Посвящение
Для девочек, которые выросли в окружении ужаса и травм.
Желаю вам найти утешение в художественной литературе.
Пролог
Джастин
Я наблюдал за ней последние два года. Каждый день с тех пор, как я положил глаз на Джезебель Гарсия, она занимала каждую мою мысль. С каждым вдохом я ищу ее выдоха, моя кровь бежит по венам в надежде найти ее согревающее прикосновение. Осознание ее существования разрушило мою жизнь. Я не могу есть, спать, трахаться, я даже не могу больше кончать из-за нее. Ничто в моей жизни не кажется стоящим того, чтобы делать, если я не делаю это для нее. И поэтому, да поможет мне бог, я планирую уничтожить ее и весь мир, каким она его знает, ради этого.
Она зашла в магазин Камерона после того, как ее машина сломалась в нескольких кварталах отсюда. Нарядилась в ангельский наряд для вечеринки в честь Хэллоуина в местном баре "У Руди". Белый атлас элегантно облегал ее загорелую кожу. Ее отношение к происходящему было отнюдь не райским, когда она потребовала, чтобы мы с Камероном пошли помочь ей, так как она не могла подогнать свою машину. Наблюдать за тем, как эта коротышка, одетая как ангел, ругает тех же людей, у которых просила помощи, было самым милым зрелищем, которое я когда-либо видел. Я был мгновенно очарован. Как будто что-то завладело мной. Что-то, что нуждалось в ней и только в ней, чтобы выжить. И после завтрашнего дня она пожалеет, что вообще переступила порог этих дверей.
И вот я здесь, в пятницу Хэллоуина, сижу позади Камерона, пока он разбирает двигатель Шевроле 55-го года выпуска, и мы в последний раз обсуждаем план на завтра.
— Ты уверен, что она придет? — Спрашиваю я его, и в моем голосе проскальзывает нотка беспокойства. Каждая деталь сегодняшнего вечера должна быть идеальной. Я не могу рисковать еще одним днем без нее. Она принесла так много страданий в мою жизнь, и я не выдержу еще одного дня этой душевной пытки.
— Боже мой, Джастин, да, я уверен, — начинает он, — и тебе повезло, что ты для меня как семья. Я бы не стал рисковать снова попасть за решетку из-за какого-то сумасшедшего.
Я издаю тихий смешок в ответ, зная, что он намного хуже меня. Если дьявол и ходит по земле, то только в обличии Камерона.
— Так что ты собираешься делать с этой милой задницей, когда мы ее изолируем? — Спрашивает Кам, отрывая взгляд от двигателя достаточно надолго, чтобы вопросительно посмотреть на меня. Я толкаю его в плечо за то, что он вел себя как придурок по отношению к моей девушке, и несколько мгновений смотрю на него, пытаясь придумать, как ему ответить. Честно говоря, я никогда не заходил так далеко в своих планах. Все, что я знал, это то, что она была нужна мне, другого выбора не было. Джезебель, с ее карими глазами, как у лани и длинными черными волосами, должна была стать моей. Она собиралась стать моей или превратиться в ничто. Я не мог представить мир, в котором я отпущу ее на свободу.
Я смотрю с ухмылкой на Камерона.
— Я собираюсь трахать ее, пока она не станет моей, или пока она не умрет.
Глава Первая
Джастин
Я натягиваю на лицо картофельный мешок и снова смотрюсь в грязное зеркало, занимающее свое место над одной из раковин в ванной Руди. В мешковине вырезаны две дырочки, что позволяет мне отлично видеть, скрывая мою личность. В паре с черными спортивными штанами и черной толстовкой с капюшоном я выгляжу точно так же, как любой другой студент колледжа, стремящийся потрахаться на Хэллоуин. Слава богу, что у женщин, похоже, появилась эта странная одержимость мужчинами в масках. Теперь все будет намного проще.
Рядом с моим отражением в зеркале кто-то вырезал на стене "возьми то, что принадлежит тебе", как я предполагаю, тупым карманным ножом. Я издаю тихий смешок, глядя на надпись. Автор этого небольшого граффити понятия не имеет, как далеко некоторые из нас зашли бы, чтобы сделать именно это.
Когда я выхожу из ванной, из динамиков гремит какой-то ремикс, и группа монстров, животных, ангелов и дьяволов и многих других танцуют вместе на танцполе. Сейчас я смотрю на эту сцену, удивляясь, как раньше мне это нравилось. Мне всего 23, но моя одержимость моей милой маленькой Джез заставила меня чувствовать себя так, словно я прожил без нее сотню жизней и не мог прожить больше ни дня.
Большая рука опускается мне на плечо, когда Кам наклоняется, чтобы прошептать мне на ухо:
— Твоя девушка здесь, и я слежу за ней.
Я коротко киваю ему, прежде чем повернуться к нему. Несмотря на то, что я был немного выше, вы не смогли бы заметить разницу, между нами, в наших одинаковых костюмах. Что жизненно важно для этого плана. Он кивает в ответ, прежде чем начать громко хлопать в ладоши, и запрыгивает на стойку бара. Опрокидывает несколько бокалов, и суматоха привлекает всех присутствующих.
— Привет прекрасным жителям Роузбурга, штат Орегон, как у всех дела?
Толпа отвечает радостными криками. Даже бармен, кажется, больше заинтригован тем, что хочет сказать Кам, чем тем, чтобы выпроводить этого человека с барной стойки.
— До моего сведения дошло, что этой вечеринке не хватает остроты, — продолжает он свою речь. — Теперь я намерен решить эту проблему, но мне нужна помощь от вас, замечательные люди. Как вы думаете, вы сможешь мне помочь?
И снова его встречают одобрительными возгласами. Он спрыгивает с барной стойки и направляется к импровизированной сцене, которую Руди соорудил для ди-джея.
— Теперь слушайте внимательно, — говорит он с такой уверенностью, что трудно не настроиться на то, что он говорит. — Мне нужно, чтобы все повернулись к сцене и сосчитали до шестидесяти вместе со мной!
А вот и моя очередь. Я проталкиваюсь сквозь толпу так незаметно, как только могу, осторожно, чтобы не толкнуть кого-нибудь слишком сильно. Шестьдесят секунд — это все, что у меня есть, чтобы получить доступ к системе водоснабжения бара на заднем дворе. Ну, больше сорока к тому времени, когда я, наконец, добираюсь до выхода. Я спешу к фургону, который мы с Камом припарковали на заднем дворе прошлой ночью. Владельцы фургонов и другие кочевники, как правило, использовали кафе "У Руди" как свой собственный маленький оазис, так что фургон идеально подходил к месту. Задние двери с хлопком открываются, и я немедленно начинаю протягивать шланг, подсоединенный к нескольким бочонкам в багажнике, к водопроводу. Соединяя металлические концы вместе, пока они полностью не соединятся, я чувствую, как учащенно бьется мое сердце. Оно бьется с такой силой, что я слышу удары в ушах. Вся моя жизнь в руках судьбы, насколько это возможно сегодня вечером.
Я бросаюсь обратно к фургону, чтобы переключить форсунки на баллонах с газом. Каждый насос подает горючую жидкость в систему водоснабжения кафе "У Руди". Адреналин захлестывает меня, когда запах гари ударяет в нос. Вот и все. Пути назад нет.
Я бегу обратно внутрь и встречаюсь взглядом с Камероном. Он медленно кивает головой один раз, когда вскидывает руки перед собой. Мерцающие по комнате стробоскопы отражаются от зажигалки в его ладони, но пьяная толпа слишком взволнована, чтобы заметить это. Весь бар ведет обратный отсчет от 10, пока я шаркающей походкой иду через заднюю часть зала к пожарной сигнализации. Я сжимаю рычаг, чтобы включить сигнализацию, как раз в тот момент, когда толпа кричит "три".
— Два, — поют все они в унисон, некоторые с поднятыми руками, другие прикрывают рот ладонью, чтобы усилить голос. — Один! — Звук звенит у меня в ушах, когда я нажимаю на ручку. Вонючая жидкость начинает брызгать на толпу через разбрызгиватели на потолке, и на мгновение все слишком ошеломлены, чтобы пошевелиться. В толпе повисает тишина. Затишье перед бурей. Первый крик раздается как раз в тот момент, когда Камерон поджигает себя. Языки пламени вырываются из концов его рукавов и взбегают по торсу. Визг становится все громче и громче, когда пламя достигает его ботинок и начинают распространяться по сцене. Я смотрю туда, где должна быть моя девушка. И вот она, занята фальшивой фотосессией, которую организовал Камерон. Сегодня вечером она одета в костюм кошки. Короткое черное платье с парой ушек. Ее красивые пухлые губы приоткрываются, когда она зовет кого-нибудь на помощь, но все здесь слишком озабочены собственной безопасностью и тем, как выбраться из этой пылающей могилы, чтобы заметить девушку, прикованную к стене несколькими цепями. Еще несколько глубоких вдохов заставляют ее грудь подниматься и опускаться, прежде чем дыма становится слишком много, и глаза моей милой Джезебель начинают закрываться. Я мгновенно чувствую, как горе наполняет меня, когда эти горящие глаза закрываются. Я так долго ждал этого момента, что даже мгновение без ее сознания разрушает меня. Я не могу дождаться, когда каждое мгновение моей жизни будет наполнено ею.
