Блеф (ЛП) - Перри Девни

Хотя, признаюсь, для меня было волнительно, что такой красивый, сексуальный мужчина желает меня. Прошло много времени с тех пор, как я чувствовала себя желанной. Даже если это было чисто физическое влечение, всегда приятно быть желанной.

Во время моей короткой прогулки было холодно, и я забыла надеть перчатки. Я засунула руки в карманы, шагая по расчищенным тротуарам. Когда я открыла дверь кафе, меня встретил порыв теплого воздуха, пахнущего беконом, булочками с корицей и калориями.

— Привет, Эверли. — Официантка за стойкой администратора протянула мне меню. — Нельсон здесь. Хочешь занять свое обычное место?

— Конечно. Спасибо, Марси. — Никогда в жизни я не думала, что у меня будет «обычное место» в кафе. Это был всего лишь табурет за длинной стойкой в дальнем конце зала, но, тем не менее, он был моим.

Она больше не провожала меня до моего места. Я пересекла комнату, а она пошла принести мне стакан воды.

— Привет, Нельсон. — Я расстегнула парку, когда мой коллега по ланчу, оторвался от газеты, которую читал.

Седые волосы Нельсона сегодня казались особенно растрепанными, они торчали во все стороны. Его седая борода была особенно густой.

— Эверли.

— Что ты сегодня заказывал? — Я села за стол и открыла меню, которое выучила наизусть несколько месяцев назад. — Думаю, я могла бы заказать суп.

— Французский дип (прим. ред.: французский дип — это сэндвич с французским соусом, также известный как говяжий соус, представляет собой горячий бутерброд, состоящий из тонко нарезанного ростбифа на «французской булочке» или багете). И салат.

— Салат? Наконец-то. — Я победно подняла руки. — Твои артерии будут благодарны тебе за то, что ты отказался от палочек с моцареллой.

Он усмехнулся и вернулся к своей газете.

Мы с Нельсоном почти не разговаривали. Я не была уверена, почему он обедает в это время дня. Я не знала, чем он зарабатывает на жизнь и есть ли у него семья в городе. Я даже не знала его фамилии.

Наш разговор всегда был сосредоточен на еде. И под разговором я подразумевала, что читала ему нотации о необходимости включать в свой рацион больше фруктов и овощей, в то время как он полностью игнорировал меня и заказывал что-нибудь, приготовленное во фритюре.

— Как прошел твой День Святого Валентина? — спросила я, когда Марси подошла, чтобы принять мой заказ и забрать меню.

— Купил себе коробку шоколадных конфет в продуктовом магазине. Это считается?

Я хихикнула.

— Я полагаю.

— А твой?

— О, я не делала ничего особенного. — Кроме того, что занималась сексом. Большим количеством потрясающего секса. Я спрятала улыбку за стаканом воды.

— У тебя нет парня? — спросил Нельсон.

— У меня нет парня. И мои перспективы выглядят сомнительными. А что, ты одинок? — поддразнила я. — Ты часто говоришь о шоколаде, и мне, возможно, придется выйти за тебя замуж.

Он засмеялся, когда нам принесли еду, и мы погрузились в уютное молчание, наслаждаясь едой, пока он читал, а я просматривала детские имена, отправляя Люси самые подходящие.

Эддисон Эверли. Нора Эверли. Белла Эверли. Список увеличился почти до двадцати, прежде чем я закончила есть и расплатилась по счету.

— Увидимся, Нельсон.

Он кивнул.

— Я буду здесь.

Помахав Марси, я плотнее закуталась и, несмотря на холод, пошла дальше. Вместо того, чтобы вернуться домой, я прошла несколько кварталов и остановилась у небольшого бутика, в витрине которого была выставлена одежда для новорожденных.

Хотя я не могла себе этого позволить, я все равно кое-что купила. Ребенок Люси будет избалован своей тетей Эверли. А это означало, что мне скоро понадобится работа, если я собираюсь позволить себе подарки. Не то чтобы это будут дорогие подарки. У меня не было никакого опыта работы, кроме пения и работы официантки. В моем будущем маячила только минимальная заработная плата.

Возможно, мне следовало прислушаться к своим родителям, когда они умоляли меня закончить учебу.

Возможно, мне следовало поискать другие города, прежде чем поселиться в Каламити. Города, в которых больше возможностей для трудоустройства, чем работа кассиром в продуктовом магазине или клерком на заправке.

В последнее время раздел «Требуется помощь» на веб-сайте газеты был довольно скудным. Помимо вакансий клерка и кассира, там было три объявления о «найме мужчин». Я не совсем понимала, что это значит, но три разных ранчо в округе искали именно мужчин.

Не женщин.

Шовинизм все еще был жив и процветал.

Спрятав подарок для ребенка в сумочку, я срезала путь до квартиры, пройдя по переулку. До бокового входа в мой дом я добиралась примерно на десять секунд быстрее, к тому же мне нужно было найти работу. Пришло время направить свою энергию на что-то другое, а не на то, чтобы смотреть в окно.

Когда я шла по протоптанной в снегу тропинке, до моего слуха донеслось приглушенное рыдание. Я осмотрела парковку слева от себя, затем оглянулась через плечо. Но аллея, достаточно широкая для микроавтобусов и грузовиков, была пуста, если не считать мотоцикла, припаркованного вплотную к зданию. На земле лежал рюкзак, засунутый за переднее колесо, как будто владелец спрятал его там, чтобы быстро сбегать по делам.

Только когда я сделала еще несколько шагов, оказавшись в узком проходе между зданиями, я снова услышала всхлипывание.

На узкой дорожке между моим домом и соседним, прислонившись к стене, стояла молодая девушка. Она закрыла лицо руками, но я узнала бы эти светлые волосы где угодно.

— Саванна?

Ее лицо вытянулось, руки опустились по бокам. Она моргнула, ее ярко-голубые глаза расширились и покраснели. Я разрушила ее укрытие.

— Ты в порядке? — Я сделала два шага вперед, но, когда ее взгляд сузился, я замерла на месте.

Эта девушка разбивала мне сердце.

Саванна была так похожа на Хакса. У нее был его прямой нос и блестящие синие глаза. Но больше, чем черты лица, она напоминала мне своего отца своим поведением. Она была упрямой. Очень упрямой. Своим упрямством она держала всех на расстоянии.

Только я видела, как этот фасад треснул. В день стрельбы в фермерском доме она прильнула ко мне. Она плакала у меня на плече, пока я не потеряла ее в толпе полицейских машин, копов и скорой помощи. Забрал ли ее Хакс? Или это сделала ее мать?

С того дня я беспокоилась о Саванне, но, не зная, как лучше с ней связаться, решила узнавать новости через Люси и Дюка. Они заверили меня, что Трэвис оправляется от случившегося. Его мать направила его к психологу. И, по словам Трэвиса, Саванна тоже была на пути к нормальному состоянию.

Но, увидев боль на ее нежном личике, я засомневалась.

— Что-то не так? — спросила я снова, когда она не ответила на мой первый вопрос.

— Моя мама может быть такой стервой.

Я рассмеялась. Да, моя тоже.

— Что она сделала?

— То, что делает всегда. Обращается со мной так, будто я — огромная обуза в ее жизни, сплошное неудобство. Но когда я предлагаю ей отвязаться от меня и жить со своим отцом, она выходит из себя. Она не хочет меня, но и не хочет, чтобы я досталась ему.

Это было так до боли знакомо. Я подошла ближе и положила руку ей на плечо.

— Мне жаль.

Слеза, идеально круглая и крупная, полная печали, скатилась по ее гладкой щеке.

— Зачем я ей нужна, если она никогда меня не хотела?

Саванна оказалась в моих объятиях прежде, чем мой мозг успел осознать, что я притянула ее к себе. Или что она смогла осознать, что я обнимаю ее. Но я крепко прижимала ее к себе, больше всего на свете желая, чтобы она не оказалась в таком положении.

Легче не станет. Она будет бороться с этим всю свою жизнь, ища любви и одобрения своей матери.

— Мне жаль, — прошептала я.

Она всхлипнула и кивнула, ее слезы впитались в мою парку. Затем в мгновение ока она исчезла, вырвавшись из моих объятий.

Саванна вытерла лицо, еще раз шмыгнула носом и вздернула подбородок.