Эпоха героев (ЛП) - Нира Страусс

— В гротах множество таких ручьёв и озёр, — пояснил Борта. — Оттуда родители берут камни для своих детей.

Вот что сделали и мои родители, даже веря, что никогда меня не увидят.

Борта указал мне лечь на стол. Это было неудобно, и камень обжигал, но терпимо. По обе стороны стояли мраморные платформы, на которые я расправил крылья.

Я передал ему мешок с камнями, когда он попросил.

— Процесс прост и, если всё пойдёт как нужно, быстрый. Я окуну каждый твой камень в лаву, прежде чем прикрепить его к крыльям. Магма наших вулканов — один из немногих материалов, способных пройти сквозь прочные перепонки, кроме гематита. Ты должен выдержать, пока ожог не сомкнётся вокруг камня.

Звучало это… до чёрта болезненно.

— Ладно.

— Есть ли у тебя какой-нибудь узор на уме? Предпочтения в порядке?

Чёрт, я никогда об этом не думал. Даже не замечал, чтобы у других дракнов камни располагались по каким-то особым схемам.

— Нет. Знаю только, что на каждом крыле по шесть.

— Верно. Порядок — лишь эстетика.

Я задумался на миг.

— Аметист поставь на левое крыло, как можно ближе к сердцу.

— Разумеется. — Что-то металлическое скрежетнуло по полу, и я невольно напрягся, увидев, как Борта поднял стальные щипцы. — Готов?

Я глубоко вдохнул. Почувствовал, как моя спутница шлёт мне ласки и шёпот.

— Да.

— В таком случае, я начну. И позволь сказать: для меня большая честь вести через бели маур такого, как ты.

— Я не…

— Знаю, твой отец сказал, что ты скромный. Понимаю.

Я промолчал, осознавая, что сказать было особо нечего. Каэли была права. Я был тем, кем был, и для многих людей это значило нечто прекрасное, во что можно верить.

Послышался звон щипцов, хватающих первую камень, затем — шипение лавы, когда её опустили внутрь. И вскоре, без предупреждения, раздирающая боль пронзила моё левое крыло, заставив резко вдохнуть и едва не сорваться на крик. Я держался, держался, держался, клочья тьмы убаюкивали меня, и через пару секунд агония ушла так же стремительно, как пришла. Осталась ноющая пульсация, будто свежий синяк, к которому прикасаются.

— Это была первая, аметист. Всё в порядке?

— Да, — выдохнул я, удивлённый.

Потому что это было правдой. Боль длилась недолго и быстро стихала.

Мастер закончил с левым крылом, прежде чем я успел это осознать. На правом я снова почувствовал более острый укол с первым камнем. Потом перепонка чуть притупила ощущения.

Вскоре Борта выпрямился и оглядел мои крылья придирчивым взглядом. На его лбу выступили капли пота, но он выглядел удовлетворённым.

— Идеальные. Садись медленно и проверь, не кружится ли голова, прежде чем встать.

Я послушался. Больно, чёрт возьми. Я стиснул зубы, складывая крылья, но когда увидел их — будто кулак ударил в живот. Столько чувств нахлынуло разом, что все они вспыхнули одновременно.

Я коснулся аметиста.

— Мембрана вокруг будет воспалена несколько часов, а завтра всё станет идеально. Если будет слишком мучительно, всегда можешь попросить у лекаря немного лауданума.

Я расправил крылья и сжал губы. Чем больше ими двигал, тем лучше они отзывались.

— Потерплю.

— Уверен, что да. Это был один из самых быстрых и лёгких бели маур, что я проводил в жизни. Спасибо.

— Нет, Борта, спасибо тебе. — Я поднялся и пожал ему руку. — Я, э-э…

Он взглянул на меня с пониманием.

— Да, знаю. Я тоже почувствовал себя целостным, когда получил свои камни.

Я встретил отца у входа в пещеру, и у него перехватило дыхание, когда он увидел мои крылья. Он осторожно коснулся внешней кости.

— Ты великолепен, — прошептал он.

Я рассмеялся.

— Надеюсь, моя спутница скажет то же самое.

Мы полетели обратно в город, и я без труда отыскал Аланну по связи. Теперь она была постоянным биением рядом с моим и неотъемлемой частью моего сознания. Чего-то, в чём я не сомневался, что было неоспоримо.

Она увидела меня и улыбнулась одной из тех улыбок, что не раз становились моей погибелью. Я встал перед ней и расправил крылья. Глаза моей спутницы засияли, и я выставил себя напоказ, заставив камни на крыльях сверкать для неё. А когда она заметила аметист, всё поняла и перехватила дыхание.

Затем, под смех моей матери и Каэли, я схватил её за талию и взмыл в воздух. Там, между луной и звёздами, я поцеловал её. Она застонала и обвила меня руками, веря, что я никогда не дам ей упасть.

Никогда, за всю мою проклятую жизнь, я бы не подумал, что судьба уготовит мне нечто столь сладкое и прекрасное.

Глава 59

Аланна

У богини смерти

есть три смертоносных оружия:

Сутарлан, Сны и Кровопийца.

Ах да, и четвёртое, если считать её спутника.

Из журнала Эхо народа

Когда мы вернулись в Гибернию некоторое время спустя, то сделали это с явным обещанием Сорче и Коаду позволить им устроить нам с Мэддоксом поморум. Через месяц, год или пять — не имело значения, но они хотели соединить наши руки под яблоней и с благословением Ширра.

Мы с моим спутником были не против, но оба понимали: чтобы собрать всех наших близких на Огненных островах, понадобится размах колоссальных масштабов. Теперь у каждого были свои обязанности и ответственность.

Но мы это сделаем. Когда-нибудь. Потому что спешки не было.

Киан поехал с нами на материк, и Каэли решила показать ему всё. Они по-прежнему вели себя застенчиво в какие-то моменты, но строили дружбу, и я знала, как работает найдх нак: он раз за разом убеждает тебя, что этот человек предназначен тебе. А если ты слишком долго тянешь, он убеждает ещё настойчивее.

Во дворце царил хаос, как уже становилось привычным. Веледа едва не подралась с Рианн во время примерки королевского наряда. Хоп и его родня прибрали к рукам кухни, и трое слуг подали в отставку, а в садах появлялось всё больше единорогов, которые присоединились к Эпоне и уже обглодали все живые изгороди лабиринта. Пвил и Абердин постоянно курсировали между Эйре и Айлмом, где управляли деревней и замком. Веледа предложила передать им герцогство Аннуин, но теперь эту территорию предъявлял как часть своего королевства Оберон.

Я подозревала, что Оберону плевать — станет ли в его королевстве чуть больше или меньше земли, и что всё это лишь игра власти под маской политики.

Картограф из Анисы подал в отставку на седьмом собрании королей, когда его тринадцатый вариант делёжки земель был отвергнут. Говорили, Никса снова уснула — смертельно скучая, потому что, по её словам, никто и не сомневался, где начинается и где кончается её королевство, а её подданные были свободны и довольствовались малым.

У Каэли и у меня было бесконечное количество теорий о том, как выглядит коралловый трон и существует ли на самом деле легендарный подводный город манан-лир. Даже Морриган не подтверждала и не опровергала.

Демоны всё ещё сидели в подземельях — их кормили, но не пытали. И единственным фейри, кто оставался там, был Волунд. Он был и единственным, кто отказался быть верным Оберону и жить в мире с людьми.

Как мне рассказали, Сейдж и её братья вернулись в Анису по приказу Оберона. На мой взгляд, они были бы большими дураками, если бы не оценили то, как с ними обошлись. Другие без раздумий повесили бы их. Или посадили бы на кол.

Гвен обняла Сейдж перед её уходом, и та, хоть и не ответила на объятие, всё же наполнилась слезами. Глядя на них, издали, я вспомнила слова Оберона:

«С детства их семье внушают извращённое понятие верности».

С другой стороны, было правдой, что Оберону нужны будут все могущественные друи, каких он сможет собрать. Веледа подтвердила мне, что он намерен поднять лес Эмеральд на поверхность.

— Он в любой момент обратится к Каэли с официальной просьбой о помощи, — предупредила меня королева-человек. — Он верит, что она сможет оживить мёртвые земли Вармаэта своим рёвом.