— Спасибо, — прошептала я, успокаивая подрагивающие пальцы. — Для меня это правда очень важно.
— Обещайте сохранить мне жизнь, — совсем невесело хмыкнул Туман, и его взгляд помрачнел. — Хотя не нужно. Я не смею требовать от вас обещание, любое ваше решение будет справедливым, а мы и так знали, на что шли. Пойдемте, не стоит топтаться на пороге.
Разместившись в общей гостиной, мы втроем сели на расстеленный ковер с горой подушечек, а Лиам принес графин с лимонадом и пару тарелок с закусками, видимо решив, что лучше я буду жевать, чем нервничать.
— Я слушаю, — напомнила я молчавшему Туману, и поерзала, устраиваясь поудобнее.
Мужчина вздохнул, и по его голой груди блестящими пятнами рассыпалось отражение огня, пылающего в камине.
Бесспорно, он был красивым мужчиной. Думаю, та же Ли наверняка жадно смотрела бы на него во все глаза, забыв, как ее зовут и что она хотела. Только если в ее случае это было бы искреннее восхищение именно мужчиной, то я просто наслаждалась картинкой, воздвигшейся передо мной.
Приятная, располагающая.
Туман оперся на выставленную руку и перевел взгляд к огню, позволив мне заметить, как в темных глазах играют оранжевые блики. И все равно, сколько бы я ни приглядывалась, зрачок упрямо не хотел показываться, прячась в чернильной темноте глаз.
— Как вы уже слышали, госпожа, на Кимтаре большие проблемы с девушками, девочками и женщинами. Хорошо, если рождается одна на десять мальчишек, но в последние года положение становится только хуже. Свободных мужчин все больше, а конкуренция за место мужа обретает безумный характер. И неизбежно случается так, что кимтарец остается не у дел, не обретя семью, детей и быт.
— И что тогда?
— Есть несколько вариантов. Быть рабом в своем доме, каким был Лиам, — зеленоглазый кивнул, словно его совершенно не смущал факт собственного рабства. — Жить отшельником, потеряв имя рода, из которого ты вышел, или покинуть этот мир.
— Но я раньше не видела кимтарцем на Амаране. Вы уходите в другие миры?
— Нет, госпожа, — понизив голос, сказал Туман. — Мы умираем. Прыгаем вниз с того самого моста, по которому вы к нам пришли.
От мысли, сколько людей шагали в пропасть с того каменного огрызка, на котором я стояла, рассматривая расстилавшийся под ногами город, затошнило, и предусмотрительный Лиам протянул мне бокал с лимонадом.
— Зачем? Неужели нет других причин жить?
— Вам будет сложно понять, но существовать, как отшельник, особенно если семья, в которой ты рос, рядом, так же унизительно, как нырять в отхожие ямы. Бесхозных не жалеют и не уважают, у них почти нет прав, в отличие от тех мужчин, кому посчастливилось войти в семью хотя бы однажды.
— А бывает иначе?
— Конечно. Супруга может отказаться от мужа, и он останется в ее доме как слуга, отлученный от тела, или волен уйти, если его готова принять другая госпожа. Но это исключительные случаи, такого не было уже много лет.
— Допустим, — глотнув прохладного напитка, я с удивлением обнаружила, как отступила тошнота от кислого привкуса. — Но почему вы отказываетесь звать меня по имени? Или это тоже запрещено?
— Не совсем. Звать госпожу по имени нельзя никому, кроме первого мужа.
С сомнением взглянув на браслет, я поняла, что определенно не представляю, что это значит, но Туман догадался и пояснил:
— Первый муж это тот, кто первым разделил с госпожой ложе. Ему дается право принять род супруги и с ее разрешения обращаться по имени. Для всех остальных мужей вы всегда будете госпожой и нанеки.
— А если я этого не хочу? — светлые брови вопросительно съехались к переносице. — Если вы хотите, чтобы мы… наладили общение, то обращение «госпожа» в этом не поможет.
— Почему? — теперь уже Лиам не понимал, что я имею в виду.
— Я предупреждала Эвердина, что не буду хорошей женой ни ему, ни кому бы то ни было другому. Даже угрожала, — невесело усмехнувшись, я продолжила. — Но раз уж судьба вынудила меня принять это предложение, я не хотела бы, чтобы до конца моих дней меня называли «госпожой» люди, с которыми я живу под одной крышей.
— Но так нельзя.
— А если я попрошу?
Лица мужчин потемнели. Они странно переглянулись друг с другом, и Туман взял слово:
— Это законы, госпожа, но если вам действительно это необходимо, мы согласны произносить ваше имя, но только в стенах дома и без посторонних. Вы согласитесь?
— Я не хотела бы для вас проблем, и если другого варианта пока нет, то с этой секунды зовите меня Ия.
— А полностью можно услышать? — полюбопытствовал Лиам.
— Иянна. Иянна ли-Тьер…
Произнеся свое имя, задумалась. А такое ли оно теперь? Или что-то должно измениться?
— Ли-Тьер — это имя моего отца, но разве со вступлением в брак оно должно остаться прежним?
— Вы можете взять имя рода мужа или оставить свое. Эвердин или ли-Тьер — решать вам. Ия, — мое имя мужчина произнес с опаской и паузой.
Ему будто бы физически тяжело было попробовать его на вкус, ведь неписаные законы плотно и глубоко въелись ему в подкорку, не допуская мыслей о переменах.
— Расскажите мне о Раэле.
— Что именно вы хотите знать? — при одном только упоминании об этом невежливом великане Туман напрягся и поджал губы.
Мышцы на атлетичном теле вздулись и закаменели, подсказывая, что незваный гость — не самый приятный человек для общения.
— Я слышала, как он произносил женское имя. Почему ему можно, а вам нет?
Не услышав в моих словах интереса к самому кимтарцу, блондин расслабился, но темные глаза заметно погрустнели.
— Он был одним из самых дорогих мужчин-кимтарцев, пока его не купила его госпожа.
— В смысле купила? — споткнувшись на полуфразе, я щелкнула зубами.
— Все мальчики, которых отбирают для роли мужей, проходят обучение, а после их выставляют на торги, где госпожи сами решают, кто им больше по душе. За Раэля было выплачено почти полмиллиона сон. Это огромные деньги. И почему-то сам Раэль решил, что если его цена так велика, то это дает ему какие-то поблажки. Возомнил о себе невесть что, даже не понимая, какое неуважение проявляет к своей супруге, обращаясь к ней по имени при посторонних.
— Может, это было ее желание.
— Сомневаюсь, — уголок красивых губ дернулся вверх. — Супруга Раэля строгая и своенравная, и мне с трудом верится, что она способна на такие вольности. Это просто непозволительно, ни одна кимтарка не допустит такого к себе обращения и скорее казнит или отвергнет выскочку.
— Это так сло-ожно…
Отвернувшись к камину, я наблюдала, как огонь ластится к ровным поленьям, растекаясь по ним красным заревом и оставляя на древесине черные следы, ползет дальше, словно не замечая, что опора под ним превращается в пепел.
— Туман.
— Да?
— А почему вы решили искать жену в другом мире? Да, конечно, на Кимтаре сложно с женщинами, но жена-иномирянка — разве это возможно?
— Вы правы, госпожа, невозможно, но Кристиан выторговал себе такое разрешение. Вы первая и единственная госпожа из другого мира, и это определенно влечет за собой сложности, но если вы поверите нам, позволите вам помочь, то мы сделаем все возможное, чтобы вы никогда не пожалели о принятом решении.
— Прошу, зовите меня Ия, — тихо добавила я, не став разочаровывать мужчин тем, что я уже жалею.
С одной стороны, выбора мне никто не предоставлял, оставалось только принять судьбу и плыть по течению. Но с каждой секундой, проведенной в этом доме, я понимала, что спокойная река рано или поздно побьет меня об острые камни, напоминая, что я лишь жалкая букашка.
От меня зависело только то, насколько быстро я подплыву к переломному моменту.
С другой же стороны, я могла пользоваться своим положением, которое в чужом мире объясняется одним словом — госпожа. Только вот несмотря на обещание, данное Эвердину в кабинете отца, я не могла его исполнить. Да, я соврала, надеясь спугнуть навязанного жениха, но чем больше я слушала двух разоткровенничавшихся кимтарцев, тем отчетливее понимала — я так не смогу. Подобное никогда не было мне близко; по всей видимости, Эвердин, слышавший мои угрозы, но прочитавший мысли, решил рискнуть.
