два слоя он соединил мои запястья. «Путы» я бы разорвала одним движением, но вряд ли это от меня требовалось. Спокойно сложила руки на колени, жалея об испачканном платье.

Людвиг предупредил, что скоро возникнет иллюзия тряски. Да и сидеть в одном положении без сознания, наверное, проще так.

Вокруг замерцали зеленые мушки. Комната стала искажаться, словно я поднесла к глазам пузатое изумрудное стеклышко.

— Ваше имя, госпожа, — задал вопрос фейри.

Тоже какой-то ритуал?

— Джейн Вустер, наемница.

— Для возвращения необходимо имя, данное при рождении.

Я поняла его, хотя звуки тоже искажались и растягивались. Выговорила почти без запинки.

— Мария Рыженкова.

— Добро пожаловать на Землю, Маша, — пропел голос, и ровно на миг наступила темнота.

Глава 97

Первое, за что я ухватилась взглядом, это мои собственные почти прозрачные руки. Тем не менее, на мне то же платье, в каком я сейчас сижу в своей спальне в Сноу-Лодже.

Кожа при этом выглядела хуже, чем в Бездне, — сухой, с кое-как зажившими розовыми пятнами. Пока я удивлялась этому факту, то вспомнила и все остальное. Уселась на свой старенький икеевский диван, на котором недавно поменяла чехол, и стала оглядываться по сторонам.

В моей небольшой двушке с маленькой кухонькой все окна выходили на сонный зеленый двор. Сейчас там царила осень, а, когда я последний раз укладывалась здесь в постель, то сентябрь только-только вступал в свои права. В тот день я вернулась с мероприятия в легком, почти летнем пиджаке… Так, прошел месяц — или год? Или несколько лет?

В квартире почти ничего не изменилось. Когда-то после ремонта я закупила сюда минимум мебели. Избавилась от штор, ковриков, акварелей, которыми баловалась в юности. Ого, выходит, я тоже рисовала, а потом в Аду, глядя на работы Конвея, в руках ничто не дрогнуло.

Из угла исчезли кошачьи и собачьи миски. С полки пропала муравьиная ферма. Племяннице насекомые быстро наскучили, и она сдала их мне. А я должна была передать их другой нашей родственнице.

Еще на кухне стало стерильно чисто. Видно, что здесь давно не готовили. Я все-таки держала сковородки рядом с плитой, и тут же раньше стояли склянки-солонки, салфеточница и куча разной мелочевка.

Поднесла руки к вискам, не чувствуя ни их, ни головы. Вот это я попала по второму разу. Не сомневаюсь, что, если подойти к зеркалу, то отражения не увижу. Зато теперь я Мария Алексеевна, организатор свадеб, банкетов и детских праздников. При этом я быстро устаю от детей, особенно от детей брата, недолюбливаю мужчин. И еще мне тридцать семь лет. Что вообще происходит?

Снова оглядела руки. В принципе, даже в бестелесном состоянии понятно, что этим утром моя кожа была моложе.

На подоконнике в конусообразной вазе полностью высох букет роз. Когда-то белых. Я приблизилась и прочитала на воткнутой сбоку карточке:

«Марии Алексеевне, нашему строгому ангелу, в благодарность за бдение, контроль, терпение… за лучшую в мире свадьбу! Счастья вам, которого и вообразить не сможете. И идеального мужчину. Где-то же такой существует».

Рядом с сердцем что-то дернулось. Идеальный мужчина, располовиненный на две части, полный дом бесов, ершистый демоненок, лучший на свете лепрекон… Я бы такого точно не вообразила.

Мда, допекла я невесту изрядно, но жених, видимо, устал от меня еще больше. Впрочем, свадьба прошла без сучка, и мы расстались крайне довольные, что больше не увидимся.

Если мама, а следить за квартирой должен был кто-то из близких, до сих пор не выкинула букет, это значило, что прошло не так уж много времени. Гербарии она разводить бы не стала.

На окно она водрузила мое фото с крестницей, сделанное в день ее совершеннолетия. Я показалась себе довольно бесцветной особой. Да, стройной, даже интересной за счет короткой стрижки, но глаза не улыбались. На Марию словно давил тяжелый груз, хотя она (то есть я) далеко не старушка.

На одной из полок нашлось фото в кокетливый шляпке и в платье с турнюром — вот эта девушка вылитая Джейн. Там мне двадцать с небольшим, и энергию некуда девать; тогда я увлекалась квестами в исторических декорациях.

Поймала себя на том, что в пустой квартире и тесно, и тоскливо. Она была моей крепостью, и за ее пределами — большой город, где я могла передвигаться совершенно свободно. Просто пойти гулять, поработать в кофейне, выйти на набережную. Но этот специфический затхлый запах… Да ведь достаточно открыть окна.

Только не в этот раз. Я тут ни один предмет не сдвину. Выяснить бы, что стало с моими питомцами — двумя беспородными кошками и двумя средней величины собаками. У каждой просматривалось по несколько пород на одну морду.

В свое время брала их, откликаясь на просьбы знакомых и знакомых знакомых, на передержку. Но этих дальше пристроить не получилось. В мое отсутствие мама бы их не бросила.

Ключ в замке повернулся несколько раз. Я юркнула в спальню, но потом засомневалась, что кто-нибудь сможет разглядеть призрачную хозяйку квартиры. Вошла мама и ее закадычная подруга Екатерина Семеновна. Потом я сообразила, что в спальню заскочила прямо через закрытую дверь. Перестала нервничать и принялась наблюдать за ними сквозь стену. Очень удобно, между прочим.

— Как Игорюша на новой работе? Что рассказывает?

Игорюша — это мой брат. Он старше меня на два года. Последние двадцать лет мы очень ровно ладим. Отношения омрачает то, что я не тороплюсь сидеть с четырехлетним племянником. Зато их старшая девочка вьет из меня веревки.

— По-моему, он не спешит домой по вечерам. Ира злится. Но что она может поделать? Ипотека и два или три кредита сверху.

Голос у мамы такой же, как и всегда. Она у меня флегматичная. Спокойно восприняла мое расставание с последним парнем — и решение не заводить семью, уйти из офиса, заняться своим делом тоже. Хотя внуков ждала. Будто мало ей Игорюшиных. Брату она помогала несколько раз в неделю и ко мне забегала на выходных.

— А что про Машеньку слышно? Странно все это. Ее нет уже полтора месяца. Вдруг эти бедуины забрали у нее паспорт?