Госпожа преподаватель и Белый Феникс (СИ) - Полански Марика

Я обескураженно засопела. Но с другой стороны, узнают люди, что случилось на самом деле и что с того? Либо все дружно проигнорируют в лучшем случае, либо поднимется волна возмущения, которая может привести к настоящему хаосу. При последнем варианте жертв будет куда больше.

— Пожертвовать малым, чтобы спасти большинство? — наконец выдала я.

Вэлиан прикрыл глаза и медленно кивнул.

— А что теперь будет с нами? — я посмотрела поверх его плеча на залетевшую в комнату бабочку. Она порывисто порхала в под потолком, словно пыталась понять, куда угодила. — Ведь мы… мы же теперь оба..

Сказать, что теперь мы оба Фениксы, а, значит, оба опасны для общества, язык у меня не повернулся. Новая жизнь началась с того, что теперь придется до самого её конца прятаться от инквизиторов Министерства.

— Ну… Официально я мертв и похоронен. — Вэлиан прижал мою ладонь к своим губам. Его дыхание опалило кожу. — Эржабета де Вальдан погибла во время взрыва, устроенного последователями «Светоча». Так что… Как насчёт маленького домика на берегу Алмазного моря?

Эпилог

— Отдай! Отдай чертовка! ТЫ. ПРОКЛЯТАЯ. ПОЖИРАТЕЛЬНИЦА. ИСТОРИЙ!

Сержан вопил от неподдельной ярости так, что с веток вспорхнули вороны, оглашая округу перепуганным карканьем. Призрак кипел от непередаваемой вселенской несправедливости. Он парил прямо над древней библиодари, известной среди посвящённых как просто «Книга». Хотя «Пожирательница Тайных Записей» или «Проклятие Библиотекаря» подошло бы куда больше.

Книга же не проявляла ни малейшего интереса к ругающемуся на нескольких языках призраку. Лишь довольно похрустывала, излучая лёгкое, почти незаметное фиолетовое свечение.

— Возвращай! Немедленно! — Сержан практически задыхался от негодования. Его полупрозрачная фигура мерцала от эмоций. — Мой личный! Дневник! С моими записями! О ней! Обо всех её… кхм… приключениях! Ты не имеешь права! Это же… это же мое личное!

Книга, это вселенская хранилище, а по совместительству — вселенский паразит, лениво перелистнула страницу. Хруст пергамента был похож на едкий смешок. Она, похоже, наслаждалась своим новым приобретением. Сержан, годами собиравший весьма пикантные записи о жизни Эржабеты де Вальдан и Вэлиана О’Рэйнера, видел, как его титанический труд переваривается в чёрно-фиолетовую пыль.

— Ты! — он указал на неё призрачным пальцем. — Я слышу, я чувствую, как ты перемалываешь мои мысли! Мои наблюдения! Мои меткие, саркастичные комментарии о её первых попытках вызвать чайник силой мысли! Оно бесценно!

Книга демонстративно издала ещё один «хрум», и по её переплёту, казалось, пробежала легкая волна. Возможно, это было удовольствие. Или несварение желудка.

— Нет! Не смей! Там была глава про Фицпатрика! И его тайных ночных танцах джигу! — завопил Сержан, и его голос сорвался на фальцет. — Я потратил на это годы! Годы незаметного наблюдения! А ты просто взяла и сожрала! Ты что, не уважаешь авторское право?! Или хотя бы личную интеллектуальную собственность призраков?!

Книга лениво прихлюпнула, словно смакуя что-то особенно вкусное. Уголок одной из её страниц слегка подвернулся. Это было так похоже на усмешку, что Сержан пришёл в бешенство.

— Ты не просто Книга! Ты злостный литературный хищник! Я подам на тебя в суд! В суд по защите призраков! Пусть Вэлиан, этот двуличный Феникс, расхлёбывает! Отдай! Мой! Дневник! Там была… там была поэма, которую я посвятил её способности попадать в неприятности! Она была в ямбическом пентаметре! Ты хоть понимаешь, сколько усилий нужно было, чтобы соблюсти размер?!

Книга снова хрустнула, и несколько страниц, небрежно замятых в её недрах, сложились в подобие «Спасибо, было очень вкусно». Сержан замер, его прозрачная голова немного подёргивалась. Он выглядел так, будто вот-вот испарится от чистого, незамутнённого бессилия.

— Ну, отлично, — пробормотал он, опуская руки. — Просто отлично. Теперь вся моя многовековая работа, все мои наблюдения, вся моя… личность растворена в этих твоих бездонных чревах. Я чувствую, как мои меткие замечания о её причёске становятся частью какого-то вселенского алгоритма. У меня нет слов. Только фантомная головная боль. И ты, Книга, за это ответишь. Когда-нибудь. Возможно, когда из тебя снова вырастет дерево, я лично выпилю из него тебя зубочистки.

Книга медленно захлопнулась и удовлетворенно рыгнула, излучая своё фиолетовое сияние.

Сия драма разыгралась в домашней библиотеке, куда я зашла, чтобы найти справочник по грамматике архонского языка. Однако вместо привычной тишины, меня встретили звуки, весьма необычные для этого места.

Сначала это было похоже на резкий, скрипучий шелест, перемежающийся странным хрустом. А потом истерический вопль Сержана. Что могло довести призрака до такого отчаянья, было сложно представить. Любопытство взяло верх, и я, спрятавшись между стеллажами, осторожно выглянула за угол.

— Я потратил на это годы! — продолжал Сержан, теперь его голос дрожал от обиды. — Годы незаметного наблюдения! А ты просто взяла и сожрала!

Глядя на эту картину, я едва сдержалась, чтобы не захохотать в голос.

— Значит, у вас был дневник обо мне? — я приподняла бровь и скрестила руки на груди.

Сержан застыл в позе пойманного с поличным школьника и медленно-медленно повернулся в мою сторону.

— Мой неюный персик… Я… эм… я… — пролепетал он, пытаясь изобразить невинность, но его призрачно-прозрачные щёки, казалось, слегка порозовели. — Я тут… э-э-э… проводил профилактическую беседу с этой, с вашего позволения, Книгой. Она имеет привычку жрать чужие вещи.

— Если быть точнее, дневники, да, ваша светлость? — Я медленно очерчивала ладонью круг в воздухе, подталкивая призрака говорить. — Обо мне, о Вэлиане, о том, что произошло в Академии…

— Но ведь это простые мемуары. Ничего больше! — взвился Сержан. Его тараканьи усики подрагивали от возмущения. — Я даже не успел дописать концовку!

— Ваша светлость, — я глубоко вздохнула и придала лицу строгое выражение, — события ещё слишком свежи в воспоминаниях неких особ. Попади ваши записи в руки недоброжелателей, и все наши попытки вести тихую жизнь канут в Бездну. Так что меньше трагизма.

Сержан лишь медленно опустился на пол и принялся горестно вздыхать об утрате драгоценных дневников. Его вздохи напоминали шелест старой листвы.

Я взяла справочник и вышла из библиотеки. Печалей призрака я нисколько не разделяла. Хотя бы потому, что только сейчас моя жизнь наконец-то стала такой, о которой я когда-то только мечтала: тихой и спокойной.

Через три дня после того, как я пришла в себя в доме Вэлиана, мы, не поднимая лишнего шума, перебрались в Эльдорин — маленький прибрежный городок в королевстве Азурия. Амус, брат Вэлиана, устроил всё так, что нас считали погибшими. Конечно же, об общении со старыми друзьями или родными не могло быть и речи. Но был и бесспорный плюс в этом: нас не преследовали.

Спустя две недели после событий в Академии я вышла замуж за Вэлиана. Тайная свадьба прошла в старинной часовне, затерянной на окраине города. Только я, Вэлиан и Жан Сержан, который, как ни странно, вёл себя на удивление прилично. Он даже не прокомментировал то, как я споткнулась о подол платья, когда шла к алтарю. Вэлиан же, обычно невозмутимый, заметно нервничал, и это было даже мило.

Я вышла в сад и направилась по мраморной дорожке к беседке, которая расположилась в тенистом углу под апельсиновыми деревьями. Над симметричными клумбами и идеально подстриженными кустарниками порхали разноцветные бабочки.

Воздух нёс солёный привкус морского бриза, прохладу воды и цветочных ароматов. Пышные розы, посаженные садовниками Вэлиана по строгим линиям, благоухали рядом с нежными фиалками и ландышами, любовно высаженными в тенистых уголках. Жимолость карабкалась по старым стенам, рядом с редкими, экзотическими цветами, которые привезли из своих южных стран.

Однако уединиться с книгой мне не удалось. Беседка, в которую я так стремилась, оказалась занята.