Неотступный преследователь - Jet Nadya

– С Брайаном, – сообщила Моника. – Пришла с родителями, а перед взрывом стояла с Макколом.

– С ним все нормально?..

– Да, он находился далеко от взрыва.

– Если я стояла с ним, куда я пошла, раз попала под ударную волну?

– Ты посматривала на нашу компанию, думаю, хотела подойти. Не знаю. Может, Брайан в курсе.

Поцелуй всплыл в памяти с такой ностальгией, что тело вздрогнуло от приятности того момента. Невольно кончик языка прошелся по губам в попытке скрыть улыбку, но было глупо думать, что девчонки не обратят на это внимания.

– Вы что? – широко заулыбалась Моника. – Вы целовались!!!

– О… божечки!

Они кинулись на меня с объятиями и визгами, я рассмеялась, пытаясь оправдаться.

– Перестаньте! Я не помню и половины вечера, поэтому наш поцелуй – это только ваши догадки!

Моника защекотала меня так, что я громко засмеялась и всем телом навалилась на Николь, стараясь сбежать от цепких пальцев подруги.

– Врунишка Адриана! И как он целуется? – подначивала она. – С языком? Кусается?

Моника быстро укусила меня за шею, из-за чего я взвизгнула и переползла через Николь.

Дверь в палату открылась. Родители с интересом осмотрели каждую из нас, пока не попросили девушек выйти, и те с пониманием скрылись за дверью. На прикроватной тумбочке рядом с тортиком от Моники и Николь появились цветы от родителей, но на этом подарки не закончились. Папа с осторожностью взял мою руку и застегнул на ней серебряный браслет с тремя шармами в форме полумесяца, маленького крестика и реберных костей с бордовым сердцем.

– С Днем Рождения, милая, – улыбнулась мама, с любовью осмотрев мое изувеченное покрасневшее лицо.

– Спасибо большое!

Я поцеловала каждого из них и принялась рассматривать долгожданный подарок, о котором просила еще с того года. Взгляд постоянно останавливался на третьем шарме, поэтому восторга я уже не скрывала.

– Он потрясный! Кто его выбрал?

Они многозначительно посмотрели друг на друга, но не ответили, перейдя к более важным новостям.

– Мы забираем тебя домой, – сообщил папа. – Доктор сказал, состояние улучшилось, и ты можешь продолжить восстанавливаться дома.

– Слава богу, – с облегчением выдохнула я. – Я больше не могу торчать в палате. По сравнению с ней даже элитный крысятник кажется пристанищем.

Мама с осуждением произнесла мое имя, и я прикусила язык.

Уже через два дня я решила, что готова приступить к учебе, так как терпения торчать дома уже не оставалось. Покрасневшие белки глаз даже спустя полторы недели после случившегося выглядели жутковато, пара ссадин и синяков на лице напоминали окружению о трагедии, но я так и не могла вспомнить, что именно произошло в парке. Родители оказались против такого раннего возвращения в школу, но мне было необходимо находиться в обществе, даже в таком мерзком, как элитная школа. Убедительности не отнять, поэтому им не оставалось ничего, как принять мое решение.

Если ранее студенты смотрели на меня исключительно с опаской и пренебрежением, теперь эти взгляды принадлежали еще одному чувству – любопытству. Меня продолжали ненавидеть, но им было интересно, как я, находясь так близко ко взрыву, смогла отделаться только ушибами и порезами. Эти взгляды делали меня уверенней, поэтому по школе я передвигалась с неописуемым чувством жизненного опыта, но до того момента, пока не остановилась у мемориала. Шкафчик одноклассницы был усыпан цветами и плакатами, в центре которых находилась фотография.

– Ты была там?..

Я сама удивилась, что произнесла это вслух, но этот вопрос будто бы принадлежал внутреннему голосу, который точно знал ответ и лишь пытался меня наставить.

Мы с ней никогда не общались. Я замечала ее в классе всегда смеющуюся с подружками, но не более, однако в памяти откуда-то всплыл образ более грустный, напуганный.

– Трогательно, верно?

Голос у самого уха вынудил невольно дернуться в сторону, чтобы увидеть парня годом старше. Его противная улыбка растянулась на тонких искусанных губах, явно довольствуясь моей реакцией, пока дружки в открытую смеялись, с пренебрежением осматривая меня с ног до головы. Их компания часто смеялась надо мной, хотя я даже не знала их имен и фамилий.

– Чего вам?

Пришлось сдержаться, чтобы не назвать их идиотами. Кто знает, что у этих недоумков на уме, раз те решили подойти ко мне в пустующем коридоре.

– От тебя? – усмехнулся тот, что стоял ко мне ближе остальных. – Сейчас ты выглядишь подобающе своему сучьему характеру, Эванс, что взять с такой жалкой замарашки?

– Мой внешний вид можно оправдать взрывом полторы недели назад, а что оправдает твой?

Он угрожающе шагнул вперед, я отступила.

В силе мне ему было не противостоять.

– Как тебя вообще земля носит? Жаль, при том взрыве тебе не оторвало твой поганый язык. Всем бы доставило это удовольствие, не смерть, так вечная и заслуженная тишина.

– Ты просто решил докопаться? Мне нет до вас дела, идите, куда собирались.

– Тебе вообще нет ни до кого дела, поэтому ты постоянно гавкаешь, Эванс. Кажется, сейчас наступил шикарный момент проучить тебя, чтобы ты наконец-то поняла, где твое место.

Он обернулся к другу, который с улыбкой вынул из-за спины мою распечатанную черно-белую фотографию, на которой красовались слова: «К сожалению, помним. Ненавидим. Проклинаем».

– С этого момента Адриана Эванс считается покойницей, – продолжил он. – Повесим фотографию на твой шкафчик, но, будь уверена, ни одного цветка, ни одного плаката на твоем мемориале не будет. Проходя мимо, все будут с облегчением вздыхать, наслаждаясь твоим долгожданным отсутствием.

– Вы совсем больные?!

– И все же жаль, что этот призрак умеет говорить.

От нарастающей ярости я зарядила ногой ему между ног и побежала к лестнице второго этажа, но за мою сумку ухватилась рука другого парня и потянула на себя. Размахивая кулаками, я даже не надеялась, что смогу навредить кому-либо из них. Силы были неравны, но все же каким-то великим чудом кулак попал старшекласснику в нос, и он ослабил хватку, позволив мне бежать со всех ног на второй этаж. Минуя лестницу, я часто оглядывалась на погоню. Дыхание перехватило, дыхательные пути обжигало, а в висках появилась сильная пульсация, напоминающая о приобретенной слабости после несчастного случая.

Забегая за угол, я врезалась в Эванса, который уставился на меня так, словно я действительно была призраком. При виде моего испуганного взгляда он с непониманием помотал головой, как бы уточняя, в чем дело, но я понимала, что все стало только хуже. Он кинет меня на растерзание и с удовлетворенным интересом будет наблюдать за происходящим. Только благодаря голосу Джереми я более-менее пришла в чувство.

– Ты только вернулась, а уже сваливаешь с очередного места преступления?

Громкий топот заставил дернуться в сторону, но руки Эванса удержали меня за плечи.

– Охо-хо, – рассмеялся кузен при виде трех амбалов. – Какие нелюди.

– Семейка в сборе, – часто дыша произнес тот, кому пришелся удар в пах. – Твоя сука совсем страх потеряла, Эванс. Не можешь утихомирить, тогда это сделаем мы. Давно пора.

– Моя сука? Гений, она мне кто? Любовница что ли?

Кузен закипал, я же со слабостью стояла на ногах, слегка пошатываясь, но выжидая момента, чтобы сбежать.

– Кто знает. Характер у вас одной породы, и, может, ваши предки хотят вашего размножения.

Джереми за секунду кинулся на противника, что позволило Эвансу отодвинуть меня к себе за спину и влезть в разгар драки. Я ринулась бежать, но в один момент в ушах зашумело, тело бросило в жар, а в глазах потемнело. Опоры не нашлось, я упала на пол и потеряла сознание.

Из медпункта пришлось идти сразу к кабинету директора. Усевшись на свободное место напротив Эванса, я бегло прошлась взглядом по парням и уставилась в одну точку. Родители меня прибьют без суда и следствия, если не решат сжалиться и просто посадить меня на пожизненный домашний арест. Было любопытно, что богатенькие мальчики наговорили про меня директору, в то же время хотелось сбежать.