Зимний сон (СИ) - "Leya Li"

– Не полностью, но использовать подобные артефакты, как нити божественного плетения или разрушить сковывающий талисман я способен, – он снял с одежды Сичэня желтый лист и испепелил его в ладони. – Как подло, – добавил после этого.

Сичэнь, избавившись от оков заклинания, с разочарованием взглянул на Гуанъяо и потер грудь в области сердца.

– Яо, к чему это всё? – обратился он к названому брату, тот в ответ лишь криво улыбнулся и перевел свой взгляд на Чифэн-цзюня. Все остальные тоже вновь обратили на него свое внимание. Те, кто раньше не видел Сафира, с удивлением рассматривали его, не зная, чего ожидать от этого странного существа, но он остановил лютого мертвеца, а следовательно, есть вероятность, что пока опасности для них не представляет.

«Сафир, что ты собрался с ним делать?» – спросил Усянь у своего подопечного, видя, что тот очень плотно обтек тело Минцзюэ.

«Его душа… хоть и сильно повреждена, но она всё еще в этом теле… и она очень хочет пообщаться с неким Сичэнем», – ответил Сафир.

Ванцзи и Вэй Ин переглянулись, услышав ответ Сафира.

«Ты сможешь помочь им пообщаться?» – спросил Ванцзи.

«Душа слишком повреждена, но я могу устроить некое подобие сопереживания, я слышал от А-Нина о таком способе общения», – прозвучал в их головах ответ.

– Брат, эта темная жидкость на теле главы Не новый подопечный Вэй Ина, он не представляет опасности, пока никто не попытается навредить ему самому, его Хозяину или тем, кого Вэй Ин обозначил неприкосновенными, – Сичэнь кивнул, принимая пояснения брата. – Его зовут Сафир и он смог поговорить с Минцзюэ. Душа главы Не желает пообщаться с тобой, но это возможно осуществить только в виде подобия сопереживания. Ты готов выслушать его?

– Да, – ответил Сичэнь, не сводя взгляда с Минцзюэ и не видя, с какой ревностью смотрит на него самого Мэн Яо. – Этот Сафир сможет сделать так, чтобы то, что душа брата сочтет нужным, увидели и остальные присутствующие? – неожиданно спросил Лань Хуань.

«Хозяин, душа главы Не сказала, что так даже будет лучше, а то, что предназначено только Сичэню, она поведает ему одному в конце сопереживания», – произнес Сафир, спустя минуту после вопроса Сичэня.

– Брат, Сафир подтвердил возможность выполнения твоей просьбы, – произнес Ванцзи, едва услышал слова Сафира, адресованные Вэй Ину.

– Тогда начнем, – ответил Цзэу-цзюнь.

Едва Сичэнь это произнес, как Сафир сформировал множество щупалец и выстрелил ими в лоб каждому из присутствующих, погружая их в самое необычное сопереживание, какое было в их жизнях, даже Вэй Ин, переживший не одну похожую процедуру, был поражен степенью этого погружения в воспоминания и эмоции Не Минцзюэ.

Если бы кто-то взглянул на происходящее в храме со стороны, то пришел бы в ужас от открывшейся картины: страшный мертвец, покрытый темно-красной жидкостью, от которой во все стороны тянутся пульсирующие красным светом нити и прикасаются ко лбам живых людей, открытые глаза которых стали красными, а их тела замерли в той позе, в которой они были на момент прикосновения щупальца Сафира ко лбу. Но никто не видел этого, а сами люди погрузились в воспоминания Не Минцзюэ.

====== 69. ======

Это сопереживание было так не похоже на те, в которых Вэй Усянь ранее был. Отличалось даже само погружение в чужие воспоминания – он словно тонул в красном омуте. Несколько мгновений и алые воды сомкнулись над его головой, а перед глазами замелькали цветные пятна. Ощущение пребывания в воде было очень ярким и казалось, что вот-вот перестанет хватать воздуха, но этот момент так и не наступил, а вместо него расплывчатые картинки прояснились и он увидел всё то, что хотел им показать Чифэн-цзунь. Это выглядело как некие всполохи коротких зарисовок из его жизни. Возможно, подобная передача воспоминаний была связана с тем, что душа Не Минцюэ была повреждена, а может быть, из-за неопытности Сафира, ведь он впервые проводил подобное.

Один.

Встреча Главы Не и Мэн Яо в лесу, когда последний, будучи простым солдатом в войске Чифэн-цзюня, на привале носил воду для остальных, а они вместо благодарности насмехались над ним. Глава Не уже неоднократно замечал усердие новичка и его крайне задело, что его собственные солдаты столь плохо относятся к Мэн Яо. Ценя усердие и трудолюбие в других людях, а также увидев необычайно хорошие задатки заклинателя, Не Минцзюэ делает Яо своим помощником. Тот с блеском справляется со своими обязанностями, чем еще больше завоевывает уважение Чифэн-цзюня. Глава Не рад тому, что приметил столь талантливого заклинателя и сделал его своим приближенным. Он восхищен его хваткой и деловым подходом к решению проблем в клане, восхищается дипломатическими навыками при ведении переговоров и в целом полностью им доволен. Даже думает о том, чтобы принять его в клан в качестве названого брата и даровать фамилию Не. Но не успевает это осуществить, потому что война с Вэнь набирает обороты и становится не до подобных дел. А после и вовсе ловит Мэн Яо за убийством собственных соратников, после чего изгоняет его. Не Минцзюэ это настолько шокировало, что он не смог подавить вспышку гнева и ранил Хуайсана, который, как обычно в таких случаях, попытался успокоить брата. А-Сан был для него лучом света в этом мире, и это происшествие лишь укрепило ненависть в душе главы Не по отношению к Мэн Яо. Повреждения на теле Хуайсана затянулись, а вот рана в душе Чифэн-цзюня – нет.

Они увидели и Сичэня, который на тот момент уже проникся уважением к Мэн Яо и завел с ним дружеские отношения. Лань Хуань просил Не Минцзюэ хотя бы поговорить с Яо относительно его поступка, выяснить мотивы, а не рубить с плеча и не выгонять его из клана, но глава Не был неумолим – Мэн Яо предал его, убив своих соратников, он вызвал в нём неконтролируемый гнев, из-за которого пострадал Хуайсан. Несмотря на доводы друга, Сичэнь упрямо считал, что у Яо были веские причины для совершения такого поступка. Он отчаянно отказывался верить, что этот замечательный в его глазах человек с доброй и мягкой улыбкой способен убить других только из-за того, что они высказывались нелестно в его сторону.

«Ах, Сичэнь, Сичэнь, ты столь умный и талантливый заклинатель и глава, но совсем не понимаешь, что иногда достаточно одного злого слова, одного косого взгляда или действия, чтобы человек начал убивать», – пронеслось в мыслях Вэй Ина.

Два.

День, когда они втроем стали побратимами. День, когда Мэн Яо, одетый в клановые одежды Ланьлин Цзинь, стал названым братом Чифэн-цзюня и Цзэу-цюня. Теперь его звали Цзинь Гуанъяо и он словно забыл, что на глазах у Минцзюэ убил членов его ордена. Улыбка Яо теперь казалась главе Не приторной и неискренней, а все его действия пропитанными ложью и скрытыми мотивами. Если бы не Сичэнь, то он бы никогда не согласился стать побратимом этого человека, хотя совсем недавно думал о том, чтобы самому это предложить и ввести Яо в клан Не. Чифэн-цзюнь следил за ним, старательно отслеживая все его действия, слова, и чем дальше, тем больше у него появлялось подозрений, что Мэн Яо затеял какую-то свою игру. Игру, в которой все они лишь пешки. Но Сичэнь так хорошо относился к Яо, и Не Минцзюэ, уступая ему, сдерживал себя и старался не грубить лишний раз Гуанъяо, но бдительности не терял. Однако удар пришелся оттуда, откуда он не ожидал.

Три.

Музыка. Искажение ци прогрессировало и Лань Сичэнь предложил играть для Чифэн-цзюня Песнь очищения сердца, но не стандартную, а мелодию, которая хранилась в Комнате запрещенных книг в Гусу Лань. Глава Не был равнодушен к музыке и в целом к искусству, но так как это предложил Сичэнь, которого он безмерно уважал и любил, то отказать не смог.

И вот настал день, когда Лань Хуань и Цзинь Гуанъяо начали играть для Минцзюэ эту Песню. И ему действительно становилось легче. Первые несколько дней после их игры его гнев едва проявлялся, а настроение было благодушным и даже Яо не раздражал своим присутствием. Но Сичэнь не мог часто прилетать для того, чтобы исполнять эту мелодию для него, ведь его обязанности главы клана никто не отменял, и они с Мэн Яо договорились играть для Чифэн-цзюня поочередно. Минцзюэ не был рад такому раскладу, но он принимал и понимал переживания Сичэня относительно своего состояния. Они были друзьями с детства и уж кто-кто, а Лань Хуань знал его как никто другой и, соответственно, имел право переживать за него, ведь он понимал, из-за чего происходят искажения ци и много времени потратил на то, чтобы подобрать мелодию, которая сможет помочь справиться с этой проблемой. Как минимум Минцзюэ решил для себя потерпеть присутствие Мэн Яо ради Сичэня, ради его заботы и труда по поиску этой мелодии и ее разучивания. Сичэнь старался для него, и эта забота бесценна.