Моя агония (ЛП) - Эмма О. Д.

— Нет, нет, нет, — заикаясь, выговариваю я, — ни в коем случае.

— Правило три.

— К черту твои правила! — кричу я ему. Он приподнимает бровь, прежде чем возразить.

— Ты можешь взять эту гребаную канистру и следовать за мной, или я могу приковать тебя цепью к его входной двери и сделать это без тебя. — Его глаза темнеют, прежде чем он продолжает. — В любом случае, этот дом сгорит дотла. — Комок встает у меня в горле, когда я смотрю на него. Как он может утверждать, что сделает для меня что угодно, и в то же время угрожать моей жизни, не задумываясь ни на секунду? Он, кажется, читает мои мысли, когда отвечает. — Джезебель, я последую за тобой в этой жизни и в следующей. Ранняя могила для тебя означает раннюю могилу для нас обоих. Может быть, в следующей жизни у нас будет более простая история любви, но это не значит, что я не буду бороться за нее в этой. — Он делает шаг ко мне, окутывая своим мускусным ароматом.

— Так ты собираешься взять эту гребаную канистру? — Я смотрю на его руки, держащие легковоспламеняющуюся жидкость. Все мои мысли смешиваются до такой степени, что я не могу сосредоточиться. Но следующее, что я помню, это то, я перехватывая канистру из его рук, и поднимаюсь за ним на крыльцо.

Свет свечи танцует на деревянных досках, пока мы направляемся к двери. Это такое ностальгическое чувство, что на мгновение я позволяю себе забыть о происходящем. Хэллоуин всегда был моим любимым праздником, и я никогда бы не подумала, что проведу его, копая себе могилу. Но так же, как этот праздник пройдет, пройдет и ночь. Я отбрасываю свои мысли и смотрю вперед, туда, где мой незнакомец взламывает замок входной двери. Мне так сильно хочется спросить его, откуда он знает, как это делается, но я прикусываю язык. Если Майкл дома, он, как минимум, заслуживает спокойной смерти во сне. Не проснувшись от того, что какой-то псих и его бывшая девушка вломились в его дом и подожгли его.

Дверь со скрипом открывается, и лунный свет заливает вход в дом. Медленно я следую за ним, ошеломленная тем фактом, что он, кажется, точно знает, куда идет. Мое сердцебиение учащается, когда он скользит вверх по лестнице. Там находится комната Майкла, и меня пугает, что он движется к ней так легко. Он должен был быть здесь раньше. Подходя к двери, он достает фломастер из заднего кармана и начинает писать на двери.

— Она всегда была моей, — бормочет он вслух, выводя те же слова на дереве. По моему телу пробегает холодок. Смогу ли я действительно пройти через это? Буду ли я вообще жив к рассвету, если не сделаю этого? Последнее, кажется, выигрывает, поскольку я протягиваю бензин.

— Что-что ты хочешь, чтобы я сделала? — Нервно шепчу я. Он поворачивается ко мне, его зеленые глаза завораживают меня и поглощают целиком.

— Облей мебель в других комнатах, а я встречу тебя снаружи, моя сладкая агония.

Тепло разливается у меня в животе, когда его прозвище для меня слетает с его губ. Это почти оскорбление, но то, как он произносит это, заставляет меня чувствовать, что он боготворил бы землю, по которой я хожу. Как будто я единственная вещь на этой планете, из-за которой стоит испытывать боль. Я на цыпочках иду по коридору в ванную, где сбрызгиваю жидкостью занавеску для душа. Прежде чем уйти, ловлю свое отражение в зеркале. Мои волосы в беспорядке, но он проделал приличную работу, приведя в порядок мое лицо. Было приятно, что он был заботлив со мной, после того, что мы сделали. Я прочитала бесчисленное количество книг, в которых мужчины выполняют последующий уход, но никогда по-настоящему не испытывала этого до сегодняшнего вечера.

К тому времени, как я возвращаюсь в холл, моего незнакомца нигде не видно, поэтому я медленно спускаюсь по лестнице. Как только я достигаю нижней ступеньки, чья-то рука обхватывает меня сбоку и дергает налево, в сторону гостиной. Крепко обхватив рукой мои волосы, он тянет меня к дивану и швыряет на него.

— Прежде чем это место сгорит дотла, — рычит он, — мы собираемся заменить все твои воспоминания о нем тем, как мой член заполняет тебя. — Напевает он в ответ, моя киска уже начинает намокать.

Он опускается передо мной на колени, задирая мое платье выше талии. Без колебаний он сплевывает на мои складочки и накачивает кончик своего члена вверх-вниз, не забывая при этом обводить мой клитор. Я едва могу сдержать стон, когда чувствую давление его члена, входящего в меня.

— Скажи мне свое имя, — шепчу я. он замирает и смотрит в мои глаза. — Я хочу иметь возможность выкрикивать твое имя, когда ты заставляешь меня кончать.

От моего признания я чувствую, как мое лицо заливается краской. Но его ухмылка того стоит.

— Джастин, — заявляет он прямо перед тем, как вонзить в меня свой член. Мои вопросы о том, кто он и чего он хочет, теряются в моем резком вздохе. Боже, он заставляет меня чувствовать себя такой наполненной. Я откидываю голову на подушки, когда он медленно выскальзывает из меня. — Кому ты принадлежишь? — спрашивает он, снова входя в меня. Я прикусываю щеку, сдерживая слова. Если я скажу это, это будет слишком реально. Этот мужчина, это чудовище, не сможет заполучить меня. Может ли он?

— Джезебель! — рявкает он, ударяя рукой по моей левой груди. Укол только усиливает мое удовольствие. — Не заставляй меня снова повторяться.

— Я принадлежу тебе, — стону я, прижимаясь своей киской к его члену.

— А кто я такой?

— Джастин. Я принадлежу тебе, Джастин.

Когда последний слог слетает с моих губ, его толчки становятся первобытными. Входя и выходя из меня, я стону для него. Мысль о том, чтобы разбудить Майкла, приходит мне в голову, но это ничего не значит для меня, когда мой оргазм начинает нарастать. Руки Джастина опускаются на мои бедра, когда мой оргазм достигает своего пика. — О, Боже мой! — Я вскрикиваю, когда мои стенки начинают сжиматься от его длины.

— Бога нет, Джезебель, а если бы и был, он был бы злым человеком, если бы позволил мне наложить на тебя свои руки.

Он продолжает вонзаться в меня, пока я не чувствую, как тепло его спермы начинает растекаться по моим внутренним стенкам.

Глава 5

Джастин

Я медленно вытаскиваю свой член из ее влажного и теплого влагалища. Глядя на наше возбуждение, смешивающееся на диване, клянусь, я мог бы снова возбудиться от одного этого вида.

— Ты так хорошо справилась, — говорю я, проводя пальцами по нашему беспорядку и погружая их обратно в ее дырочку. Она откидывает голову назад, когда ее жадная киска принимает вторжение. Поглаживая вверх и вниз, я продолжаю хвалить ее. — Тебе было так приятно обнимать мой член, Джез. — Она начинает раскачиваться под моей рукой, ища трения о свой клитор. Я не из тех, кто отказывает, поэтому другой рукой начинаю мягко наигрывать на ее чувствительных нервах.

— Джастин, пожалуйста, не останавливайся, — выдыхает она.

— Тогда умоляй об этом, — отвечаю я, замедляя движения, чтобы она еще не успела закончить.

Она открывает глаза, и смотрит на меня с затуманенной похотью, высовывая язык, чтобы облизать губы.

— Пожалуйста, Джастин, — начинает она, — пожалуйста, дай мне кончить. Пожалуйста, позволь мне быть твоей. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста.

Отчаяние в ее голосе пробуждает во мне звериную жилку, когда я ныряю между ее ног. Я беру ее клитор в рот, чтобы пососать и покусать, в то время как пальцами безжалостно издеваюсь над ее дырочкой. Я чувствую, как она стекает по моей руке, когда я набираю темп.

— Будь моей хорошей девочкой, агония, и, черт возьми, утопи меня в своем оргазме.

Почти мгновенно ее бедра приподнимаются над диваном, и оргазм сотрясает все ее тело. Какая же она хорошая шлюха для меня. Я мог бы проводить каждое бодрствующее мгновение своей жизни, наблюдая, как она кончает, и мне бы никогда не надоело это зрелище.

— Ты, блядь, кто такой? — Громкий крик прерывает наш блаженный момент. Я смотрю на лестницу и вижу Майкла, стоящего там в шоке. Даже издалека я вижу, что он дрожит. Что за жалкое подобие мужчины. Как моя драгоценная Джезебель вообще могла что-то в нем разглядеть?