Бригада «УХ», или Будни и праздники некроманта - Преображенская Маргарита

Мы все, даже невозмутимый и забывчивый Лыц-тыц-тыц, высыпали в коридор, причём самой первой выкатилась Выква, чьё неудовлетворённое артистическое дарование жаждало мести. Двери открылись, и у нас у всех, даже у Клодины, отвисли челюсти, потому что в коридор стремительно влетел эффектный гроб из красного дерева и гулко грянулся об пол, будто намеренно потеряв крышку. На нас из пламенеющего алой обивкой чрева этого роскошного последнего пристанища бренных тел с ослепительной улыбкой хозяйки положения смотрела яркая женщина, обладающая харизматичной внешностью и горящим взглядом.

– Позвольте представить вам величайшую актрису всех времён и народов, подарившую миру незабываемые образы Клеопатры, Джульетты, Жанны д’Арк и даже Гамлета, –божественную Сару Бернар, любезно согласившуюся нам помочь! – провозгласил Базиль, ошарашив нас ещё больше, а потом, проходя мимо меня, быстро прошептал:

– Она на Стороне Жизни нелегально, я обещал, что ты поможешь решить эту проблему в обмен на её услуги.

Я кивнула, а у меня в мыслях вспыхнула известная фраза на латыни, гласившая: «Vita brevis, ars longa» («Жизнь коротка, искусство вечно»). Клодина смотрела на Сару Бернар с опасным оттенком ревности, Выква – вызывающе, Лютомир – с недоверием, Ящур –плотоядно.

Пока кто-то из них не ляпнул что-то совершенно непотребное, я решила, что актрисе, владевшей при жизни сердцами тысяч зрителей, будут приятны аплодисменты и с криком:

– Браво! – захлопала в ладоши.

Все поддержали меня в этом начинании, после чего Сара Бернар вышла на поклон из своего оригинального футляра.

– Она совсем не похожа на Эжени! – с завистью проворчала Выква, но её овощное бормотание никто не слушал.

Сара Бернар попросила разрешения побеседовать со мной наедине. Будучи экстравагантной натурой, любящей эффекты, она сразу прониклась любовью к особняку, полному призраков, и с наслаждением выслушивала мои истории из жизни некромантов и рассматривала мои наряды, видимо, пытаясь вжиться в образ.

– А почему вы появились в гробу? – спросила я, когда между нами установились доверительные отношения.

– Я в детстве болела чахоткой и упросила мать купить мне этот гроб, чтобы точно знать, что буду лежать в комфорте и красоте, – с улыбкой рассказала мне актриса, нанося грим. – С тех пор он стал моим талисманом и спутником. Я частенько спала в нём и даже занималась любовью с моими избранниками.

Сара Бернар весело рассмеялась и заметила, подмигивая мне:

– Правда, не все они воспринимали это с должным энтузиазмом и сохраняли свой пыл!

Я могла бы побиться об заклад, что Базиля сей мрачный аксессуар вряд ли смущал, но не решилась спрашивать об этом, а Сара Бернар тем временем подошла ко мне и взглянула на меня так, будто хотела пронзить насквозь. Призрачно-театральный грим, поблёскивая в лучах светильников, небрежно и неравномерно лежал на её лице, словно безжизненная белая маска.

– Вы позволите прикоснуться к вам, Эжени? – спросила Сара Бернар. – Это необходимо для того, чтобы вжиться в образ.

– Конечно! – с готовностью согласилась я.

Сказать по правде, мне было немного жутковато и одновременно интересно. Актриса взяла меня за руку и начала медленно преображаться. Изменения сначала были едва заметны, казалось, что грим постепенно заполняет мелкие морщинки и поры на лице, образует нужные изгибы и линии. Меня не оставляло впечатление, словно эта призрачная дама снимает с меня слепок, чтобы надеть его на себя. Возможно, именно за счёт этого умения ей удавалось так долго скрываться от депортации назад, в потусторонний мир.

Через час мы пригласили всех домочадцев в комнату, с интересом наблюдая за их реакцией, а посмотреть было на что, ведь взглядам хорошо знавших меня людей и нелюдей предстали сразу две Эжени, похожие, как две капли воды, только платья были разные (одинаковых у меня не водилось). Я выбрала своё любимое – лазоревое в стиле ампир, а Сара Бернар – кроваво-алое с россыпью чёрных роз по подолу и декольте, что было гораздо ближе к некромантским канонам и соответствовало её мировосприятию. Искусство призрачного грима и перевоплощения по Станиславскому произвело неизгладимое впечатление на зрителей.

– Японский Гераклид! – пробормотал призрак Диогена с недоумением, глядя на раздвоившуюся меня.

– Тыквенный затык! – согласилась с ним Выква, смотревшая на нас, выпучив глазищи.

Мы сидели по разные стороны от зеркала, и Сара Бернар настолько непринуждённо и похоже копировала мои движения и мимику, что мне самой становилось не по себе при мысли о том, кто же из нас настоящая.

– Сильвупле! – сказала она, один в один копируя мой голос, и жестом пригласила всех подойти ближе, словно удав Каа бандерлогов.

Клодина де Нозиф щёлкнула механизмом раскрывавшегося некромантского лорнета и внимательно взглянула на меня и мою копию сквозь разноцветные стёкла. Обычно с помощью этого приспособления можно было легко разглядеть скрытое, но, как я и предполагала, не всегда. После долгого и внимательного рассматривания Клодина озадаченно сложила лорнет и остановилась, задумчиво скрестив руки на груди.

– Недурно! – пробормотала она.

– Гран-мерси! – не сговариваясь, произнесли мы с Сарой Бернар в один голос.

Вся моя некробригада, зайдя с флангов, тоже пыталась разгадать головоломку, но тщетно. Наконец, и дворцовый подошёл ближе, с опаской вглядываясь в глаза то мне, то Саре Бернар.

– Что ж ты не узнаёшь свою хозяйку, Лютомир? – ласково спросила она, поманив дворцового к себе.

– Нет уж! – испуганно затряс тот рыжей бородой, пятясь назад, как чёрт от ладана. – Миль пардон вам! Оконфузиться боюсь!

Сара Бернар весело рассмеялась – кажется, ей всё больше нравилась новая роль. Последним из всей компании к нам приблизился мурный лохмач, по пути быстро трансформируясь в упитанного серого кота. Он вальяжно подошёл сначала ко мне и потёрся о ноги, слегка приподняв подол и добившись того, чтобы его погладили по голове, а потом собирался проделать тоже с Сарой, но актриса со смехом отогнала его, сказав:

– Это запрещённый приём, Базиль!

– Прости, Сара! – промурлыкал оборотень. – Зато действенный! Ты это не предусмотрела!

Актриса быстро приняла свой прежний облик, под бурные аплодисменты и восхищённые возгласы зрителей. Даже Клодина высоко оценила её актёрский дар.

– На одном из спектаклей при жизни я повредила колено, – пояснила Сара, когда мы снова остались одни, чтобы переодеться и побеседовать. – Мне тогда было шестьдесят лет. Боли адские! И я настояла на том, чтобы ногу ампутировали. А сейчас в моём новом качестве этот нюанс заметен. Базиль знал.

Сара приподняла подол, показав мне стройные ноги, одна из которых выглядела более прозрачной, чем другая.

– Я учту это, во время основного выступления, – сказала она. – А вы обещайте мне право находиться на Стороне Живых столько, сколько понадобится. Ведь Сара Бернар жива, пока меня помнят и любят!

– Обещаю! – сказала я, пожав её призрачную руку.

Через несколько дней Сара Бернар очень хорошо вжилась в роль хозяйки дома с привидениями и подружилась с Лютомиром, который, наконец, перестал относиться к ней с недоверием. Я наладила кустарное производство фонарей, развесив их внутри и снаружи дома. Клодина целыми днями пропадала в казематах, пытаясь выведать полезные сведения из фантомов. А Диоген подарил мне щенка призрачного пса, которого я назвала Дё-Киник, исходя из того, что «дё» – это «два» по-французски. Он тоже хорошо чувствовал опасность. Горничные приняли новую хозяйку благосклонно, обращаясь в её присутствии в прекрасных Аполлонов с восхитительными обнажёнными торсами. В общем, спектакль обещал быть завораживающим и опасным.

Когда пришло время уходить, Сара Бернар любезно помогла мне правильно наложить призрачно-театральный грим, за счёт которого я теперь выглядела, как она. Такая вот рокировка. Меня сопровождали Базиль, Клодина и моя некробригада, исключая рыцаря с амнезией, который остался защищать дом на случай вторжения. В путь я отправилась налегке, захватив только оружие некромантов, пару алхимических снадобий да фонарь уфолога.