От былины до считалки - Бахтин Владимир
И даже в коротеньких частушках — а ведь их десятки тысяч! — зачины очень часто повторяются: «Я по бережку ходила...», «С неба звездочка упала... Только в моей коллекции я насчитал около двухсот разных частушек, начинающихся одинаково: «Я девчонка боевая...».
Но вернемся к нашей сказке.
Герой всегда одинаково вызывает своего волшебного коня — помощника: «Сивка-бурка, вещая каурка, стань передо мной, как лист перед травой!» Дальше опять можно говорить, почти не думая, не напрягая памяти: «Конь бежит — земля дрожит». А красоту царевны как изображают? Тоже известно: «Ни в сказке сказать, ни пером описать».
Потом рассказчику надо отметить, что прошло какое-то время, и он очень складно и красиво говорит: «Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается». Или: «Долго ли, коротко ли...».
Известно и как кончать сказку: «Я там был, мед-пиво пил, по усам текло, а в рот не попало». Есть у тебя усы или нет, или вообще сказку
рассказывает женщина — не имеет значения. Концовка сказки раз и навсегда определена.
То же самое находим и в былинах. Если уж богатЫрь, например, седлает коня, то почти всегда об этом говорится одинаково:
Ай тут старый казак да Илья Муромец,
Стал добра коня он заседлывать;
На коня накладывает потничек,
А на потничек накладывает войлочек,
Потничек он клал да ведь шелковенький,
А на потничек подкладывает подпотничек,
На подпотничек седелко клал черкасское,
А черкасское седелышко недержано,
И подтягивал двенадцать подпругов шелковых,
И шпилёчикн он втягивал булатные,
А стремяночки покладывал булатные,
Пряжечки покладывал он красна золота,
Да не для красы-угожества —
Ради крепости своей богатырскоей:
Еще подпруги шелковы тянутся, да они не рвутся,
Да булат-железо гнется, не ломается,
Пряжечка-то красна золота,
Они мокнут, да не ржавеют.
Между прочим, и во многих сказках так же описывается седлание коня, только менее развернуто: «...взял черкасское седельце и подтянул на двенадцать подпруг шелковых. Шелк не трется, а булат не гнется, а золото в грязи не ржавеет». Чтобы показать быстроту, с какой скачет богатырь, певцы былин использовали формулу:
Только видели доброго молодца сядучи,
Как не видели добра молодца поедучи... —
то есть видели, как он садился, а как он ехал — уже не успели разглядеть.
Вежество (вежливость, воспитанность) героя всегда характеризуется одинаково:
Крест-то клал по-писаному,
Да поклоны-то вел по ученому...
Богатырь сражается с вражеским войском:
Где он ни пройдет — тут улица,
Г де ни повернется — проулочек,
Г де он ни станет — тут площадью.
Есть у былин и формула концовки: «То старина, то и деяние» или «Тут ему (называется имя богатыря. — В. Б.) и славу поют».
Даже в маленьких считалках встречаются устойчивые формулы: «Родион, поди вон», «Шишел, мышел, вышел», «Выбирай себе любого». Считалки разные, а концовки — одинаковые.
И зачины, и концовки, и повторяющиеся формулы в середине фольклорного произведения называются по-латыни loci communes (лоци коммунес), а по-русски — общие места, или типические места. И получается: чтобы рассказать сказку, исполнить песню или былину, не обязательно помнить ее всю. Какие- то фразы, формулы, то есть общие места, всем известны, они одинаковы если не для всех, то для многих сказок, песен, былин. По подсчетам П. Д. Ухова, общие места в былинах занимают от 20 до 80% текста! Какая огромная экономия для памяти!
Определения (эпитеты) в фольклоре тоже, как правило, устойчивы. Девица— какая? Красная. Молодец — добрый, поле — чистое. Такие определения называются постоянными эпитетами. Их тоже нечего запоминать каждый раз отдельно. Какой волк в русских сказках? Всегда серый.
Но и это еще не все.
В эпитетах выражается отношение народа к персонажам произведений, его классовое чувство. Насильник — Идолище поганое; бояре — кособрюхие.
Бывают случаи, что эпитет вроде бы и не нужен, но оторвать его от определенного слова все равно невозможно.
Все правильно и понятно, когда исполнитель былины называет Калина-
царя собакой. Но так же величают его и свои:
Говорили татары таковы слова:
«Ай же ты, собака да наш Калин-царь!»
Больше того: Калин и сам себя не может назвать по-другому, как-нибудь повежливее. Вот послушайте, что он говорит Илье Муромцу:
Не служи-тко ты князю Владимиру,
Да служи-тко ты собаке царю Калину...
Это свойство эпитета — сохраняться без всяких изменений — помогло
ученым разгадать некоторые загадки фольклора.
Например, в былинах Алеша Попович иногда изображается иронически, часто ирония эта выглядит неуместной, потому что Алеша действительно богатырь и совершает настоящие воинские подвиги. Фольклористы уверены, что недоброжелательное отношение к Алеше возникло позднее, когда в народе утвердилась резко отрицательная оценка духовенства, церковников, попов. Алешино прозвище — Попович. Вот сказители стали прибавлять, используя известную поговорку: «Лешенька роду поповского, глаза у него завидущие, руки у него загребущие». А постоянный эпитет, характеризующий Алешу, — «смелый».
Эпитет донес до нас, как камень доносит очертания древнего растения, мысли и взгляды первых создателей и певцов былин.
Примерно то же самое произошло и с образом князя Владимира. Когда Илья Муромец привез в Киев Соловья Разбойника, он выглядит комически: от соловьиного свиста упал на карачки и вместе с княгиней и боярами ползает по двору. Да и в других былинах он нередко трусит, совершает некрасивые, неблагородные поступки: обижает Илью, не верит Илье, иногда даже сажает его в погреб. Но постоянный эпитет, который несмотря ни на что прикреплен к его имени, — «ласковый», «красное солнышко». Значит, первоначально в глазах народа образ Владимира, объединившего разрозненные княжества вокруг Киева, образ сильного князя был положительным. А в эпоху более позднюю, когда между князьями разгорелись бесконечные междоусобные войны, причинившие народу столько бедствий, отношение к княжеской власти, к князю изменилось, стало отрицательным. Поэтому и существует в былинах
такая двойственность в обрисовке Владимира: вообще-то, он хороший,
ласковый, а вот дела-то его часто не хорошие.
Но мы еще далеко не закончили разговор о художественных особенностях фольклора.
В фольклорных произведениях всегда встречается множество самых разнообразных повторов.
Повторяются отдельные слова:
Мимо дома, мимо каменного,
Мимо сада, сада зеленого...
Повторяются слова одного корня: горе горькое, чудным-чудно, сослужить службу.
И в песнях, и в сказках, и в былинах часто встречаются устойчивые сочетания слов, близких по значению, синонимов. Такие синонимические пары есть не что иное, как смысловой повтор: тоска-кручина, шел путем-дорогою, ходил-гулял молодец; солдат разгоревался-растужился (от слова «тужить»); Илья Муромец «прибил-прирубил всю силу неверную».
В песнях повторяются не только отдельные слова, но и целые строки (стихи), а иногда и несколько стихов.
По Дону гуляет, по Дону гуляет,
По Дону гуляет казак молодой,
Похожие книги на "От былины до считалки", Бахтин Владимир
Бахтин Владимир читать все книги автора по порядку
Бахтин Владимир - все книги автора в одном месте читать по порядку полные версии на сайте онлайн библиотеки mir-knigi.info.