Рыцарь Спиркреста (ЛП) - Рид Аврора

— Ты не можешь продолжать в том же духе. В какой-то момент тебе придется начать заниматься.

— Если ты будешь помогать мне с домашними заданиями в этом году, то я буду так усердно готовиться к экзаменам, что окажусь во всех лучших наборах вместе с Закари.

Она немного посмеялась — смех Софи. Сухой, низкий, с издевательским оттенком. — Ха, это обещание?

И тогда я протянул ей руку. — Это обещание.

И тогда она вложила свою руку в мою, и мы пожали ее.

Я впервые прикоснулся к Софи, кожа к коже.

Ее тепло просочилось из ее кожи в мою и заструилось по моим венам. В этот момент произошло нечто странное и необратимое. Казалось, все вокруг потускнело, потемнело и разгладилось, пока в тусклом свете настольных ламп не осталось ничего, кроме Софи.

Софи, и ее темные глаза, и густые ресницы, и темные занавески волос, расходящиеся по лицу. Щеки Софи, и то, как уголки ее губ приподнимаются в легкой ухмылке.

Рука Софи в моей руке и тепло ее кожи на моей.

И тогда я впервые прикоснулся к Софи. Когда я это сделал, ее присутствие вспыхнуло в моей жизни. С тех пор она была горящим маяком, притягивающим меня к себе, как мотылька к огню.

Но я не намерен сгорать.

Тайный парень

Софи

В течение следующих нескольких недель кафе становится самой приятной частью моего дня. Поначалу это напрягает — изучать цены, готовить кофе, работать на кассе. Но Джесс такая спокойная, а Фредди, который формально является нашим руководителем, такой милый, что нервы вскоре проходят.

Чем больше времени я провожу на работе, тем лучше у меня получается. В мою шестую смену Джесс даже уходит в библиотеку, чтобы поработать над заданиями, и большую часть смены я работаю одна.

А вот Фредди никогда не пропадает. Он обычно находится в офисе, управляет заведением или печет лакомства, которые мы продаем в блестящих витринах. Тем не менее, мне никогда не бывает одиноко, и Фредди даже советует мне брать с собой книгу, чтобы я не скучала.

По сравнению с медленно нарастающим давлением в школе, кафе — это столь необходимое убежище.

Что касается Эвана, то с тех пор, как он вступил в этот союз, он стал гораздо более терпимым. Конечно, помогает то, что мне не приходится видеть его в школе, и то, что он явно старается быть мне симпатичным ради своих заданий.

Он продолжает спрашивать меня, куда я иду, каждый вторник и четверг, но поскольку он не может заставить меня ответить, я просто игнорирую его вопросы. Я вижу, что он все еще говорит что-то, пытаясь вывести меня из себя, но мне становится все легче и легче отмахнуться от него.

Может быть, отчасти это связано с тем, что я провожу время с Фредди и узнаю его получше.

Родители Фредди владеют кафе, и Фредди занимается им, пока они заняты управлением другим кафе, принадлежащим им в Лондоне. На самом деле Фредди мечтает стать художником, поэтому в свободное время он рисует и делает наброски. В кафе висит несколько его картин — унылые пейзажи и проникновенные портреты животных. Его мазки похожи на него самого: нежные и выразительные.

Чем больше я узнаю Фредди, тем больше презираю мальчишек из Спиркреста. Несмотря на то, что у них под рукой есть все возможности, они ничего с ними не делают. Кроме того, что они находят все новые и новые отвратительные способы продемонстрировать свое богатство, они не только не тратят время.

Но Фредди… Фредди увлечен. У него есть надежды и мечты. Личность вместо дорогих часов.

И ему действительно интересно со мной. Мы обсуждаем фильмы, которые нам нравятся, и книги, которые мы читали. Вместо того чтобы постоянно быть на взводе, как в случае с Эваном, я могу расслабиться рядом с Фредди, быть более мягкой версией себя.

Все идет гладко до тех пор, пока британская осень не наступает окончательно.

В течение всей недели облака нагромождаются на облака. Дневной свет становится таким же темным, как и сумерки. К среде дождь становится неизбежным. А в четверг, когда я сижу в такси на выезде из Спиркреста, грохочущий треск застает врасплох и водителя, и меня.

К тому времени, когда я добираюсь до дома Эвана, тучи уже сгущаются.

Дождь льет так густо и быстро, что я даже не знаю, как водитель видит что-то через лобовое стекло. Я благодарю его, выхожу из машины и бегу к дому Эвана, чтобы укрыться на его крыльце.

Лучшее, на что я могу надеяться, — это то, что дождь в конце концов прекратится. У меня есть маленький зонтик, но при таком ветре он бесполезен. Фредди ждет меня, так что, если дождь не прекратится, я просто перетерплю ливень и буду надеяться на лучшее.

Я жду целых пятнадцать минут, но дождь не собирается ослабевать. У моего плаща нет капюшона, но я надела шерстяную шапку и свои старые надежные сапоги. Хотя и то, и другое сможет защитить меня лишь на некоторое время, но что мне остается делать?

Пора отважиться на наводнение.

Эван

Я как раз выходил из душа, когда услышал, как пятнадцатью минутами ранее к подъезду подъехало такси. Поскольку из-за дождя мне пришлось прервать пробежку, я ожидал, что в любую минуту раздастся стук в дверь.

Очевидно, мне следовало знать об этом.

Устроившись в мамином уголке для чтения, я заглядываю в окно сквозь шторы. С этой точки зрения мне открывается прекрасный вид на крыльцо. Там сидит Софи Саттон, как и подобает гордой и упрямой девочке.

На ней большое серое пальто, шляпа и большие старые ботинки, ноги поджаты под себя. Конечно, она слишком горда, чтобы попросить меня войти. Или боится. С Софи трудно сказать.

Я не ношу часы, но бросаю взгляд за угол на уродливые старинные часы Patek Philippe, которые висят на стене над каминной полкой моего отца. Пятнадцать минут. Пятнадцать минут она сидит на холодных ступеньках, обняв себя руками, и ждет.

Когда она наконец встает, меня пронзает острый клинок триумфа. Наблюдать за тем, как разбивается ее гордость, когда она стучится в мою дверь, будет так сладко, и я уже предвкушаю вкус этого.

Только вот, конечно, Софи натягивает свою шерстяную шапку на голову и уши и спускается по ступенькам крыльца прямо в сторону проливного дождя.

— Чтоб тебя, — прорычал я, вскакивая на ноги.

Я оказываюсь у двери раньше, чем она успевает добежать до конца ступенек. Она вздрагивает, когда я окликаю ее: — Саттон!.

Она испуганно оборачивается. Ее глаза скользят по моему телу, а затем снова поднимаются, почти слишком быстро, чтобы я успел заметить. Но это напомнило мне, что на мне только боксеры и полотенце, обернутое вокруг плеч.

Румянец окрашивает ее щеки, и по моей груди распускаются нити темного удовольствия. Мне хочется сказать ей, что она может выглядеть как угодно. Я всю жизнь занимаюсь спортом, тренируюсь по строгому расписанию и входила в состав команды Спиркреста по регби вплоть до прошлого года, когда мне пришлось прекратить занятия из-за травм.

Я знаю, как выглядит мое тело. Я много работал над тем, чтобы оно выглядело именно так.

Так что если Софи хочет на это посмотреть, я могу выглядеть на все сто. Я хочу, чтобы она смотрела.

Но ее глаза крепко прикованы к моим, когда она воинственно восклицает: — Что?.

Я поднимаю голову к небу. — Ты же не собираешься идти в город в этом?

Она поднимает бровь. — Нет? А что я буду делать, летать?

Я закатываю глаза. Для такого умного и начитанного человека она может быть такой глупой, когда захочет. Я держу дверь открытой. — Не будь такой чертовски упрямой. Заходи уже.

— Пока ты разгуливаешь голышом? Нет, спасибо.

— Чего ты боишься, Саттон? — спрашиваю я с ухмылкой. — Никогда раньше не видела голого парня?

Она выглядит совершенно не впечатленной. — Ни одного, которого я не хотела бы видеть.