Изгоняющий бесов. Трилогия (СИ) - Белянин Андрей Олегович

Но что же тогда получается: неужели когда-нибудь я смогу встретиться прямо здесь, в белом коридоре, с Ньютоном и Бродским, с Вольтером и Дюма, с Леонардо и Буниным? Господи Боже, храни Систему, дарующую такие невероятные возможности скромному бесогону из заснеженной Пиялы…

— Следующий! — повторил голос.

— Это нас, это нас, пошли, — засуетился пёс, виляя мосластым задом. — Если там Марта, то у неё вкусняшки, а если там Дезмо, то я его кусь! Ну, чего ты сидишь?

— Прости, задумался о вечных ценностях. Идём, конечно, идём.

Мы толкнули белую дверь — в кабинете за ноутбуком сидела рыжая красавица с зелёными глазами. На этот раз она была одета в облегающее чёрное платье с тонким серым рисунком и небольшим вырезом на груди. Очень строгое и одновременно весьма подчёркивающее фигуру.

Марта сняла очки и улыбнулась нам:

— Привет!

— Привет, — осторожно улыбнулись мы.

Как помнится, в прошлый раз наш разговор с ней был отнюдь не самый позитивный и расставание тоже казалось не так чтоб жутко сентиментальным. Честно говоря, мы просто сбежали, воспользовавшись её же компьютером. Поэтому хотелось бы понять: с каких это щедрот вдруг такое хорошее отношение? Чисто так, на всякий пожарный…

— Я была дурой. Прости меня, ок?

— Принято, — прокашлявшись, кивнул я. — Сам вёл себя как дурак. Но нам же просто не дают толком поговорить, всегда кто-то рядом греет уши.

— Это я! Я всегда рядом, погладь мой зад! — счастливо завилял обрубком хвоста Гесс.

Мы с Мартой постарались не обращать на него внимания. Просто стояли друг против друга, глаза в глаза, краснея, как в первый раз влюблённые дети на утреннике в садике.

— Просто начальство не одобряет любых личных контактов между служащими.

— Начальство может пойти лесом до Китая в неудобной позе.

— Э-э… А-а, представила. Весело, мне непременно нужно хихикнуть? За одни такие мысли можно вылететь с работы.

— Лети, какие проблемы? У тебя же есть крылья.

— У меня да. А вот тебе лучше не знать, что ожидает бесогонов, покинувших Систему.

— Отец Пафнутий вроде и не парится.

— Это исключение, подтверждающее правило.

— Но мы же не об этом сейчас? — Я коснулся её пальцев.

— Ты мне нравишься. — Она опустила взгляд, не убирая руку. — Может быть, как-нибудь посидим вдвоём, чтобы просто…

— Втроём!

— Гесс, место! — дружно рявкнули мы.

— Ага, ещё и пасть закрыть прикажете, бесчувственные вы люди?! Где мои вкусняшки?

Рыжая сотрудница офиса возвела очи к небесам, пробормотала (судя по артикуляции губ, богохульное проклятие на латыни), сунула руку в шкафчик и достала полпачки овсяного печенья. Этот наглый жеребец схрумкал всё меньше чем за полминуты.

— Итак, ваше задание, — начала Марта, когда мы вновь вспомнили о служебных обязанностях. — Москва, наши дни, то есть прошлый год, фестиваль косплея. Некая Кристина Смолл, певица, «могильная плита русской поэзии». Бес тщеславия и непомерной гордыни! Причём настолько сильный, что у девушки на литературных выступлениях пару раз реально перехватывало дыхание, на третий он просто задушит её.

Доберман сострадательно вскинул жёлтые бровки, одновременно слизывая с кожаного носа длинным широким языком остатки вкусных крошек.

— Хм, задание довольно рядовое, — слегка задумался я. — Почему именно мы?

— Потому что она готесса.

— Ясно. Тогда конечно. Отправляй!

…Через пару минут мы с Гессом стояли в огромном зале, где под грохочущую музыку и рекламные лозунги проходило одно из самых замечательных культурных мероприятий нашего времени — фестиваль косплея. Это круто!

На мой предвзятый взгляд, конечно. Может, кому оно и не нравится, есть же ещё люди, предпочитающие концерт органной музыки Баха, пьесы Римского-Корсакова для фортепиано или передачи о здоровье Малышевой. Тут уж каждому своё, как говорили римляне на оргиях.

Попали мы крайне удачно, уже за линию охраны, сразу в толпу костюмированной молодёжи. К тому же переодеваться не пришлось ни мне, ни Гессу. Я в чёрном армейском свитере, чёрных джинсах, высоких шнурованных ботинках готического стиля, с отросшими волосами, собранными в хвост, и кобурой с наганом на поясе и так выглядел вполне себе в «марвел-комиксовском» стиле.

А высокий поджарый доберман с благородной мордой, в шикарном кожаном ошейнике с серебряными украшениями вообще идеально добавлял моему образу таинственного и мрачноватого шарма. По крайней мере, мы уж точно выглядели более подходящими для данного места, чем придурковатые лентяи в дешёвых японских пижамах, изображающих мишек, зайцев или единорогов.

Некоторым людям просто в лом заморачиваться с нормальным костюмом, но они бронебойно уверены, что и так сойдёт, типа оригинально же? Угу, конечно, таких вот штампованных на «АлиЭкспрессе» «оригиналов», абсолютно одинаковых, безликих и скучных, на любом комиксконе всегда встречается до двух и более десятков. Я уж молчу о мальчиках с бумажным пакетом на голове…

Нет, Декарт мне в печень, косплей — это серьёзное мероприятие! Это настоящий праздник неформальной культуры и крутейшего стиля, к которому готовятся годами, тратя на это кучу времени, денег и сил всего лишь за одну минуту аплодисментов под софитами на сцене!

Респект и уважуха вам, ребята…

— Мы где? Кого кусь, кого лизь, кому лапку дать?

— Пока никому, — подумав, ответил я, как бы невзначай оглядываясь по сторонам. — Но можешь говорить не стесняясь, в такой шумихе вряд ли кто всерьёз обратит внимание на болтающего пса.

— Ты добрый. — Доберман привычно подставил голову под мою ладонь: гладь давай.

— Попробуем без спешки обойти весь зал. Если где-то вслух читают стихи, значит, нам туда и надо. Ищем девушку в чёрном.

— Тут каждая третья в чёрном.

— Есть такое дело. Но, увы, без вариантов. Ищем.

Гесс был прав. На косплеях, в зависимости от темы, конечно, чаще всего работают три основных цвета: чёрный, белый и красный. Здесь не проводилась чисто готическая встреча, поэтому найти несчастную жертву бесовских домогательств будет чуточку легче. В том плане, что проще отыскать, но вот как изгонять из девушки нечистую силу в присутствии такого количества людей — это уже совсем другой вопрос. И не риторический.

Я автоматически проверил, что у меня есть. Карта джокера, молитвенник, револьвер, носовой платок и… лысина Сократова-а! В том смысле, что фляжка святой воды осталась во внутреннем кармане тулупа, а без святой воды изгонять кого-либо проблемно. На молитву ведутся не все рогатые, и устраивать ковбойскую стрельбу в туго набитом народом помещении тоже никто не позволит.

В первую очередь я сам. Мой доберман, кстати, тоже. У него от пальбы уши болят, собачий слух в сотню раз тоньше человеческого, а наган грохочет так, хоть всех святых выноси. Если кто стрелял даже не боевыми, а сигнальными «Жевело», тот понимает, о чём речь. Так вот…

— О-о, какой великолепный образец собаки дьявола!

Мы с доберманом едва не ответили грубостью. Но на нас смотрела невероятно красивая девушка лет двадцати трёх — двадцати пяти, с шикарной фигурой, длинными чёрными волосами, красными линзами в глазах, великолепной готической косметикой и в ажурном наряде, пугающем своей откровенностью. Собственно, я даже не сразу определился: она не успела до конца одеться или, наоборот, собиралась полностью раздеться? Скорее второе.

Вызывающее сочетание кружевного боди, шёлковых лент, черных полупрозрачных тканей, чулок в крупную сетку и увядшей розы в волосах составляло невероятный костюм, полный жутковатой мистики в комплекте с самой откровенной эротикой. Даже мой пёс невольно вытаращил глаза и вывалил язык набок, хотя собаки, как известно, не реагируют на обнажённые человеческие прелести.

— Его зовут Гесс, — наконец сумел ответить я, справившись с голосом.

— Он прекрасен. Глаза его светятся синим пламенем преисподней, а великолепное тело словно слеплено огненными пальцами отца Тьмы, — с лёгкой возбуждающей хрипотцой протянула девушка.