Орк отчетливо сглотнул, и тут Тася спохватилась.
– Ой, а у меня пирожки есть! Там, в сумках! Будете?
Оба парня, кажется, мгновенно забыли о бьющихся о купол гигантских насекомых. Переглянувшись, они наперегонки кинулись к сумкам. Однако перед ними все-таки затормозили, сообразив, что рыться в Тасиных вещах не стоит.
Со вздохом Тася, обогнув кузена и орка, извлекла из горы вещей нужную сумку, неторопливо достала из нее для начала салфетку и расстелила последнюю на траве. А затем кивнула парням – присаживайтесь, мол. Недолго думая, оба покорно плюхнулись в траву.
– С мясом? – с надеждой спросил орк, косясь на сдобу. – Настоящие воины едят только мясо!
– С капустой.
Рубур снова сглотнул.
– Давай.
Тася только головой покачала, выкладывая выпечку на салфетку.
– Устроим пикник! И заодно подумаем, как с ними договариваться и чего они хотят, – девушка кивнула на насекомых. И, не удержавшись, тотчас сама ухватила верхний пирожок.
Тем временем тараканы, выстроившись клином, пытались таранить купол одновременно. Впрочем, клин всякий раз рассыпался.
Густав уже тоже с наслаждением жевал, уписывая пирожок.
– Вообще-то за едой полагается смотреть на что-нибудь приятное, – вздохнула Тася, проглотив кусочек. – И говорить о приятных вещах. Но что же делать! Там внизу еще с повидлом есть, кстати. Яблочным.
– Вообще-то воины не любят сладости… – нерешительно сообщил Рубур, одновременно поедая глазами горку на салфетке.
А Тася вытерла руки салфеткой и, не удержавшись, потянулась – и погладила орка по голове.
– Воинам силы нужны, – ласково сообщила она. – И пирожки с повидлом!
11
Когда с пирожками было покончено, задумчивый взгляд Таси остановился на шатре. Шатер был из плотной пестрой ткани, украшенной шарами. Одна из стенок у него отсутствовала, и на ее месте вместо дверцы висел большой пальмовый лист. А перед входом была выложена широкая ковровая дорожка, наполовину занесенная песком.
Или не дорожка…
Тася, присмотревшись, нахмурилась.
– Какой… странный шатер.
Орк пожал плечами.
– Когда воин-орк находит новую землю, – глубокомысленно сообщил он, – воин ставит на ней шатер, чтобы было куда привести свою женщину! Но тут нет животных, чтобы ободрать шкуры и сделать шатер из шкур. А этот вообще-то сам тут появился, пока мы охотиться пытались. Только дырявый и потрепанный. Я его залатал, завесил вход, поставил купол от насекомых…
– Ага… – задумчиво протянула Тася и медленно обошла вокруг шатра. – Ага… Если что-то одно может вдруг вырасти, то почему бы не вырасти и чему-то другому…
Тем временем тараканы прекратили таранить купол и теперь просто сидели кружком, глядя на людей, как показалось девушке, с тоской.
Она решительно собрала все крошки от трапезы на салфетку и подошла к краю купола. Парни дернулись было, чтобы ее остановить, – но девушка, ни секунды не сомневаясь, сделала следующий шаг и остановилась перед самым крупным из насекомых.
– Тапочек! – потребовала она.
Таракан как-то виновато скособочился, покрутился – и протянул в одной из лапок тапочек тетушки Гортензии. Тася кивнула и протянула взамен салфетку с крошками, которую тут же подхватили тонкие лапки.
А девушка водрузила тапок на песок рядом с шатром – и последний вдруг принялся на глазах уменьшаться, пока не превратился в точно такой же расшитый бисером тапок, разве что куда более новый на вид и с аккуратно залатанной дырочкой на носке. Листик, тоже уменьшившийся, отлетел от “входа” сам собой.
– Что вы собирались с ними делать? – Тася обернулась к понурым тараканам, и самый большой разом двумя правыми лапками сделала движение, будто подносит ложку ко рту. Правда, нижнюю лапку он при этом подносил к животу.
– Вы хотели их съесть?!
Таракан отрицательно качнулся из стороны в сторону, потом сложил перед собой две пары лапок и прижал верхнюю к чуть наклоненной – насколько позволял панцирь – голове.
– Спать? Вы собирались в них спать? И есть! А-а, вы хотели в них жить? – тут таракан указал на Тасю, затем на себя и пнул воздух нижней лапой. Эту пантомиму Тася поняла без труда, – потому что я вас выгнала… ну, знаете ли! Это был не ваш дом и не ваши тапки! А красть – нехорошо! И, кстати, в тапочках вам все равно было бы нечего есть… и на пирожки я вас не приглашала!
Насекомые еще более виновато понурились, и Тасе вдруг стало их жалко.
– Вам нужен дом, где любят насекомых! – парни в этом месте переглянулись и синхронно покрутили пальцами у висков. И почему-то именно этот жест помог девушке вспомнить. Наверное, потому что она всегда считала мастера Ломмердома чуточку сумасшедшим. Хотя, конечно, никогда бы об этом не сказала – ведь это было бы невежливо. – Я знаю! Мастер Ломмердом! Он живет на нашей улице. Он энтомолог. И у него в специальных аквариумах живут разные тараканы! Он их кормит какой-то особенной едой, от которой у них панцири блестят. И даже имена им дает. Вот! наверняка таким удивительным и умным тараканам он особенно обрадуется. Вам нужно в город Санвилль, на Липовую улицу, дом 14. Мастер Ломмердом наверняка вас полюбит!
Густав почему-то хрюкнул, явно едва сдерживая смех, а тараканы собрались в кружок, шевеля усами, будто совещаясь. А потом разом обернулись к Тасе и… поклонились.
Правда, похоже было, что договориться, в какой стороне искать Санвилль, им так и не удалось. Потому что после этого насекомые разделились на две группы.
В следующие несколько минут Тася, Густав и Рубур наблюдали удивительную картину: огромные тараканы уходили вереницей вдоль берега. Шли они на задних парах лап, а на плече каждый нес палку с повязанной на ней котомкой. И откуда только взяли?
Вторая половина насекомых гурьбой подошла к лежавшему на берегу деревянному комоду и столкнула его в воду. Затем тараканы поочередно забрались на него, оттолкнулись от берега и поплыли куда-то вдаль, загребая длинными шестами.
– Ты чего? – Тася пихнула кузена локтем в бок.
– Да так… подумал, то-то мистрис Ломмердом обрадуется!
– Ой… – о супруге увлеченного энтомолога Тася как-то не подумала. – Но… они ведь не настоящие, правда? Они не найдут Липовую улицу, да?
Густав только пожал плечами, а в руки Тасе откуда-то с неба вдруг упал сложенный вчетверо лист бумаги.
“Дорогая Тася! Спасибо тебе за подарок – занавески просто чудо! Теперь даже Марта завидует мне! А наша соседка, мистрис Ломмердом, ну, знаешь, та, чей муж обожает букашек, была просто в восторге и просила тебя непременно зайти к ней на чай, когда приедешь на каникулы…”
– Как это?! – Тася уронила руку. – Сколько мы уже здесь находимся?!
– Я же говорил, – Густав небрежно махнул рукой. – Мы в Безвременье. Вернемся мы в тот же самый момент, из которого ушли. Но письмо могло попасть к тебе совсем из совсем другого дня. Здесь и не такое бывает.
Но если паутинные занавески могли попасть в Санвилль…
Тася в отчаянии посмотрела на виднеющийся на горизонте силуэт комода, затем – вслед веренице с котомками. Ну… возможно, адрес найдут, по крайней мере, не все…
– Я тут подумала, – слабым голосом произнесла она, – я, наверное, не стану заходить на чай к мистрис Ломмердом.
12
Тася сидела на берегу моря, бросая камешки в воду. Сколько они уже здесь, в Безвременье? День, два, три? Кажется, целую вечность… Хорошо, конечно, знать, что вернутся они все в тот же самый день и час. Но сколько еще пройдет до того?
Ей-то можно было возвращаться хоть сейчас. После изгнания тараканов девушка обнаружила у себя под ногами еще один скромный узелок – и, решив, что его забыли, попыталась догнать уходящих. Однако узелок в ее руках развязался – и из него выпал гладкий камушек с коричневыми разводами.
– Это же… – Густав подскочил к кузине, чтобы рассмотреть ее находку. – Твой камень! То есть камень бытовиков! Яшма! Ты прошла!
