Магический источник (СИ) - Криптонов Василий

— Почему же его не принесли во младенчестве? — спросила хранительница.

— Он незаконнорожденный, и его происхождение долгое время держалось в тайне, — залепетала Танюха. — Но теперь, когда его благородный родитель изволил заставить себя уважать… — Тут у неё внезапно закончился воздух в лёгких, она попыталась вдохнуть, вдохнула куда-то не туда, закашлялась, покраснела… Э-э-эх, тоже мне — стихийница. С воздухом управиться не может.

Впрочем, хранительница суть поняла. Но ясности в текущую ситуацию это ей не прибавило. Мне казалось, что она прям отчётливо хочет почесать в затылке, но сдерживается.

Потом в какой-то момент она будто бы рукой махнула и мысленно сказала: «А, любись оно всё конём!»

Но вслух высказалась иначе:

— Тогда бери на руки и неси к воде.

Она говорила, глядя на меня. Я быстро пораскинул извилинами. Нести хранительницу на руках было бы, наверное, хамством, да к тому же она наверняка бесплотная. Значит, имеется в виду Танюха? Хм, странный ритуал. Но ладно, мы, иномиряне, без комплексов.

Я подхватил Таньку, та даже не пикнула — привыкла уже, постоянно отовсюду летает, я только и успеваю ловить. Но не успел я сделать шаг к озеру, как хранительница возопила:

— Остановись! Нога мужчины туда не ступит.

— Так вы же сами сказали, — подал я голос.

— Возьми, девочка, на руки ребёнка — и ступай к воде.

В гробовой тишине я поставил Таньку на руки. Та похлопала глазами на хранительницу. Потом — на меня.

— Эм… — сказал я и почесал кончик носа. — Вы, конечно, извините, но… Это технически нереально. Я вешу чуть не в два раза больше её.

— Другого пути нет, — холодно сказала Хранительница. — Она должна донести тебя до озера и окунуть в его воды. Тогда я сумею раскрыть твой дар, если он имеется.

— Ой-й-й-й-й-я-я-я-ях-х-х!

— Хватит, надорвёшься. Грыжу тебе ещё лечить потом.

Танька, только что в очередной раз пытавшаяся сделать со мной что-то вроде становой тяги (я прилёг на здоровенный пень поодаль и позволил некоторое время упражняться с моим бренным телом), будто только того и ждала — отступилась.

— Дурак! Сам ты — грыжа! — выдохнула она и упала рядом. Ну действительно здоровенный пень был.

Лежали, глядя на звёзды. Я искал знакомые созвездия и не находил их… Потому что видел их всю жизнь только на картинках. Кто ж в наше время на небо-то смотрит? Смотреть на экран нужно, вдруг что важное.

— Всё папа, с его педантичностью, — пожаловалась Танька. — И ты, с твоими прохиндейскими выкрутасами. Вот жил всю жизнь без магии — чего тебе бы дальше не жилось?

— Так я, знаешь ли, много без чего жил. Что ж мне теперь — вовсе от амбиций отказаться?

— Амбиции у него, — проворчала Танька. — А мне что делать, а? Вот как мне тебя в такую даль волочь⁈

К пню подплыла хранительница с рацпредложением:

— А если он тебе на спину залезет?

Танька сказала:

— Хм.

А я прикрыл глаза рукой.

— Давай вставай! — затормошила меня Танька. — Время идёт, надо до свету управиться!

— Тань, хватит ерундой маяться, а? — попросил я. — Убьёшь себе спину или колени. Тебе ещё на балах отплясывать, между прочим.

— На балах танцуют. Пляшут девки в деревнях. Давай, забирайся! У меня ноги знаешь, какие!

— Знаю. Не напоминай про свои ноги, это может совершенно испортить наши отношения.

Кряхтя, я встал на пне. Танька повернулась спиной. Я вздохнул, посмотрел на хранительницу. Той, судя по выражению призрачного лица, было до зарезу интересно, что получится.

— Колени согни чуток, — сказал я. — И спину выпрями. И прямо держи!

— Лезь давай!

— Команду слушай!

— Фр! Нудный ты!

Но послушалась, чуть присела, спину выпрямила.

Я старался быть нежным. Но всё равно таких звуков подо мной ещё ни одна девушка не издавала.

— Ы-ы-ы-ыгкх-а-а-ар-р-р-рс-с-с-с!

Потом с ещё одним непередаваемым звуком вдохнула и, подхватив меня под колени, заковыляла к озеру.

— Уронишь — он умрёт! — воодушевляла хранительница. — И ты умрёшь. За осквернение.

— Ы-ы-ы! — только и сказала Танька.

Я сомневаюсь, что одних её физических сил бы на эту процедуру хватило. Но уж упорства Татьяне было не занимать. На одном упорстве, наверное, и допёрла. Зашла в озеро по колено — тут-то колени и подкосились. И рухнули мы оба в пучину…

— Саша⁈ — всполошилась Танька, едва вынырнув. — Ты живой⁈

Я тоже вынырнул, отплёвываясь. Вода, впрочем, оказалась чистой и приятной на вкус. Но мало ли что на вкус приятно. Вдруг какая-нибудь кишечная палочка или типа того… Бегай потом по магам-врачевателям.

— Умер! — доложился я. — Восстал из мёртвых, пришёл по твою душу, дабы мстить.

— Дурак! — Танька толкнула меня в грудь, я упал и снова ушёл под воду.

Озеро стремительно становилось глубже. Сейчас я уже на полтора своих роста погрузился. Тут же, запаниковав, поплыл наверх. В сапогах Фёдора Игнатьевича это было непросто, но сапоги я бросить не мог, поскольку был человеком ответственным и к чужому добру относился с уважением.

Кое-как догрёб до поверхности. Вынырнул, задышал. Танька меня схватила, поволокла к берегу.

— Прекратите баловство! — услышал я возмущённый голос хранительницы. — Это священное место!

Точно, блин. А мы как-то подзабыли, что священное. Ну трудно, знаете, сконцентрироваться на святости, когда такой ерундой страдать приходится.

Мы встали рядом, по пояс в воде, и уставились на хранительницу, которая степенно заходила в озеро.

— Из-за тебя я вся мокрая, — прошипела Танька.

— Таково уж моё влияние на женский организм.

— Сашка, я тебя прибью! — Покраснела.

— Не прибьёшь, ты меня любишь. Я твой лучший и единственный друг.

— Фр!

— Сама такая.

— Это переходит все границы! — воскликнула хранительница. — Молчание!

Она взмахнула рукой, широкий рукав потянулся за нею красивым шлейфом, и воздух вокруг нас заискрился. Как будто тысячи светлячков выскочили откуда-то и засияли. Или как будто бы маленькие звёздочки заполонили воздух.

В общем, мы, конечно же, сразу замолчали. Я только мысленно не замолчал. Принялся прикидывать, что это за магия такая, откуда взялась и как работает. Выходило по-разному. Могла быть ментальная, иллюзионная и даже боевая энергетическая.

— В эту судьбоносную ночь, — провозгласила хранительница, красиво размахивая руками, — ты, Татиана Соровская, узнаешь, какой магический дар достался твоему ребёнку!

Танька только вздохнула. Может, представила, как когда-нибудь со своим ребёнком сюда вернётся…

А это, кстати, очень скоро может быть. Потому что жених у неё имеется — неофициальный, правда. И я его ни разу не видел. Потому что он где-то в заграницах шорохается. Но к осени ждут возвращения. Вот чего, кстати, Фёдор Игнатьевич и заактивизировался по моему поводу.

— Разожми руки! — голосила хранительница. — Позволь моим силам позаботиться о малыше.

Танька посмотрела на свои совершенно разжатые руки. Пожала плечами, поморщилась — болели, видать, плечи.

И тут силы хранительницы принялись обо мне заботиться. Я почувствовал, как меня поднимает из воды. Иными словами, я — взлетел. Медленно и плавно. Повис, как дурак, в полуметре над озером. Танька смотрела на меня снизу обеспокоенным взглядом.

Хранительница повела рукой, и та же неведомая сила разложила меня в горизонтальную плоскость. А потом — опустила обратно на воду. Я закачался на поверхности, опять глядя на небо.

— Слуги мои! Осколки неба изначального! Пройдите сквозь этого младенца, и пусть тот из вас, кто ему сродни, останется.

«Светлячки» оперативно собрались надо мной в фигуру, напоминающую пику.

— Мама, — сказал я.

Пика обрушилась вниз и пронзила мне грудь.

Я уж было почти собрался закричать, но вдруг смекнул, что боли нет. Светлячки прошли сквозь меня с лёгким, даже, пожалуй, приятным покалыванием, вынырнули из воды и снова заплясали вокруг в воздухе.