Ген медведя (ЛП) - Рейн Амира

Глядя на потолок в темноте, я подумала, может быть, он не собирался просыпаться так рано, но вместо этого проснулся, потому что стоны, которые я издавала во сне, на самом деле были громкими. Я не думала, что это так, хотя, возможно просто не поняла, что стонала вслух, не говоря уже о том, что мне никогда не говорили, что я издавала какие-либо шумы во сне. Но одна мысль о том, что я могла стонать вслух и разбудила Рида, привела меня в ужас. Хотя, по крайней мере, это чувство усилило моё желание к нему, позволив мне снова заснуть.

Однако, вернувшись в настоящее, мое желание к нему вернулось, пока я одевалась для нашего ужина. Лишь думая о нем, пока выбирала платье, у меня появилась неприятная боль в животе, боль, которую было почти невозможно игнорировать. Я не была уверена, как мне вести себя за ужином, когда он будет прямо передо мной, во плоти. Неважно, что я чувствовала к нему, и неважно, что не знала, что он чувствовал ко мне, я хотела снова переспать с ним, в этом была уверена.

Поначалу я не очень хорошо себя чувствовала за ужином, который Мэри приготовила в очередной раз. В то время как Рид и я ели тихо, ведя только периодический вежливый разговор о еде, как мы делали накануне вечером, мне было трудно перестать тайно разглядывать его, вглядываться в его лицо и тело. Мне было трудно перестать представлять, как выглядит его длинное, твердое тело, не покрытое одеждой, и я почти сожалела, что знала.

Судя по нескольким взглядам, которые Рид тоже бросал на меня, я догадалась, что, возможно, не единственная, у кого есть несколько пикантных мыслей. Он даже, казалось, жевал с большей силой, чем требовало основное блюдо невероятно нежного лосося, приправленного травами, как будто действие было не столько о пережёвывании пищи, сколько о том, чтобы он мог сжимать зубы, как человек, который пытался сопротивляться чему-то или сопротивляться определенным мыслям.

Может быть, Рид был немного на взводе, потому что я выбрала немного более откровенное платье, чем накануне вечером. Платье, ярко-красного цвета, было с овальным вырезом, как и моё зеленое платье, но, возможно, оно было немного углублено. У него был достаточно низкий вырез, что мое полное декольте было определенно видно. Эта область, казалось, привлекала большинство взглядов Рида. Кажется, по какой-то причине, это почти удовлетворило меня, и я вспомнила, как сильно Рид, казалось, наслаждался моей грудью, когда мы переспали.

Как только мы оба закончили есть, он наполнил мой бокал перед тем, как встать, подошел к небольшому бару с одной стороны столовой и налил себе большой стакан виски.

Затем он сел и, наконец, начал говорить что-то существенное.

— Я очень сожалею, что рассмеялся, и я не буду делать этого снова. Я действительно думаю, что твоё предложение помочь с порожденными было замечательным. Это не значит, что я позволю тебе сделать это, но… было замечательно, что ты хотела помочь.

Напольные часы в нашем коридоре пробили четверть часа, и Рид использовал перерыв, чтобы выпить виски.

Не гримасничая ни в малейшей степени, он поставил стакан обратно на стол, прежде чем продолжить с его ледяными голубыми глазами, отражающими золотой свет от свечей перед нами.

— И уточню, почему не позволю тебе помочь, я знаю, что уже сказал, что это слишком опасно для тебя, и это правда… но это также потому, что, если повезет, ты скоро забеременеешь, и мы не можем рисковать тем, что ребенок пострадает.

Я поняла, что разочарована тем, что он сказал по двум причинам. Во-первых, крошечная часть меня надеялась, что он скажет, что не хочет, чтобы я подвергала себя опасности, потому что он заботился обо мне. Вторая причина — потому что он даже не сослался на возможное будущее ребенка, как «наш малыш», а просто как «ребенок».

Тем не менее, теперь, зная, что заставляет Рида колебаться, чтобы приблизиться ко мне, я просто сказала, что понимаю, добавив, что нет необходимости объясняться дальше.

— Есть одна вещь, которую я хочу, чтобы ты объяснил мне.

Рид спросил, что это, и я глубоко вздохнула, прежде чем снова заговорить.

— Я хочу, чтобы ты объяснил мне, почему ты так боишься влюбиться.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Рид опустил взгляд с моего лица на стакан виски, темные брови нахмурились, и, казалось, не решался ответить на мой вопрос, мягко говоря. И когда он не сделал этого после долгого момента или двух, я снова заговорила, стараясь не сдать Полли в качестве источника информации.

— Послушай, Рид… Ты сам рассказал мне, как умер Шон, и я знаю, что он был совсем недавно женат на Полли, когда это случилось. Мне удалось понять, что они были очень влюблены. Итак, просто сложив два и два вместе, я предполагаю, что ты, наверное, думаешь, что порожденный смог убить Шона, потому что он был так отвлечен тем, что был влюблен по уши. Я также предполагаю, что, возможно, именно поэтому ты не решаешься даже вступить в дружбу с кем-то, с кем ты уже разделил постель… потому что предполагаешь, что развитие каких-либо чувств может в конечном итоге привести к тому, что тебя убьют.

Рид не ответил мне, вместо этого, продолжая, смотреть в свой стакан виски. Тем не менее это был весь ответ, который мне нужен. Не ожидая ничего большего, я была почти поражена, когда он заговорил.

— Знаешь, было пророчество о смерти Шона.

— Э… Что?

Закрутив оставшиеся виски в бокале, Рид откинулся на спинку стула и глубоко вздохнул.

— Одна из прабабушек одного из медведей, порожденных… она якобы была какой-то ведьмой, и ее звали Рейвен (прим. пер.: — в переводе имя героини означает «Ворона»). Несколько лет назад, когда порожденные пытались напасть на нас здесь, в Сомерсете, она сказала им, что прокляла нас, Сомерсетских медведей. Сказала, что наложила на нас заклятие, которое приведет к тому, что мы потеряем одного из наших до конца года. Порожденный послал мне послание, рассказав мне об этом пророчестве, и сказал, что всего этого можно избежать, если я просто уступлю им свою землю. Разумеется, я это не сделал. И несколько месяцев спустя Шон был убит.

Я подумала несколько минут, прежде чем ответить.

— Ну… это могло произойти в любом случае. Только потому, что Шон умер, это не значит, что было какое-то пророчество или проклятие.

Удивив меня, Рид поднял глаза и даже слегка улыбнулся.

— Я знаю… и на самом деле я даже не верю в проклятия и пророчества. Просто иногда мне становится легче думать… думать, что, может быть, это какое-то проклятие забрало жизнь Шона… а не лидер, который не заставил его не участвовать в боевых действиях, зная, как сильно Шон отвлечен, что стал обузой.

— Значит, ты винишь себя в смерти Шона?

Не глядя на меня, Рид глубоко вздохнул носом, стиснув челюсти.

— В некотором смысле, да. Но больше всего я виню в этом саму любовь. Он стал рассеянным. Менее резким. Иногда я даже думаю, что это каким-то образом подорвало его силу, и фактически сделало его физически слабее. И именно поэтому я не хочу этого для себя. Я не хочу, чтобы меня убили, и я больше не хочу, чтобы мои бойцы погибли под моим присмотром. Значит, любовь не для меня.

— И ты планируешь провести остаток своей жизни без любви?

Лицо Рида слегка сморщилось.

— Да. Пока я командир Сомерсета, которому поручено охранять всех, я не могу рисковать. Я не могу позволить себе так отвлекаться, как Шон.

— И ты думаешь, что отказ позволить себе «отвлекаться» не заставит тебя отвлекаться самому по себе?

Рид внезапно откашлялся, казалось, будто ему вдруг стало трудно поддерживать зрительный контакт со мной.

— Я не собираюсь лгать и говорить, что ты не начала меня отвлекать, Саманта. Думаю… — он остановился, чтобы прочистить горло. — Я думаю, что ты абсолютно великолепна, и я не думаю, что было бы очень трудно стать ближе к тебе. Как говорится… Я не могу этого допустить. Не сейчас, и, вероятно, никогда. Разве что…

— Разве что?

— Ну, если все порожденные будут уничтожены в какой-то момент. Если бы они не существовали, мне бы не пришлось так беспокоиться о том, чтобы быть готовым к нападению.