Плейлист
— "Runrunrun" by Dutch Meltose
— "I’m Yours" and "Haunted" by Isabel LaRosa
— "Chills" by Mickey Valen and Joy Myron
— "Pretty Girls" by DeLyzer
— "Do It For Me" by Rosenfeld
— "Babydoll" by Ari Abdul
1
Кэтрин
Обернув волосы полотенцем, выхожу из ванной и останавливаюсь, заметив на кровати аккуратно сложенную одежду, которую раньше никогда не видела. Мои глаза расширяются, а ноздри раздуваются, когда я бросаю взгляд на свою все еще запертую дверь, что говорит о том, что мачехи в моей комнате не было. Я смотрю на открытое окно и приподнимаю бровь, сомневаясь, было ли оно открыто. Нерешительно подойдя ближе, замечаю черный тюльпан, лежащий на свернутом листе бумаги.
Он был здесь.
Прикусив внутреннюю часть щеки, разворачиваю листок. Как и предполагалось, он оставил короткое послание в виде цитаты, написанной аккуратным и разборчивым почерком. Мое сердце готово вырваться из груди. Так происходит с тех пор, как я получила от него свое первое послание. На самом деле, их было множество, и я не понимаю, почему до сих пор испытываю нервозность, когда получаю новое.
Для моего тюльпана: если ты когда-нибудь передумаешь.
Он был ее темной сказкой, а она — его извращенной фантазией. Вместе они творили волшебство.
— Ф. Скотт Фицджеральд
Поэтические цитаты были достаточно разнообразны: от Эдгара Аллана По до Джейн Эйр и современного Ф. Скотта Фицджеральда.
На мой взгляд, цитаты, которые он подбирает, зависят от его настроения. Предыдущая цитата Эдгара Аллена По гласила: “Мы любили той любовью, что была намного больше, чем просто любовь”. Она пронизана страстью, и я не могла не почувствовать связь с темной фигурой, которую никогда не встречала, хотя мне казалось, что я знаю ее всю свою жизнь.
Я беру в руки листок и, с глуповатой улыбкой, делаю глубокий вдох. Этот запах напоминает о нем — землистый, с легким оттенком загадки.
Вздохнув, закрываю лицо рукой. Мне неизвестно, кем является тот человек, хотя он занимал мои мысли на протяжении многих лет. На самом деле, это скорее образ, ведь я никогда не видела его лица, а лишь силуэт. Мое сердце, душа и тело отданы призраку. В него невозможно не влюбиться. Его внимание к деталям проявляется в каждом послании и подарке, словно он делится частичкой себя. Этот человек приносит ощущение важности и заботы, и, как бы это ни казалось необычным, рядом с ним я чувствую себя в безопасности.
Я не появилась на свет в этом маленьком городке — как многие другие — а переехала сюда в тринадцать и была взволнована тем, что стала частью этого сообщества. Ко мне быстро пришло осознание, что в этом месте люди предпочитают быть вежливыми, но при этом не стесняются говорить гадости у тебя за спиной. Даже когда я старалась вести себя тихо и не вмешиваться в чужие дела, хулиганы всегда находили повод для издевательств. Он стал единственной ценностью, подаренной мне этим городом, и благодаря ему я не чувствовала себя чужаком. Он замечает меня, и даже если я не знаю, как он выглядит, я тоже способна его увидеть.
— Кэт. — Мачеха стучит в дверь моей комнаты. — Кэт, у тебя посылка.
Я закатываю глаза. Любопытно, какую оригинальную затею придумала моя мачеха, чтобы сегодня превратить мою жизнь в сущий ад?
— Сейчас выйду. Мне нужно одеться, — говорю я, глядя в щель между дверью и полом, надеясь, что ее тень вскоре исчезнет.
Она задерживается на мгновение, но в итоге уходит. Я подхожу к своему шкафу, опускаюсь на колени и вытаскиваю металлическую шкатулку из-под половицы, а затем открываю ее ключом, висящим у меня на шее.
Моя семья уверена, что это тренд, но на самом деле это не так. Ключ предназначен для шкатулки, которую он подарил мне много лет назад вместе с тремя специальными изданиями произведений Эдгара Аллана По. Я провожу большим пальцем по тюльпанам, нарисованным вручную на крышке шкатулки. Понимание того, что он потратил время на создание этих тюльпанов, придает ей особую ценность.
— Кэтрин, я все еще жду, — вновь кричит моя мачеха.
Я вздыхаю, когда ее шаги опять удаляются. Господи, эта женщина не дает мне покоя. Выдохнув в знак смирения, помещаю записку в шкатулку, а затем прячу ее обратно под половицы. Надев пижаму, спускаюсь по лестнице и направляюсь по коридору прямо в гостиную.
— Что за срочность? — спрашиваю я, поворачивая за угол, и чуть не падаю, увидев Мэтта, сидящего на моем диване.
Когда я его вижу, у меня возникает чувство, что сердце вот-вот выпрыгнет из груди, а ноги становятся словно ватными.
— Здравствуй, тыковка, — говорит он, его поза кажется расслабленной, однако буря, бушующая в его голубых глазах, выдает совершенно иное.
Мне не совсем ясно, почему он продолжает делать вид, что мы пара. Я прекрасно знаю, что на самом деле он не желает со мной встречаться. Он испытывает ко мне ненависть, его поступки говорят сами за себя. В последние месяцы я неоднократно размышляла о том, чтобы все это прекратить. Даже не уверена, можно ли это назвать отношениями. Но, черт возьми, что бы это ни было, настало время поставить точку. У меня нет к нему никаких чувств, и, черт возьми, это взаимно. Моя мачеха настаивает, чтобы мы были вместе, утверждая, что это выгодно для всех нас, поскольку я встречаюсь с представителем семьи Аньелли. Они являются самой состоятельной семьей в округе Голден-Оукс. Наша семья не располагает такими средствами, но занимает значительное положение, поэтому мне непонятно, почему она так настаивает на этом союзе.
Почти десять месяцев назад она организовала для меня свидание вслепую. Я была поражена, когда пришла в ресторан, а там был он. Мэтт — мистер Популярный, капитан футбольной команды, и он явно не для меня. Первые две недели были настоящим волшебством. Этого нельзя отрицать. Он казался обаятельным, привлекательным и, если можно так сказать, безупречным. Практически само совершенство.
Но в тоже время он представлял собой живой и говорящий красный флаг. Я была ослеплена его беззаботными улыбками и тем вниманием, которое он оказывал. Иногда я представляла себе, что мой отец проводит за городом столько же времени, сколько и дома, тем самым оберегая меня от того, чтобы узнать истинное лицо Мэтта.
Он попросил меня приобрести смокинг в городе неподалеку и доставить его в загородный клуб. Его отец получил награду, и Мэтт планировал выступить с речью от его имени. К сожалению, на единственной дороге, ведущей в город, случилась автомобильная авария, и я опоздала. Когда я наконец смогла добраться до клуба спустя три часа после окончания мероприятия, он разозлился и начал выкрикивать ругательства, словно слетел с катушек.
Это была первая ночь, когда он распустил руки без всякой на то причины. Через несколько часов он пришел ко мне домой с двумя дюжинами красных роз и бархатной шкатулкой, в которой находилось жемчужное ожерелье. Естественно, моя мачеха проглотила это дерьмо. Она пропустила мимо ушей его оскорбления. Как будто синяк у меня под глазом не имел никакого значения — будто и я сама не имела значения. После его ухода она повернулась ко мне с недовольным выражением лица и посоветовала обязательно использовать оранжевый или зеленый консилер перед нанесением тонального крема, чтобы замаскировать этот шедевр. С тех пор я испробовала почти тридцать маленьких флакончиков. Выяснилось, что для свежих синяков лучше всего подходит зеленый.
— Кэтрин, почему ты топчешься на одном месте? Твой парень из кожи вон лез, стараясь тебя навестить. По крайней мере, было бы неплохо его поприветствовать.
— Привет, Мэтт. — Я подхожу к дивану, на котором он сидит, и замечаю, что у него на коленях лежит розовая коробка, перевязанная темным бантом.
Я стараюсь не проявлять своего недовольства. Он подарил мне множество розовых коробок. Чуть больше четырех месяцев назад у него возникла мысль, что мне стоит одеваться более женственно и избегать образа, напоминающего шлюху-эмо. Моя мачеха, которая с самого нашего знакомства пыталась изменить мой стиль, была на его стороне. Как бы я ни противилась, однажды, когда меня не было дома, она избавилась от всей моей одежды и заменила ее на ту, что одобрил Мэтт. Каждый день я чувствую себя как рыба, выброшенная на берег, когда надеваю то, что они выбирают. Каблуки и пышные платья совершенно не для меня.
